– Надо – значит, перейдем, – пожал плечами неунывающий Белый.

Остальные приняли слова командира отряда молча, в том числе и Тая. За время своего путешествия по Стволу вместе с Иваном она привыкла и к голоду, и к жажде, и к самой неприхотливой еде. Ивашура невольно глянул на Павла Жданова, который был опытнее его во многих вещах, но бывший спецназовец из будущего, сотрудник службы безопасности и гриф, как называли специалистов высшего класса, не прореагировал на взгляд. В последнее время он выглядел задумчивым больше обычного и в общих разговорах участвовал мало. Ивашура как-то улучил момент и отозвал его в сторону:

– Что случилось, Паша? Ты какой-то смурной…

– Чувствую слежку, – так же тихо, скороговоркой, ответил Жданов. – Нас ведут. Но кто, не могу определить.

– Значит, в Стволе есть люди?

– Наверняка.

– «Санитары»?

– Если уцелели мы, могли уцелеть и они.

– Понятно. Может, не будем лезть в пекло?

Жданов глянул непонимающе и отошел. Ивашура выругался про себя и догнал группу.

Разведчики расположились на отдых в кольцевом зале Ствола на десятом этаже. До этого они исследовали нижние этажи здания и выходили во двор, над которым висела ослепительно белая труба «псевдоголема».

К воронке в центре двора, которую проделал в почве Белый выстрелом из «глюка», вызвались сходить трое: Костров, Валетов и Полуянов. Белый и Жданов интереса к загадочному блеску воронки не проявили.

Трое достигли многометровой глубины кратера и обнаружили на дне верхушку куполовидного сооружения, оказавшегося транспортным средством «санитаров». Именно в таком катере когда-то передвигались слуги «хронохирургов», гигантские шестилапые обезьянозмеи, напавшие на Жданова и долгое время преследовавшие отряд десантников, когда тот спускался по Стволу к «началу времен».

– Вот, значит, откуда вылез тот змей, – сказал Полуянов, имея в виду монстра, уничтоженного Григорием во время первой вылазки. – А я все гадал, где же он прятался. Не мог же он сидеть внутри черепахи с усами. Кстати, что, если он был не один?

– Был бы не один, уже вылез бы, – бросил Иван. – Эти твари боятся только черных всадников. Давай я пойду первым.

Но первым полез в катер, имеющий, по свидетельству Федора, форму двояковыпуклой линзы, Лаэнтир Валетов. Путешественник по хроношахте из двадцать первого века «соседней» Ветви времени, он так и не стал полноценным членом отряда, на которого могли бы рассчитывать товарищи, ни с кем не сблизился и ни с кем своими чувствами и мыслями не делился. Держался особняком. А с недавних пор и вообще перестал участвовать в совещаниях, беседах и перерывах на обед, подолгу исчезая в неизвестном направлении, предпринимая одному ему необходимые вылазки и походы в одиночку.

– Не нравится он мне, – сквозь зубы бросил однажды Гриша Белый Жданову, когда Валетов исчез в очередной раз. – Не подставил бы нас когда-нибудь.

Что имел в виду Григорий, он не пояснил, но, поскольку Павел обсуждать эту тему не стал, разговор прекратился.

Валетов не появлялся больше часа, и в «змеиный» катер полезли Полуянов и Костров. Проплутав по хитрым коридорам чужого корабля с полчаса и никого не встретив, они вернулись. Спустя несколько минут наверх вылез Валетов, равнодушный, как всегда, и к чувствам товарищей, и вообще ко всему на свете. На вопрос Федора: «Ты что там искал так долго?» – Валетов не ответил.

В принципе, корабль обезьянозмеев ничего особенного из себя не представлял (по меркам Полуянова и его современников), а главное, был практически пуст, если не считать мертвых киберов типа черепах с усами. Но Федор все же сумел каким-то образом определить, что аварийный запас энергии катер имеет и автоматика его «сдохла» не полностью. Изредка она включалась сама собой, как бы просыпаясь на мгновение. Так делает человек во время беспокойного сна: вскочит, обведет глазами комнату, успокоится, снова ляжет…

Эсперы в поле зрения больше не появлялись. Видимо, наглядный урок, который преподал им Гриша Белый, позволил бывшим защитникам хронобура сделать надлежащие выводы. Не встретились больше разведчикам и старые враги: «санитары», обезьянозмеи, роботы и прочие слуги «хронохирургов». Хотя кое-кто из них действительно мог уцелеть, как расстрелянный Григорием обезьянозмей, и прятался где-нибудь в недрах гигантского здания. Во всяком случае, расслабляться себе люди не позволяли, еще свежи в памяти были встречи с запрограммированными соотечественниками, перешедшими на сторону «хронохирургов».

Десятый горизонт Ствола был тих и темен. Трещин в стенах коридоров и помещений здесь почти не встречалось, а нетронутый слой пыли на полу свидетельствовал о том, что по коридорам давно не ступала нога человека или зверя.

Павел Жданов не стал отдыхать, сидя на футлярах каких-то неведомых машин в одном из помещений с видом на двор. Он походил по комнате, останавливаясь у стен и прислушиваясь к чему-то, потом вышел, сопровождаемый внимательным взглядом Валетова.

Костров и Тая шептались в углу, не особенно переживая за свою судьбу. Оба были молоды и верили в себя и друзей.

Рузаев о чем-то спорил с Полуяновым, устроившись прямо на полу.

Белый пытался вскрыть футляр установки, похожей на уснувшего морского льва, потом бросил это занятие, сел у стены и достал из коробки НЗ флакон с тоником.

Валетов по обыкновению сидел в самом дальнем углу комнаты и дремал.

Оглядев всех, Ивашура хлебнул воды из своей чудесной фляги-синтезатора, подумал и вышел следом за Ждановым.

– Ничего? – кивнул он на стену коридора, возле которой сидел на корточках Павел.

– Ничего, – ответил безопасник, вставая.

Оба понимали, о чем шла речь: Жданов давно пытался установить связь со Стасом, инком Ствола, но пока все его попытки заканчивались неудачей. Ствол перестал быть саморегулирующейся и управляемой системой. Все или почти все его источники энергии давно прекратили существование, и если Стас и сохранил где-нибудь автономные ячейки функционирования, искать их можно было много дней.

В коридор вышел Валетов, скользнул по стоявшим безразличным взглядом и удалился по коридору в темноту. Жданов и Ивашура переглянулись. Оба подумали об одном и том же, но вслух говорить ничего не стали. Из помещения выбрался слегка осоловевший Рузаев, сказал, ни к кому не обращаясь:

– Если я что и понял, так это смысл фразы: простота и истина – не одно и то же.

Игорь Васильевич рассмеялся.

– Похоже, Федор своими рассуждениями довел тебя до кондиции. О чем спорили на этот раз?

– Я так и не понял, что такое трехмерное время и как оно может быть функцией наших чувств.

– А сам Федор понимает?

– Судя по эрудиции – да, судя по горячности – нет.

Ивашура снова рассмеялся.

– Ну-ну, скептик, учись спорить. Хотя я тоже не понимаю, как время может быть трехмерным. Однако есть хорошее изречение: смысл времени должен лежать вне его.