сохранила в нем надменность. Та укоренилась, не оставив и шанса выжить чему-то светлому.

– Милорд, давно не виделись, – О’Райли вскидывает голову, быстро считает живых мертвецов.

По численности они определенно проигрывают, но так всегда и бывало. Англичане предпочитают брать количеством, нежели вступить в бой и решить все в честной дуэли, где каждый смотрит лишь на одного оппонента и не рискует получить нож в спину. Впрочем, на войне все редко решается с честью и достоинством.

– Какими судьбами? Не спалось на морском дне? Замучила бессонница в вечном сне и вы решили прогуляться?

Насмешка дается ей сложнее, чем раньше. Они буравят друг друга взглядом, но не уловить уже ни любви, ни хоть какой-то преданности или светлых чувств. От Кеннета осталась лишь оболочка, да и та изрядно подгнила, чтобы теперь можно было говорить: это тот молодой, но амбициозный лорд Бентлей Кеннет.

Моргана сдерживается, чтобы не поджать губы. Душа ее воет. Все же внутри, где уже несколько лет, как она думала, поселилась пустота, о себе напоминают чувства. Вид Кеннета отвращает, но сердце слепо. И ни к чему хорошему это не приведет.

Перед ней мертвец, а не любимый Бентлей. И она сама сделала его таким. Позволила умереть самой ужасной и жуткой из смертей. Гордиться подобным – преступление. Но Моргана и не гордится, она смотрит на проклятого с жалостью и молчаливой просьбой простить за все, что было.

Бентлей глух.

Среди красных мундиров выделяется женская фигура в кожаном мужском плаще. И в отличие от всех остальных, уж она-то живая. Выглядит дурно, но не горит ярым желанием броситься в битву, как только скомандует хозяин.

– А у тебя нынче вкус изменился, – мрачно замечает О’Райли.

И если еще можно спасти несчастную девочку, то Джеффри придется постараться сделать это, пока Моргана сама занята решением старой насущной проблемы. Всего на миг в воздухе повисает тишина – колючая, наэлектризованная. Да только, разразившись хохотом, зловещим и пугающим, Бентлей прерывает ее:

– Сколько воды утекло с тех пор, как Моргана предала нас… обрекая на ад в морской пучине… а она все насмехается.

Мертвец протягивает свободную ладонь в сторону девушки в своих рядах и подзывает к себе лишь движениями белоснежных пальцев. Та на негнущихся ногах выходит вперед, и Моргана хмыкает: это не какая-то серьезная дама, занимающаяся охотой на пиратов, не одна из тех великих женщин, что добились хоть чего-то в жестоком мужском мире, это просто девчонка, попавшая в лапы чудовища.

– Пусть испанцы и заслуживают смерти, но они могут быть полезны. Да, Валерия?

– Ты понятия не имеешь, какому дьяволу решила помочь, девочка, – О’Райли выдыхает, перехватывая шпагу удобнее и делая шаг вперед. – Отпусти ее. Она всего лишь наивная дурочка, которая тебя боится.

Никто в здравом уме не стал бы помогать Бентлею сеять хаос. Страх – это нормально. Моргана сама боится. Не знай она Кеннета при жизни, тоже сломалась бы и стала помогать. Запуганный человек – почти всегда отличный инструмент для выполнения приказов, даже если те противоречат мировоззрению.

Уж ей ли не знать.

Кеннет угрожающе скалится.

– Ты хочешь свести счеты, так давай поговорим, как это обычно делают мужчины, – Моргана выставляет перед собой шпагу. Самое время Джеффри начать искать какой-нибудь другой выход отсюда, набрать воды да бежать, схватив единственную живую душу под руку. – Я не хотела тебя убивать, Бентлей. Никого из вас. И ты это знаешь!

– Свести счеты… – лицо мертвеца трескается, скупым движением руки он отталкивает от себя Валерию, да так, что девушка валится на каменный пол. – Ты сбежала, оставила нас гореть заживо. Посмотри, что ты натворила. Все эти… люди. Умерли по твоей вине.

Кеннет воспринимает любое слово Морганы как ложь. При жизни, в лучшие времена, все, сказанное ею, подвергал сомнению, а сейчас и вовсе.

Грязное отродье – вот кто она теперь для него. Пират и предательница. Ничего общего с тем человеком, которого он, возможно, когда-то любил. Моргана поджимает губы так, что они белеют, и жжение в левой ладони становится сильнее.

– Ты – раб и жертва своих слишком больших амбиций.

На кончиках пальцев искрятся молнии. Старик Пабло, без сомнений, говорил именно об этом моменте: когда силы станет так много, что она будет рваться наружу, чтобы найти свою цель и поразить ее. Моргана старается держаться, чтобы проклятье не подчинило снова ее разум себе, как тогда на «Остром лезвии».

– Но я спасла других, заплатив цену гораздо выше, чем ты можешь себе представить. Ты бы убил тысячи людей, Бентлей. Сотни тысяч.

Испуганная испанская девчонка отползает в сторону, когда капитан сокращает расстояние между собой и мертвым лордом.

– Но знаешь что… они заслужили эту участь. Все они. Пираты. Бандиты, мародеры. Без них моря станут чистыми. Вы – чума. Вы – болезнь.

У Морганы нет причин не верить в честность Кеннета. Бентлей извлекает из трости клинок решительно и уверенно.

– И когда с тобой будет покончено… флаг Британской империи вновь возвысится над морями.

От былого не осталось даже воспоминаний. В Кеннете нет человечности.

– Ты бы не ограничился только пиратами. Ты бы уничтожил весь мир, Бентлей. Разрушил его до основания, ведь тебе было бы мало власти над Ост-Индской компанией. Ты хотел всего. И твоя жажда свела бы тебя с ума. Я лишь сделала то, что должна была сделать, – спасла человечество. И сделаю это еще раз. Прямо сейчас.

Вместо ответа на яростный выпад лорд опускает взгляд в пол. Неужели у него появилось просветление? Мгновение сомнения? Он пытается так запутать Моргану или действительно осталось хоть что-то, что еще можно спасти?

– Ну, попробуй…

Не оборачиваясь и не отводя взгляда, О’Райли обращается к Баклану:

– Делай, что должен, и уходи. Живее.

Но Корморэнт обнажает шпагу:

– Черта с два, кэп! Я всегда хотел поквитаться с солдатами. Ну, пусть даже мертвыми.

Джеффри принимает стойку перед проклятыми солдатами, готовыми уничтожить и его, и О’Райли своей беспощадной нечеловеческой мощью. Им ни за что не справиться, даже если капитан попытается воспользоваться силой.

И именно в этот момент Бентлей обрушивает свой первый удар: выпад шпагой вперед. О’Райли уклоняется, и клинок проходит мимо ее тела. Моргана никогда не сражалась с Кеннетом при жизни, лишь единожды наблюдала со стороны. И не может сказать о слабых местах в защите и наступлении. Ей не на что рассчитывать.

Еще один удар в горло, Бентлей бьет на поражение. Несмотря на то что его тело готово вот-вот рассыпаться и превратиться в груду фарфоровых черепков, двигается он уверенно. Моргана подставляет лезвие под удар и уводит его в сторону. За спиной мертвеца, как мечта, высится каменная чаша.

– Ты знаешь, что я поступила правильно, – глухо рычит капитан. – Много времени прошло, Кеннет. Но позволь мне помочь тебе. Мы добрались до Источника, так давай спасем