Вдруг чей-то громкий голос спугнул его мысли.

– Вы можете снова их увидеть, pater.

– А? – вздрогнув, переспросил Петер. – Кто это сказал?

– Я. Говорю, вы можете снова их увидеть.

Голос исходил из толпы новоприбывших, собравшихся позади него. Петер обернулся и увидел приятного и серьезного на вид мальчика лет четырнадцати, который вежливо улыбался.

– Ах, ja, мой юный друг. Я увижу их однажды, на небесах.

– Нет, я говорю не об этом. Ежели вы проследуете вдоль причала, то выйдите к мысу. Все суда проходят мимо него, и очень близко – даже лица моряков разглядеть можно.

Сердце Петера воспрянуло от радости, и он порывисто обнял недоумевающего юношу.

– Ja? Премного благодарен! – выпалил он. Да сохранят тебя святые за твою доброту.

– Благодарю вас за благословение, но…

– Как славно! Ты говоришь, мыс вон там? – Петер показал рукой к востоку.

– Верно! – засмеялся мальчик. – Но вам нет нужны торопиться: ветер упал, а на веслах они будут идти довольно медленно. И еще вам на руку тутошний обычай: когда корабли подходят к мысу, вы увидите, как капитаны стараются подойти как можно ближе.

– И зачем же это?

– Я слыхал, таков давний спор у моряков. Каждое судно держит ставку, что оно ближе всего подойдет к земле, не задев ее веслами и не сев на мель.

– Опрометчивое тщеславие, – сказал священник, – но опрометчивость сослужит нам сегодня добрую службу! – Он со всех ног направился к мысу. Однако хорошо выработанное временем чувство благодарности вынудило его остановиться, и он обернулся, став лицом к мальчику. – Прости старику, юноша, за то, что не спросил твоего имени.

– Рудольф, – ответил мальчик. – Рудольф. Родом с предгорья Листаля.

По спине Петера пробежал странный холодок, и он уставился на мальчика, широко раскрыв глаза. «Нет, быть того не может, – пронеслось у него в голове. – Разве что… чудо».

– Твоего отца зовут не Дидер?

– Верно.

– А маму – mutti Герта?

– Верно, – пробормотал смущенный мальчик. – Все так. Вы знакомы с ними?

Петер вскрикнул и обнял юношу.

– Ja! Они проявили к нам милость во время нужды. Да благословит их Господь! Для тебя же у меня есть послание: твоя mutti сказала, что очень сильно любит тебя и скучает по тебе.

Лицо Рудольфа исказилось от горькой радости.

– Я… я не могу в это поверить! Ox, pater, я так соскучился по ним. Можно… можно мне пойти с вами, когда вы отправитесь обратно?

– Да. Да. Тысячу раз да! Но… нам нужно поспевать за кораблем!

Петер схватил мальчика за плечо и увлек его за собой. Остальные побежали следом. Они бежали и бежали, и пристань казалась бесконечной. Забавное это было зрелище: сперва старик, за ним юнец, а за ними – длинная вереница оборвышей. Не обращая ни малейшего внимания на сыплющиеся насмешки и издевки, шествие изгоев держало прямой курс на мыс. Обогнув полуостров, они достигли цели. Все остановились, чтобы перевести дыханье и проверить, насколько они отстали от «San Marco». Корабль потерял скорость и копошился еще где-то на середине бухты. Петер облегченно вздохнул.

Однако они спешили. Петер бежал с посохом в руке и со стороны казался пастухом, ведущим отару оборванных, но довольных овечек! Овечки эти, как ни странно, умели смеяться и даже потешались над невиданной прыткостью старика, а когда он, оборачиваясь, улыбался им своей однозубой улыбкой, они взвизгивали от восторга.

Отряд миновал длинные ряды домов и лавок, жилище колесных дел мастера и постройки гильдии судовых конопатчиков, мастерскую парусника и гудящую таверну. Наконец, задыхаясь от продолжительного бега, они начали взбираться по каменистому склону длинного и узкого мыса.

– Право же, папа Петер, – прочирикал чей-то голосок, – мы слишком торопимся. Смотри, как далеко наш корабль.

Петер замер: «Папа Петер?» На него нахлынули воспоминания о дорогой Марии, и он резко обернулся назад. Перед ним стояла крошечная Ава и счастливо улыбалась. На короткий миг Петера охватило разочарование, но он взял себя в руки, улыбнулся и положил ладонь девочке на голову.

– О да, какое благословение, – с присвистом сказал он.

Пробираться по острым камням было опасно и нелегко. Мыс был усеян длинными рядами черных камней, выступавших ребрами вверх, поэтому каждый шаг давался с трудом и мог стать последним. Но никакая преграда в мире не смогла бы помешать намерению Петера Изодрав голени и тихо пару раз выругавшись, старик со своей братией добрались до окончания мыса.

Восходящее солнце приятно пригревало. Дети с хохотом опустили ноги в теплые волны моря, которые время от времени окатывали их серебристыми брызгами. Петеру посчастливилось взойти на большой плоский валун. Он уселся на него, не спуская глаз с «San Marco», который нерешительно подбирался к ним.

Убедившись, что может несколько повременить с вахтой, старик прикрыл веки и глубоко вдохнул соленый воздух. Он улыбнулся навстречу могучему всплеску волны, которая забрызгала его седую голову. Море убаюкало Петера, а приглушенный ребячий щебет обогрел его измученную душу. Лучшей колыбельной для старика было и не сыскать, разве что ему до боли хотелось услышать нежный голосок Марии или тихий смешок Карла. Мысли его вновь унеслись в страну воспоминаний, как вдруг чей-то далекий голос позвал его по имени – снова и снова.

Старик обернулся и увидел, как к нему кто-то бежит. Он приподнялся, дабы получше разглядеть бегущего, но видел только расплывчатое очертание некоего большого и лохматого человека. «Кажись, и собака с ним», – подумал Петер.

– О нет, Боже! Хватит с нас вездесущих магистратов с их собаками, – рассерженно пробормотал он. Он боялся, как бы ему не испортили миг прощания, которого он так дожидался. Старик бросил тревожный взгляд на приближающийся «San Marco» и собрал детей вокруг себя. Незнакомец был уже близко. «Он чем-то встревожен, – подумал Петер. – Такая спешка, такой гигантский, размашистый шаг».

Чем больше он вглядывался в человека, тем больше он казался Петеру знакомым. Может, раньше он видал эту странную походку, или что-то еще, что он не мог разобрать.

Решив всё же выйти из оцепенения и утолить томящее любопытство, старик сам принялся пробираться навстречу нежданному гостю. Он поднялся, распрямил плечи, словно желая отгородить паству от близкой опасности. Но не успел он навести на себя грозный вид, как собака незнакомца залаяла и кинулась на него. Священник судорожно сглотнул и схватил посох обеими руками, направив его на нападающего пса. Во рту у него пересохло от страха, а сердце неистово колотилось, но он не сдавал позиции и решительно выпрямился.

Пес мчался к нему со скоростью ветра, прорезая воздух, как серая молния, наводя ужас на перепуганного старика. Вдруг сердце Петера пронзила щемящая боль, и он упустил посох Глаза наполнились слезами радости. Он раскрыл объятья и закричал: