litbaza книги онлайнСовременная прозаДолина забвения - Эми Тан

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 130 131 132 133 134 135 136 137 138 ... 174
Перейти на страницу:

— Спасибо. Но пока я читаю все, что смог найти о Фараллоновых островах и Йосемити.

— Я думаю, у нас есть замечательная книга и про Йосемити. Попробуйте поискать на книжной полке в башенке.

После завтрака мы сразу отправились в кабинет матери. Она сидела в углу и изучала своих насекомых, а мы устроились наискосок от нее за письменным столом. Между нами лежала иллюстрированная энциклопедия птиц. Мы прилежно отмечали их окрас, форму клювов, размах крыльев, длину хвоста — сотни деталей, которые подкидывали нам темы для разговора вроде: «У этой птицы хвост длиннее, чем у той».

Мы вдвоем переворачивали страницы. Я наградила его своим самым кокетливым взглядом: глянула через плечо и вниз, потом медленно подняла на него взгляд и задержала его на нем. В ответ он просто мне улыбнулся. Я дважды будто бы случайно задела его руку своей. Он отдернул руку и извинился. Говоря с ним о размахе крыльев и миграционном пути, я приближалась к нему и понижала голос, якобы чтобы не потревожить мать, занятую важным делом. Но он не проявлял ко мне никакого интереса, и с каждым часом я испытывала все большее разочарование.

— Луция, — окликнула меня мать. — Не ставь локти на книгу!

Я быстро отстранилась и почувствовала, как краснею от унижения.

Лу Шин повернулся ко мне и сказал:

— Луция, Лу Шин — наши имена так похожи. Вы, американцы, называете это совпадением. Китайцы называют это судьбой.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ ФАТА-МОРГАНА
Сан-Франциско, 1897 год Луция Минтерн

За три дня до запланированной поездки на Фараллоновы острова мистер Бирштадт отправил нам срочную записку с извинениями. В ней говорилось, что состояние здоровья его жены ухудшилось, поэтому ему необходимо срочно вернуться в Нью-Йорк.

— Туберкулез, — заметил Лу Шин. — Слухи об этом давно ходят.

Родители вслух выразили свое сочувствие великому художнику.

А я мысленно проклинала его: не будет ни изучения птиц, ни романтической поездки.

— А у вас какие планы? — спросил отец у Лу Шина.

— Мои родные уже год спрашивают меня, когда я вернусь. И наконец я могу дать им ответ, которого они так жаждут.

Китай! Он собирался вернуться в книгу сказок, и когда она закроется, закончится, так и не начавшись, романтическая история о Луции и Лу Шине. Мне до сих пор почему-то не приходило в голову, что однажды он может вернуться домой. Если бы он знал, что это значило для меня, почему мне так нужно было сбежать в зеленую долину, где бы она ни находилась! Я жила в сумасшедшем доме с бездушными людьми: с матерью, которая любила только мертвых насекомых, с бабушкой, которая всегда раздувала огонь раздоров и склок, с дедушкой, который бесцельно бродил по дому, хотя обладал отличным здоровьем, с отцом, который всю свою страсть вкладывал в ненасытные вульвы женщин за пределами дома. За одним столом со мной сидели безумцы, излучающие свое превосходство. И главным здесь был отец, который восседал важно, словно Софокл, жевал свиную отбивную и направлял беседу о бессмысленном анализе произведений искусства. Мне приходилось сопротивляться их попыткам изменить меня, унизить, подавить мои эмоции.

Наши имена — Луция, Лу Шин. Он сказал, что это судьба. Но я ошиблась. Он не имел в виду, что нам суждено быть вместе. Судьба столкнула нас — два зернышка в облачке пыльцы, — а потом снова развела. Я слишком сильно замечталась из-за своей эмоциональной неуравновешенности и осталась в дураках, а нервы мои были на пределе.

Я слышала, как Лу Шин с сожалением говорит о том, что не сможет обучаться у мистера Бирштадта. Он рассуждал о приземленных вещах — об оплате счета в отеле и вывозе вещей мистера Бирштадта, о бронировании билетов на корабль до Шанхая, предпочтительно того, что идет кратчайшим курсом. Он думал, что корабль отходит раз в неделю.

Мать спросила, не болею ли я. Я кивнула, благодарная ей за повод уйти раньше, чем мое лицо покроется красными пятнами. Я быстро прошла в свою комнату и села за письменный стол, чтобы кратко перечислить все, что я теряю.

@@

В этой картине заключалась вся моя суть. Я не могла выразить это словами, только знала, что моя настоящая личность ускользает от меня и скоро от нее останутся только слова. Раньше я чувствовала свою душу, а сейчас едва могла вспомнить, какая она, — все то во мне, что раньше было правдивым, чистым, сильным, неизменным и оригинальным, и неважно, насколько эти качества отрицали и высмеивали другие. Я жаждала обладать создателем картины, волшебником, сотворившим чудо. Я хотела, чтобы он поделился со мной своими сомнениями, чтобы я могла поделиться с ним своими, и вместе мы смогли бы отыскать настоящую долину, не ту, что на рисунке, а реально существующую долину между двумя горами, подальше от безумного мира.

Теперь я знала, что это не просто безумное видение. Не существует такой долины. То, что я чувствовала, не было даже моей душой. Я увидела картину, и мне захотелось видеть и чувствовать в ней больше, чем всем остальным в этой комнате. Мне хотелось обладать свежестью и новизной иноземца из Китая, и я обманула себя, заставила себя поверить, что он носитель восточной мудрости и что он сможет спасти меня от несчастливой жизни. Он был принцем из моих детских сказок, который полюбит меня и спасет. Я влюбилась в художника, который сможет нарисовать такое место, где я смогла бы жить. Но ощущение всего этого пропало, оставив меня будто перед долиной смерти. Хотя я все еще желала художника. Если бы он сейчас стоял передо мной, я снова бы позволила себя обмануть, я бы кинулась в любые глубины, куда позвала бы меня похоть.

@@

В дверь постучала служанка, прервав мои размышления. Она поставила рядом с кроватью укрепляющее средство. Через несколько минут в комнату вошла мать — довольно неожиданно, поскольку она редко ко мне приходила. Она поинтересовалась, не заболела ли я. Может, у меня болит живот? Не знобит ли меня? Нет ли лихорадки? Как странно, что она интересуется моим самочувствием. Да, мне кажется, что у меня лихорадка. Она сказала, что ее беспокоит, как бы я не заразила Лу Шина. В прошлом году все азиаты, приезжающие в Сан-Франциско, должны были выдержать карантин из-за свирепствующей в Шанхае бубонной чумы.

— Если Лу Шин заболеет, это может привести к тому, что и на наш дом и нас всех наложат карантин.

Как было бы замечательно! Мы все были бы вынуждены остаться в доме, став его невольными пленниками. И он был бы прямо над моей кроватью.

Мне становилось все хуже.

Мать продолжила:

— В этом случае Лу Шина, скорее всего, отправят обратно в Китай, и он все путешествие проведет в карантинной каюте в трюме. Это будет очень некомфортное возвращение на родину.

Моя лихорадка внезапно отступила.

— Я не думаю, что заразна. Просто несварение из-за турнепса, — сказала я.

— Что бы это ни было, — ответила мать, — я надеюсь, что оно скоро пройдет и ты сможешь отправиться с нами в четверг на Фараллоновы острова. Твой дедушка сказал, что ни к чему нам упускать такую возможность. Он обещал все оплатить, включая пикник с отбивными, какой он устраивал двадцать лет назад…

1 ... 130 131 132 133 134 135 136 137 138 ... 174
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?