позже заведовал походной канцелярией[1405]. Именно он, как писал сам Петр I, выступал посредником между царем и Посольским приказом, получая от Е. И. Украинцева сообщения о различных делах[1406].

Случались и непредвиденные обстоятельства, говорившие о низкой надежности существовавшей системы доставки дипломатической почты. Одним из таких примеров стала пропажа почты, отправленной из Москвы 6 июня 1696 г. Нефимонов узнал об ее исчезновении 21 августа, когда получил следующую депешу, посланную из Посольского приказа 11 июля. По его мнению, бумаги были «утаены и задержаны» при их провозе через Польшу[1407]. Подозрения Нефимонова оказались беспочвенными. Еще 3 августа отвечавший за почтовое сообщение в Смоленске переводчик Иван Кулбацкий сообщил, что почта от 6 июня в его город из Москвы не приходила. Посольский приказ провел тщательное расследование, показавшее, что сумку с диппочтой захватили «воровские люди» в пяти верстах от Можайска. При этом выяснилось, что вместо почтаря корреспонденцию везли случайные люди, которые не сообщили властям об утрате документов. Все попытки отыскать пропажу оказались тщетными[1408]. В итоге с целью повышения безопасности системы обмена посольской корреспонденцией руководство внешнеполитического ведомства приняло решение о ее дублировании. Теперь пересылка всех бумаг посланнику в Вене осуществлялась двумя почтовыми маршрутами — через Вильно и Ригу. Первые грамоты по новой системе были отправлены 3 (виленская почта) и 6 (рижская) ноября 1696 г. Сам же Нефимонов получил указ о дублировании собственных депеш «двемя пути» 2 января 1697 г.[1409]

Получив на руки подписанный договор, русский дипломат на следующий день отослал через рижскую почту (виленская была отправлена еще через день — 31 января) отписку с изложением его основных условий. В Москве депеша была получена 28 февраля, то есть еще до отъезда Великого посольства (вторая почта пришла 12 марта)[1410]. По указу царя в Посольском приказе подготовили выписку об оформлении «подтверженных» грамот. Однако, проанализировав ситуацию, руководство ведомства в лице Л. К. Нарышкина решило отложить подготовку ратификационных документов до приезда посланника с подлинником договора[1411]. В итоге обмен ратификационными грамотами завершился только 12 января 1698 г.[1412]

Заключение Венского соглашения, как представляется, было первым опытом России в подписании многосторонних договоров. Сам посланник не осознавал все значение свершившегося события, которое вводило страну в общеевропейскую коалиционную политику. Гарантии совместного ведения войны и выхода на мирные переговоры давали России повышенный шанс сохранить приобретения, полученные в результате противостояния с Турцией и Крымом. Взаимная поддержка союзников способствовала ускоренному завершению боевых действий и признанию поражения врагов «креста Господня».

Донской театр военных действий

В историографии Азовский поход 1696 г. обычно четко отделяют от предшествующей военной кампании. Такой подход не вполне верен, поскольку в низовьях Дона оставался гарнизон Сергиева. Впрочем, следует признать, что его возможности были весьма ограниченны. Осенью и в начале зимы 1695–1696 гг. это не имело особого значения, поскольку истощенный осадой Азов не мог угрожать Сергиеву. Город возглавил новый бей. Позднее один из вновь присланных в Азов янычар утверждал, что тот до избрания беем был агой у янычар[1413]. Однако более достоверными кажутся сведения бежавшего в московский лагерь невольника, служившего в 1695 г. у янычарского сотника: «а вместо убитых бея и янычарского аги выбрали они, азовцы, и учинили беем Асана-агу, корой был началным над бешлеями, а янычарским агою учинили чюрбачея Керима-агу, и ныне в Азове в тех чинех они же»[1414]. Пленные татары говорили, что бей Асан, сын Араслана-аги, был «породы татарской» и до своего назначения жил в Азове около 30 лет[1415].

Азовский правитель при помощи бежавшего из российского стана к туркам голландца Я. Янсена организовал возведение новых укреплений взамен разрушенных. Этим его возможности ограничились. Картина начала меняться лишь после того, как в середине января в Азов начали прибывать подкрепления. 13 января 1696 г. сыновья хана Cелим-Гирея привели первый конный отряд, 16 января пришла конница Кубек-аги, а 18 и 19 числа того же месяца кафинский бейлербей Муртаза-паша и янычарский ага Осеки-ага доставили пехоту. Еще один янычарский отряд прибыл 20 января. Десять дней спустя Муртаза-паша отправился собирать дополнительные отряды в Темрюке, Тамани, Керчи, Кафе и Бахчисарае[1416]. Пришедшими из Крыма янычарами командовал Аджимурат-ага. По слухам, общее число присланных янычар составляло 1500 человек[1417]. Деятельность по укреплению Азова активизировалась благодаря тому, что сюда из Царьграда для досмотра оборонительных сооружений приезжал «бауш-чауш»[1418].

В начале апреля, по сообщениям пленных, гарнизон Азова насчитывал 3,5 тыс. человек (по другим данным, 2 тыс. человек, оставшихся после прежней осады, и 800 присланных из Кафы янычар; по третьим — 1 тыс. «старых сидельцев», 500 «работных людей рвы копать» и 1,5 тыс. вновь пришедших янычар)[1419]. В скором времени азовцы надеялись получить и вовсе беспрецедентную помощь. По словам пленного азовского янычара, из Царьграда ожидали присылки 30 каторг, которыми должен был командовать «кабытан-паша»[1420], а «везирь» Калалыкоз[1421] должен был подойти с ратными людьми сухим путем[1422]. В Сергиев даже пришла ложная информация о том, что в Азов уже прибыли 5500 человек и привезли мастеров для литья пушек[1423].

После того как в турецкой крепости появилось достаточно людских ресурсов, в глубь российских территорий начали посылать летучие отряды. 20 января находившиеся в Азове крымские султаны и Кубек-ага отправились в поход за пленными[1424]. 9 мая татарский отряд из Азова численностью в 50 человек разбил под «городком Боровским» обоз, в котором 40 казаков Харьковского полка на 50 возах ехали с запасами к Азову для продажи этих припасов в московских полках[1425].

Увеличение численности противника делало положение Сергиева опасным. В то время как азовский гарнизон получал пополнения, в российской крепости число войск постепенно уменьшалось из-за болезней. Сергиевский воевода стольник А. Я. Ржевский просил московские власти о присылке помощи еще в начале зимы. На его просьбу откликнулись. 31 января датирован указ о посылке «на промысел под Азов» генерала-майора Карла Андреевича Ригимона с белгородскими солдатскими полками. Генералу предписывалось, дойдя до Сергиева, взять у воеводы Ржевского «полкового наряду и верховых и дробовых пушек, что к воинскому промыслу и к приступу надобно». Затем, ожидая прихода боярина и воеводы А. С. Шеина, устроить «промыслу над городом Азовым и над неприятельскими людьми». Донские казаки должны были оказывать Ригимону полное содействие. Данный указ был повторен 14 февраля как именной[1426], однако фактически так и не был реализован.

1 февраля 1696 г. Петр I именным указом велел выступить в Сергиев «зимним путем наскоро»