— Ну, сэр, — медленно начал Поттер, — я начал работать над ней только этим летом, но Салазар, как мой фамильяр, может защищать мое сознание от вторжений.

— Замечательно. Так все и было. Тебе повезло, что в обоих случаях он был при тебе, — сказал Флитвик.

— Знаете, сэр, Салазар всегда со мной. Он и сейчас со мной, — сказал Гарри, и змея высунула голову из его одежды.

— Но, мистер Поттер, это нарушение школьного устава, студентам не разрешается брать животных на занятия, — сказал Филиус.

— Вы правы, но сами понимаете, когда учитель позволяет себе такое. Я консультировался с мистером Малфоем, и если что, то очень красивый материал про профессора Снегга и Дамблдора попадет в редакцию «Ежедневного пророка», — сказал Гарри.

Флитвик впал в депрессию. У его любимого ученика был материал для шантажа директора и профессора зельеварения.

— Вы пошли на свой факультет, мистер Поттер, — с легкой грустью произнес профессор.

Гарри ухмыльнулся.

Конец флешбэка

Поттер был очень рад, что после этого разговора Флитвик не изменил к нему своего отношения. И, правда, казалось, будто бы профессор задвинул этот разговор про шантаж «на дальнюю полку» и интересовался только развитием способностей Гарри в заклинаниях. Они оживляли все большее количество объектов. Флитвик был прав, в том, что мальчику помогает окклюменция в анимации простых, по своей форме и структуре, объектов, таких как стулья и столы. Может быть, это было из-за его прогресса, но Флитвик сказал, что если Поттер захочет попрактиковать в его классе окклюменцию, то у него не возникнет проблем. Флитвик даже увеличил их индивидуальные занятия на двадцать минут, для того, чтобы Гарри успевал заниматься окклюменцией до комендантского часа.

Поттер конечно был ошеломлен всем этим. Когда же он спросил почему, Флитвик просто ответил, что раз окклюменция помогает ему в заклинаниях, то Гарри должен продолжать практиковать ее, а он лишь помогает ему в этом.

Мальчик был бесконечно благодарен своему профессору заклинаний, за такую помощь в освоении окклюменции, у него было мало свободного времени на это. Такими темпами, Поттер закончил свой тринадцатый, незримый ни для кого, барьер к концу сентября, а четырнадцатый и пятнадцатый в октябре.

Гарри стал меньше времени уделять занятиям трансфигурацией с Невиллом, так как у того наметился прогресс, хотя самому юному преподавателю даже понравилось это занятие. Поттер понял, что у Невилла проблема в недопонимании теории, что как раз и сказывается на его практических навыках. Когда Гарри стал объяснять Невиллу все подробно, а не в кратком изложении МакГонагалл, то у того все стало получаться гораздо лучше. Поттер поговорил об этом с МакГонагалл, на что та ответила, что некоторым студентам необходимо больше теории[16], чтобы понять материал.

Профессор дала Невиллу более углубленные учебники, и тот стал получать «П» и «В» на ее занятиях. И все же он отказался прекращать индивидуальные занятия с Гарри. Он даже очень сильно поспорил с МакГонагалл в присутствии всего класса. В итоге Невилл смог убедить её, что книга, которую она ему дала, превосходна, но часто ему нужна помощь в понимании и в практике.

Поттер же не мог отрицать, что занятия с Невиллом, хоть и отнимали у него много времени, нравились ему. И он смог добиться от Невилла выполнения всего домашнего задания на неделю, кода тот осилил книгу по трансфигурации.

Гарри хотел, чтобы его уроки по заклинаниям проходили так же, как и по трансфигурации. Его подопечным был первокурсник по имени Колин Криви, который учился в Гриффиндоре. Эта человеческая особь была особенно раздражающей по сравнению со всеми, кого встречал Поттер. В их первую встречу мальчик признался, что он маглорожденный. Каждое занятие было проверкой выдержки Гарри, и его навыков окклюменции, что сдерживали желание выхватить палочку и заавадить сорванца на месте. Но ничто не могло вывести Поттера из равновесия так, как сравнения мальчика двух миров: магловского и магического. Каждый раз, когда Колина заносило, и он начинал рассказывать про своих родителей, брата или какой-то вообще непонятный аспект мира маглов, Гарри выходил из себя и прогонял мальчика, говоря ему, что занятие окончено.

Драко тоже был проклят «гриффиндорским» грязнокровкой, но его подопечным был второкурсник Дин Томас. И Поттер с Малфоем постоянно спорили, кто из их подопечных хуже, но их споры всегда заканчивались ничьей. Тонкс понимала желание Гарри задушить Криви, ведь она знала его неприязнь к маглам. Криви и её немного выводил из себя. Узнав, что она метаморф, он постоянно приставал с просьбой, чтобы она изменилась для него. Джинни было неловко при анти-магловских разговорах или разговорах о маглорожденных, и она нервничала, когда такие темы возникали у Гарри с Драко. Блейз же обычно молчал, пока разговор сам собой не проходил.

Поттер был так занят, что свободным оставалось лишь воскресенье. Обычно он отправлялся в библиотеку с Дорой и Драко, или же в пустой класс. Там они учили и практиковали некоторые боевые атакующие и оборонительные заклинания, так как занятия Локонса походили на балаган. Нимфадора тоже стала изучать нумерологию и древние руны. Малфой также изучал древние руны и боролся с Тонкс за первое место. Гарри тоже ходил в этот класс, но больше всего он преуспел в нумерологии. Дора была намного лучше, но это и понятно, ведь она дочь испытателя заклятий, и ее мать провела много времени, объясняя ей нумерологию. Однако, скоро Поттер, изучая эти предметы, стал говорить о способах создания собственных заклятий.

Поздно вечером, прежде чем лечь спать, Гарри размышлял, почитать ли ему теорию анимагии или теорию теневой магии. У него была цель, он думал, что сможет совершить первое перевоплощение в анимагическую форму к Рождеству, сварив зелье. Его мастерство в трансфигурации лишь убеждало его в этом.

Но с магией тени все было в точности наоборот. Теория была настолько сложной и плохо систематизированной, что уверенность Поттера во вменяемости Де Роше быстро угасала. Де Роше только начинал объяснять теорию вызова смеркутов, как через несколько страниц уходил от темы и рассуждал о применении и невозможности ее использования магами. Так что за полтора месяца Гарри совсем не приблизился к решению проблемы вызова смеркутов.

Насущной проблемой был суд по поводу опекунства над ним, Дамблдора. Люциус написал ему, что он так и не смог поговорить с Дамблдором о процессе, но и директору запрещено общаться с Гарри по этому поводу. Поттер был очень рад этому факту, но продолжал носить с собой Салазара на случай, если директору станет