Фельдшер кусала язык, стараясь не выдать волнения. Джо. Значит эта мелкая стерва связалась с нужными людьми, которые даже из-под земли её достанут. Какой досадный промах. Если у них выйдет вернуть девчонку, то, увидев её, первым делом она разболтает каждому о маленьком секрете Рин. А этого бы женщине точно не хотелось. Ей и без того осталось не очень долго, совершенно не хотелось бы умирать ещё раньше.

Пытаясь унять панику, она убеждала себя, что ситуация всё ещё ей подконтрольна. Белобрысая приедет истощенной и раздавленной. Для Рин не составит никакого труда устранить её снова. На этот раз наверняка. Но вокруг столько людей, которые не доверяют ей… Нужна страховка. Надёжный человек, который не вызовет подозрений даже у Айлз. Если бы удалось найти такого помощника…

Мужчина по левую руку от неё с искренней нежностью расстилал белье, выглаживая ладонью каждую складку. Готовил необходимые препараты на столике рядом. Поправляя подушку, он замер. Несколько выждав, Хантер любовно провёл пальцами там, где должна будет устроится голова блондинки. Его лицо тронула улыбка. Женщина обернулась на жесткий взгляд за спиной. Карие глаза, что вмещали в себя нежность, ненависть и страх, утыкались в спину патолога. Во всём теле читалась ломка. На лицо все признаки жуткой ревности. Значит эта девочка в короткой рубашке — это как раз то, что ей нужно.

Александер, почувствовав этот взгляд, напрягся и резко обернулся. Он вздрогнул всем телом и чуть не рухнул на койку, которую стелил для подруги.

— Твою мать, Рейчел! Хватит! — он нахмурился и вернулся к задаче, делая вид, будто девушка его больше не беспокоит.

— Будем знакомы, Рейчел… — неслышно пробормотала под нос старушка и стала напевать какую-то лёгкую весёлую мелодию.

***

Шатен, ещё раз повторив все инструкции, направлялся к воротам. Он, уткнув руки в карманы, крепко сжимал кулаки. Ему казалось, будто все из толпящихся возле входа знают, что у него лежит в рюкзаке. Питеру казалось, что они вот-вот накинутся и отнимут драгоценный порошок.

Ривер, как следует любому пай-мальчику, никогда не пробовал наркотики, хотя в школе одна девчонка ему предлагала затянуться зелёной отравой. Может быть, иногда в голове и рождались подобные мысли, но Пит отгонял их от себя. В любом случае у него всегда было кое-что забористее любой травы.

Его препараты, которые доктор настоятельно рекомендовал не прекращать принимать во избежание синдрома отмены, действовали по принципу лития. Они выступают антагонистами ионов натрия, тем самым притупляя нервные импульсы. Они влияют на транспорт норадреналина — предшественника адреналина, и серотонина — гормона, что отвечает за счастье, тем самым повышая их эффективность, в разы увеличивает чувствительность мозга к дофамину — гормону награды и влюблённости. Одним из основных его свойств является подавление изотинола, что вырабатывает в организме человека инсулин и контролирует гормоны счастья и удовлетворения, подавляя их в некоторых случаях. Подобный функционал препаратов успешно подавлял мании, навязчивые состояния, депрессии, панические атаки, притуплял фобии и, самое главное, позволял не концентрировать внимание на галлюцинациях.

Так уж устроен человеческий разум, что чем меньше ты обращаешь на что-либо внимание, тем менее существенно оно становится для тебя. Именно поэтому всевозможных тульп и прочих артефактов сознания рекомендуется игнорировать. К сожалению, зачастую это невозможно.

Единственными неприятными побочными эффектами таблеток служила постоянная усталость и вялость, тремор рук, излишняя романтичность, чувствительность или, напротив, апатия. Особо опасен синдром отмены при употреблении подобных препаратов.

Лекарства назначаются пожизненно и при прекращении употребления вызывают мощнейшие откаты состояния здоровья или даже резкие ухудшения. Резкая отмена лития и ему подобных препаратов, как случилось с Питером, в десятки раз повышает риск суицида.

Но так вышло, что в такой непростой ситуации были те, кто его поддерживает. Те, кто не позволяет ему свалиться в пропасть. Зомби. Теперь ему всегда приходилось думать о спасении своей филейной части, а жуткие видения заслуженного внимания не получали. Хотя, гораздо прозаичнее звучало бы, что ему в этом помогала Джо. Вполне возможно. И теперь, это он должен ей помочь.

Ворота пискнули и разъехались. Перед ним стоял человек, напоминающий Шона из того жуткого отеля. Наверное, из-за натянутой на лицо улыбки доброжелательности и приветливости. Он взял большую записную книгу, ручку и внимательно взглянул на Питера.

— Чем могу помочь?

— Я… — Питер выдохнул, вспоминая каждый из принципов системы Станиславского. Самое первое, чему обучают на актерском мастерстве. — Я хотел бы ну… выбрать девочку.

Тот человек улыбнулся ещё шире, хотя, казалось бы, куда.

— Вы знакомы с ценами на наши услуги?

— Д-да, я видел как-то каталог, но подруга выбросила его в реку. Я запомнил адрес и примерные цены… Вот и… пришёл.

Тот кивнул.

— Тогда вас проводит Говард до общего зала, чтобы вы смогли выбрать, — он поднял на Ривера глаза. — Но сначала, ваше имя.

— Стив Браун, — ляпнул тот первое, что пришло в голову.

— Какая возрастная категория интересует? — он заметил вопрос в глазах шатена. — Для статистики. Для нас клиент — самое важное.

— Эм… От восемнадцати, до тридцати, — Ривер старательно высчитывал сколько там вообще лет этой Айлз. — Отлично, а вот и Говард.

Низкий сухой мужчина учтиво поклонился и повёл Питера дальше. Они вошли в длинный коридор и преодолели не один десяток дверей и замков, прежде, чем оказались в большом холле. По центру стоял стенд с каталогом. Риверу всучили его и сказали не торопиться.

Что его поразило, так это то, как свободно вокруг сновали проститутки. Он иногда видел ту или иную на картинке, отмечая, что в жизни они куда менее желанные, чем на глянцевой версии себя.

— Выбрали что-нибудь? — Говард вынырнул у него из-за плеча.

— Я, скорее, не выбирал, а искал ту, что мне запомнилась из моего каталога. У неё такие горящие глаза. Как у моей мамы.

Говард смотрел на разворот журнала, где красовалась Айлз.

— А, Харли, — он вздохнул, — парень, она тебе не по зубам. Говорят, эта девица та ещё строптивая лошадка.

— Ну… я буду нежен с ней и покажу всю мою заботу и любовь. И, может быть, ей понравится.

Говард рассмеялся, скрипучим и сухим смехом.

— Какой ты романтик. Ну, тогда я могу записать тебя в очередь, — они подошли к стойке холла и тот открыл ещё одну записную книгу, выискивая страницу Айлз. — Вот, все её часы приема расписаны на месяц вперёд. Думаю, я могу вписать тебя на начало февраля.

— Так долго, — искренне расстроился Питер. Он уже входил в роль человека, который действительно пришёл ради секса. — А я могу… просто увидеть её?