— А как было ее узнать? Внешне мы оставались светлыми. Мы не строили алтари демонам, не пытались разрушить мир, даже жертвы не приносили. Почти не приносили…

— Почти? — уточнила Арья.

— Да. По договору с Тирраалом из каждого поколения магов один должен добровольно стать жертвой.

— Печать Дара?

— Нет, если жертва добровольна, этого не требуется.

— Этот демон сказал, что ты отрекался от него. Это правда?

— Да. — Я закрыл глаза. — В моем поколении жребий пал на нашу с Данте сестру. После этого я взбунтовался и отказался от его дара и силы. Я отрекся от стихии огня.

— Это ведь было недавно?

— Да, сразу после войны на севере. Пытаясь заглушить боль от гибели твоей сестры, я отправился на войну, но стало только хуже. Я стал ненавидеть свою силу, а тут такой удобный повод… Я отрекся от Тирраала, прошел посвящение Шеалы и стал ее жрецом.

Арья задумалась и положила ладонь мне на грудь:

— Но сегодня ты занял у него сил?

— Да, и мне придется расплатиться за это, — тихо ответил я. — Но выбора не было. Мне нужно было дойти до врат.

— Кстати, а почему нельзя было сразу вызвать Тирраала?

— Вызвать Лорда Инферно — это не жандармов крикнуть. Он не может так просто прийти в наш мир. Нужно выполнить кучу условий. Нужно особое место. А в нашем случае еще нужно было определенное время. Я надеялся предотвратить вызов Лорда Инферно, и тогда помощь Тирраала не потребовалась бы. Но мы не успели. Тогда мне было нужно пробиться в зал врат, потому что именно там мог появиться Тирраал и именно там мой отец мог выйти из Изнанки.

Я помолчал и добавил:

— Хорошо было бы вызвать для этого боя весь клан Ларанов, но им пришлось бы слишком долго добираться. А через Изнанку ходить не так просто. Там легко заблудиться. И главное, выйти из нее в наш мир можно только там, где ты сам себе оставил выход. В крайнем случае, можно идти с проводником.

— А ты не мог их провести сюда?

— Хороший вопрос. Возможно, смог бы, но меня легко могли перехватить по пути и убить. И тогда бы никто не помешал открыть врата.

— И ты решил заменить магов простыми людьми, тем самым пожертвовав ими?

— Да, — холодно заметил я. — Я послал людей в бой, понимая, что все они могут погибнуть. И часть из них погибла. Но их смерть не была напрасной. Я пробился к вратам и не дал их открыть. А цена… цену я заплачу сам, в свое время и с лихвой.

Арья надолго замолчала. Она водила пальцами по моей груди и о чем-то думала. Я первый нарушил молчание:

— Ты теперь будешь хуже ко мне относиться?

— Нет, с чего бы это? — невозмутимо ответила Арья. — То, что ты темный маг, для меня значения не имеет. В конце концов, именно Лараны больше других боролись против демонопоклонников и темных магов. А Тирраал, как я поняла, берет свою весьма умеренную дань и не мешает людям жить. Хотя я и удивлена, что наш мир уже давно под властью демона.

Арья сделала паузу и мстительно добавила:

— А к тебе относиться хуже, чем уже отношусь, я просто не могу. Ты виноват в смерти моей сестры.

Девушка отвернулась и легла спать. А я устало вздохнул. Мне уже казалось, что она никогда меня не простит. Впрочем, главное, что она жива. А остальное ерунда.

Теплый ветерок легко трепал волосы. Пахло цветущими вишнями. Я стоял с закрытыми глазами и чувствовал, как на лицо падают лепестки цветков. Я люблю весну, хотя в Райхене она мерзкая. Стоя в саду под белыми вишнями, я вспоминал последний разговор с императором.

— Это все? — Аврелий взял лист бумаги и быстро прочитал его.

— Да.

— Так, ордена, звания. Это мелочи, отдам в канцелярию, пусть оформляют. Наследное дворянство Харальду Эриксону и Рою Овану. Личное дворянство Лире Гарден и Тириону Логару. Официальное признание титула Тейгар-кана и передача ему владения в Восточной области. Это сложнее, но выполнимо. А что для тебя?

— Там написано, — коротко ответил я.

— Ты уверен?

— Да.

Аврелий вздохнул и с сожалением посмотрел на меня.

— Тебя не отговорить, — констатировал он. — Но ты зря винишь себя. Ты просто выполнял мои приказы. Не всегда правильные и почти всегда… грязные. Если кто и виноват, так это я.

Я криво усмехнулся:

— Просто выполнял приказ. Что ты говоришь людям, когда они тебе так отвечают? Я таких людей обычно убивал.

— Хорошо, Маэл. Я не хочу тебя отпускать, но и удержать не могу.

Я поклонился императору и вышел из его кабинета.

За спиной послышались мягкие тихие шаги. Я остался стоять с закрытыми глазами.

— Здравствуй, Маэл. — Ее тихий мелодичный голос был прекрасен. — Ты полон сомнений и раскаяния. Хотя ты и прощен.

— Я не просил прощения.

— О прощении слишком часто молят те, кто его недостоин, но иногда его получают те, кто не просил прощения.

— Я не заслуживаю ни снисхождения, ни прощения. Я убивал хороших людей и защищал негодяев. Ради политических выгод я интриговал, подставлял, убивал и приказывал убивать. Назови мне хоть одно преступление, которое я не совершал?

— Что было бы, если бы врата вновь открылись?

— Полчища демонов истребили бы всех людей на континенте. А немногие выжившие стали бы рабами. Мир вновь оказался бы под прямой властью демонов.

— И при этом ты все равно считаешь себя виноватым во всех грехах? — грустно спросила она.

— А как же иначе? Я подставил Майю и не защитил ее, хотя обещал. Убил Радеша, а ведь если бы он взял Валерия Итара, я бы узнал обо всем гораздо раньше. И жертв было бы меньше. А скольких людей я убил на войнах? Сжигал и разрывал на части своей магией? Простых людей, не способных ничего противопоставить моей силе! Я струсил и обрек Лейну на гибель.

Я повернулся и, не открывая глаз, опустился перед богиней на колени и склонил голову.

— Если бы все в жизни было просто, людям не нужны были бы боги и демоны. Ты судишь себя строже любого судьи. И ты сполна искупаешь свои грехи.

— Ты знаешь, что я задумал?

— Конечно. Там я ничем не смогу тебе помочь. Никто ничем тебе там не поможет.

— Я знаю. Но не могу иначе.

— Я знаю, — тихо произнесла она. — Но ты обязан вернуться живым. Мне давно нет дела до жителей этого мира. Но пока ты живешь в нем, я его берегу. Удачи, мой последний жрец в этом мире…

Шеала провела кончиками пальцев по моим волосам и ушла. Я еще немного посидел под вишней. А потом тоже вышел из храма.