— Как прошел день? — спросил Анелевич у доктора.

— Совсем неплохо, спасибо, что поинтересовались. Вот если бы не нехватка медикаментов, тогда и вовсе было бы не на что жаловаться.

— Нам всем не на что было бы жаловаться, если бы не нехватка самого необходимого, — сказал Мордехай.

Доктор поднял указательный палец вверх и заявил:

— А вот тут я вынужден с вами не согласиться, мой юный друг. Неприятностей у нас даже больше чем достаточно.

Анелевич невесело рассмеялся и кивнул, показывая, что понимает, о чем хотел сказать доктор.

Тут из кухни вышла Сара Ассишкина и заявила:

— Картошки у нас тоже достаточно, по крайней мере, пока. Вас ждет картофельный суп, а уж пойдете вы есть или останетесь здесь философствовать, решать вам. — Улыбка, с которой она произнесла свою речь, полностью противоречила сердитому тону.

Наверное, в молодости Сара Ассишкина поражала своей красотой, она и сейчас оставалась очень привлекательной женщиной, несмотря на седину, слишком опущенные плечи и лицо, видевшее много горя и совсем мало радости. Она двигалась грациозно, словно танцовщица, а ее черная юбка легким водоворотом окутывала ноги при каждом шаге.

Над кастрюлей с картофельным супом и тремя тарелками, стоявшими на столе у плиты, поднимался аппетитный пар. Прежде чем взять ложку, Джуда Ассишкин тихонько прошептал молитву. Соблюдая правила приличий, Анелевич подождал, пока хозяин начнет есть, хотя его несчастный желудок громко ворчал, протестуя против задержки. Сам Анелевич уже давно перестал обращаться к Богу, который, казалось, оглох и ослеп.

Суп оказался густым, с большим количеством лука и тертого картофеля. Куриный жир, который плавал на поверхности симпатичными желтыми кружочками, придавал ему особый, незабываемый аромат.

— В детстве я называл их глазками, — сказал Анелевич и показал на кружочки.

— Правда? — Сара, рассмеялась. — Как забавно. Наши Аарон и Бенджамин тоже.

Впрочем, она тут же погрустнела. Один из сыновей Ассишкиных служил раввином в Варшаве, другой учился там же. С тех пор, как ящеры изгнали из города нацистов, и гетто перестало существовать, от них не было никаких известий. Скорее всего, оба погибли.

Тарелка Мордехая опустела практически мгновенно. Сара налила ему добавки, но он опустошил ее с такой же головокружительной скоростью, как и в первый раз.

— У вас отличный аппетит, — с одобрением сказал Джуда Ассишкин.

— Если человек пашет, как лошадь, ему и есть нужно, как лошади, — ответил Анелевич.

Впрочем, немцы придерживались на данный вопрос совсем других взглядов — они заставляли евреев работать, как слонов, а кормили, как муравьев. На самом деле, нацисты преследовали только одну цель — побыстрее освободить страну от евреев.

Ужин подходил к концу, когда раздался настойчивый стук в дверь.

— Сара, скорей! — крикнул на идише перепуганный насмерть мужчина. — У Ханы начались схватки, почти без перерыва. Сара Ассишкина поморщилась и встала из-за стола.

— Могло быть и хуже, — сказала она. — Такое всегда случается в самый разгар еды. — Вопли и стук в дверь не прекращались. Сара прикрикнула на нарушителя спокойствия: — А ну-ка, перестань ломать нашу дверь, Исаак. Я уже иду. — Шум стих. Сара повернулась к мужу и сказала: — Увидимся завтра.

— Скорее всего, — ответил он. — Надеюсь, ничего непредвиденного не произойдет, и тебе не придется вызывать меня раньше. У меня есть немного хлороформа, но когда он закончится, пополнить запас будет негде.

— У Ханы третьи роды, — успокоила мужа Сара. — Предыдущие были такими легкими, что я могла спокойно остаться дома. — Исаак снова принялся колотить в дверь. — Иду! — крикнула Сара и вышла из кухни.

— Она права, — сказал Джуда Анелевичу. — У Ханы бедра, как… — Посчитав, что ведет себя неприлично, доктор укоризненно покачал головой. Чтобы загладить свой промах, он предложил: — Не хотите сыграть в шахматы?

— С удовольствием. Вы научите меня чему-нибудь новенькому.

Перед войной Анелевич считал себя сильным шахматистом. Но либо разучился играть за прошедшие четыре года, либо Джуда Ассишкин мог спокойно участвовать в турнирах, потому что Мордехаю только один раз из двенадцати удалось закончить партию в ничью.

Сегодняшняя игра не стала исключением. Потеряв коня, он увидел, что не сможет успешно защитить своего короля и положил его, чтобы показать, что сдается.

— Можно было играть дальше, — сказал Ассишкин.

— Только не против вас, — ответил Мордехай. — Я уже ученый. Еще партию? Обещаю постараться.

— Ваша очередь играть белыми, — сказал Джуда. Когда они расставляли фигуры на доске, он заметил: — Не всякий решится играть снова после серии поражений.

— Я у вас учусь, — ответил Анелевич. — Может быть, ко мне постепенно возвращается прежняя форма. Когда я наконец стану играть в полную силу, возможно, мне удастся доставить вам пару неприятных минут. — Он сделал ход пешкой.

В самый разгар жестокого сражения, обещавшего закончиться ничьей — Мордехай жутко гордился, что за несколько ходов до этого ему удалось распознать хитроумную ловушку — в дверь так громко постучали, что оба подпрыгнули от неожиданности.

— Доктор, Сара вас зовет, — крикнул Исаак. — Она говорит, чтобы вы шли немедленно.

— Ой! — вскричал Джудэ, забыв на мгновение о своих прекрасных манерах. Он быстро отодвинул стул и встал: — Боюсь, игру придется отложить. — Затем, сделав ход пешкой, сказал: — А вы пока подумайте, как следует поступить дальше.

Схватив сумку с инструментами, доктор поспешил к испуганному Исааку

Анелевич принялся изучать доску. Ход пешкой не казался ему особенно опасным. Может быть, Джуда просто хотел, чтобы он подумал… или все-таки что-то здесь не так. Мордехай снова посмотрел на фигуры, пожал плечами и собрался встать, намереваясь отправиться спать.

Анелевич стаскивал рубашку, когда услышал рокот двигателей, заставивший его замереть на месте. Нет, не машины ящеров… Мордехай Анелевич научился узнавать и ненавидел этот низкий гул еще в 1939 году, когда Германия подвергла жестокой бомбардировке беззащитную Варшаву. Однако сейчас самолеты приближались с востока. Красная армия? После того, как немцы вторглись в Польшу, русские предприняли несколько ответных воздушных рейдов.

«Или нацисты опять что-то замышляют?» — подумал он.

Анелевич знал, что наземные силы немцев продолжают вести боевые действия на территории Советского Союза даже после того, как появились ящеры. Неужели, Люфтваффе все еще представляет опасность?

Он вышел на улицу. Если целью бомбардировщиков является Лешно, то разумнее было остаться в доме. Впрочем, Анелевич сомневался, что маленький городишко может кого-то заинтересовать. Кроме того, люди предпочитали не появляться над территорией, захваченной ящерами.