Ее командиры начали перешептываться, в особенности те, кто искренне верил, что тогайру в состоянии победить бехренцев и гнать их до самой Хасинты.

— Пока ятол Де Хамман отослал слишком мало солдат.

Как только Бринн заговорила, все разговоры тут же смолкли.

— Если ты хочешь, — продолжала она, обращаясь к Дан Тарку, — чтобы мы выступили из Дариан-Дариалла и двинулись на Хасинту, чтобы поддержать ятола Ваадана, тебе придется убедить Де Хаммана в том, что мы слабее, чем ему кажется. Тогда он решит, что можно отослать большее количество солдат. Выступить мы сможем только при этом условии.

Услышав это предложение, Печтер Дан Тарк напрягся и словно ощетинился. А какой другой реакции можно было от него ожидать? Ведь она только что попросила бехренца сделать так, чтобы армия его страны оказалась близка к поражению!

— Если ты сделаешь так, я разгромлю Де Хаммана, — без всяких уверток продолжала тогайранка. — Но еще до этого ты отправишься в Хасинту и объяснишь тем, кто управляет городом, что тяжесть вины за надвигающееся бедствие целиком и полностью ложится на плечи аббата Олина. Ятол Ваадан должен знать, что, если он избавится от церковника из Хонсе-Бира, тогайру не станут препятствовать его усилиям по объединению Бехрена.

— Если меня сразу же не повесят за то, что я обманул ятола Де Хаммана, — угрюмо отозвался Печтер Дан Тарк.

Бринн вынуждена была признать, что опасения его вполне обоснованны. Если влияние аббата Олина в самом деле столь сильно, бехренца действительно могут казнить.

— Риск, на который ты идешь, оправдается, если ты добьешься цели, — сказал Астамир.

— Прислушайся к своему сердцу, Печтер Дан Тарк, — добавила женщина. — Ты ведь и сам понимаешь, что Бехрен сейчас не в руках бехренцев и угроза твоему отечеству исходит не от Бринн Дариель, а от короля Эйдриана. Я протягиваю тебе руку, чтобы мы вместе могли справиться с этим злом, и знаю, как тебе больно. Но другого выхода нет.

— Для того чтобы изгнать из страны аббата Олина, в жертву придется принести бехренских воинов…

— Да, это так, — только и могла сказать, тяжело вздохнув, тогайранка. — Но другого выхода у нас нет.

Изломанные стрелы молний раскалывали ночное небо, высвечивая бегущие по нему тучи. Волны бились о песчаный берег у Пирет Талме, подбрасывая альпинадорские баркасы и раскачивая большие боевые корабли. По палубам с яростной силой хлестал дождь.

Спасаясь от него, Пони и принц Мидалис поплотнее закутались в плащи, а вот Андаканавара, казалось, непогода ничуть не беспокоила, да и Смотритель лишь время от времени прерывал игру на волынке, энергично встряхивая головой.

— Странное у меня чувство, — заметил Мидалис. — Будто бы я прибыл сюда как завоеватель, хотя все здесь принадлежит мне по праву.

— Если нам удастся все задуманное, мы восстановим прежний порядок в мире, — заверила его Пони.

— Если, разумеется, шторм потопит не все наши корабли, — вставил кентавр и гулко расхохотался.

Остальные, не разделяя его веселья, продолжали сквозь пелену дождя смотреть на вздымающиеся волны, которые с грохотом обрушивались на берег, и темные громады кораблей. Они добрались сюда еще до того, как начался шторм, и были уверены — во всяком случае, надеялись на это, — что якоря выдержат. Тем не менее любая потеря могла оказаться роковой, с учетом и без того превосходящих сил противника.

Хорошим признаком было, однако, то, что шторм пришел из-за края материка, с просторов Мирианика. Ветер принес теплый южный воздух. Те, кто разбирался в капризах погоды в заливе Короны, что в полной мере относилось к капитану Альюмету и принцу, воспринимали шторм как предвестника весны, а это означало, что в скором времени их ожидает улучшение погоды на море.

Щурясь из-за дождя и ветра, Пони заметила вдалеке небольшой домик, в окнах которого поблескивали огни. Вскоре она и ее спутники оказались в приятном тепле и сухости крестьянского амбара. Кентавр держался недалеко от входа и продолжал играть, указывая путь Белли'мару Джуравилю. Дело в том, что, предприняв очередное путешествие в духе, Пони увидела эльфа. Джуравиль, также почувствовавший ее присутствие, попросил женщину сойти на берег. Оставалось надеяться, что он услышит мелодию, которую наигрывал Смотритель.

— Нужно продолжить путь еще до рассвета. — Принц Мидалис встряхнул мокрый плащ. — И раз уж мы высадились на берег, использовать эту возможность, чтобы захватить Пирет Талме.

— Тебе все равно не удержать крепости, — сказал Андаканавар. — Армия, завоевавшая ее для короля Эйдриана, может достаточно быстро сюда вернуться.

— Но можно захватить крепость и уйти, — возразил принц.

— Это даст понять Эйдриану, что ты не отказался от борьбы за трон. — Пони тоже сняла плащ, встряхнула влажными волосами и убрала упавшие на лицо пряди.

— Да, но также даст понять народу, что альтернатива узурпатору существует, — воскликнул Мидалис. — Мы нападем на Пирет Талме, захватим крепость и выбросим оттуда марионеток короля Эйдриана. Пусть они сообщат ему о поражении. И хотя Эйдриану не придется снова сражаться за крепость, поскольку, Андаканавар прав, нам все равно придется ее покинуть, это больно заденет его гордость.

Пони была полностью согласна с принцем. Подобную возможность нужно использовать при каждом удобном случае; она улыбнулась, вспомнив придуманное ею самой сравнение: следует ниточку за ниточкой выдергивать из покрова, которым Эйдриан накрыл Хонсе-Бир. Надо думать, потеря Пирет Талме произведет впечатление на тех, кто служит королю-узурпатору. Совершая путешествия в духе, Пони узнала, что солдаты береговой охраны Пирет Талме, как и их товарищи из Пирет Данкард, храня верность законному наследнику трона, оказали сопротивление Эйдриану.

Не успели они продолжить разговор, как Смотритель прервал игру и издал приветственный рев при виде миниатюрной фигурки, возникшей в дверном проеме. Белли'мар Джуравиль выглядел так, точно дождь вообще не коснулся его: пройдя сквозь бурю, он остался сухим.

Пони это, впрочем, ничуть не удивило.

Эльф вошел внутрь, и Пони тут же с помощью рубина воспламенила небольшую груду заранее собранных дров.

— Приятно видеть вас снова, друзья мои. — Джуравиль пожал руки Андаканавару, Мидалису и кентавру, а Пони заключил в объятия. — Я принес вам новости не только из страны к югу от гор, но и из вашего королевства.

— Как Бринн Дариель отнеслась к возможному союзу с нами? — поинтересовался принц Мидалис.

— Она опасается Эйдриана и монахов церкви Абеля, — ответил эльф. — Тот, кто занимает сейчас трон Хонсе-Бира, и его приспешники пытались скрывать захватнические намерения, но перешли все границы, напав на город, которым управляет тогайранка. Как раз сейчас она готовится к прорыву блокады и походу на Хасинту — хочет, ни более ни менее, добиться изгнания аббата Олина из Бехрена. — Джуравиль умолк, но никто не произнес ни слова, и невысказанный вопрос повис в воздухе. — Бринн Дариель будет рада поддержать принца Мидалиса. За пределами Бехрена, конечно, ее возможности ограничены, но если тогайранке и впрямь удастся добиться изгнания аббата Олина и тем самым нанести Эйдриану поражение в Бехрене, согласитесь, польза от этого будет немалой.