— Было? Когда? — удивился тот.

— Во время Великой Отечественной войны. Тогда на борьбу с фашистами поднялись все — и стар и млад. Именно поэтому мы называем ту войну Отечественной, когда двенадцатилетние мальчишки и девчонки отдавали свои жизни во имя будущего нашей Родины. Нам не привыкать.

— И вы это говорите так спокойно? — покачал головой Робинсон.

— А что изменится, если я буду кричать? — посмотрела на него Вика. — Извините, полковник, но наши менталитеты немного разные. Мы плачем там, где вы улыбаетесь, мы смеёмся там, где вы удивляетесь… не из-за того, что мы относимся к одному и тому же по-разному. Просто нас и вас учили по-разному реагировать, хотя и оцениваем, как добро, так и зло одинаково.

— Мисс, мне постоянно кажется, что вам не пятнадцать, а минимум двое больше. Вы можете расценивать это как комплимент или просто закономерную реакцию на ваши слова. Вы — взрослая личность, каким-то непостижимым образом попавшая в тело молодой, я бы сказал — очень молодой девушки-тинейджера.

— Спасибо, господин Робинсон, но это не так. Просто я рано повзрослела, потеряв обоих родителей. Мама заразилась этой Чумой, а папа погиб, защищая наш анклав. Чтобы уйти от мрачных мыслей, я с головой погрузилась в службу. Я и сейчас стремлюсь повысить свои навыки и с командования взводом меня не сняли, — она натянуто улыбнулась, пытаясь скрыть тягостные воспоминания о гибели родителей. Не зачем показывать свою слабость американцам.

— Сэр, а кто теперь будет у нас начальником информационно-аналитической службы и взаимодействовать в этом плане с русскими? — поинтересовался лейтенант. — Капитан Дукс вышла замуж за их аналитика.

— Он не аналитик, а такой же сотрудник информационного отдела, — поправила его Звягина.

— Торстон! Я пока не знаю, но мы что-нибудь придумаем, — Робинсон посмотрел в зеркало заднего вида. — Хотя её скоропалительное замужество принесло нам несколько положительных моментов.

— Положительных, сэр? — удивился капитан.

— Да, Стивен, положительных. Русские сразу показали нам, что мы не люди второго сорта, что имеем равные с ними права. Ну, будет она базироваться в основном анклаве и что? Обязанностей с неё никто не снимал. Даже лучше, что она останется там — будем в курсе всех значимых новостей. Вика! А у вас есть молодой человек? — подмигнул он девушке.

— В том смысле, в каком вы думаете, пока нет, — снова улыбнулась она. — Так… — девушка покрутила рукой — … вроде как намечается.

— Правильно, в таком деле нужно все обдумать, — посоветовал ей капитан.

— Стивен, вспомни Сару и откажись от своих слов — усмехнулся Робинсон. — Тут всё зависит от случая. Один шаг и ты попал в объятья Гименея.

— Вот мы и приехали, господин полковник. Сейчас останавливаемся вот у того дома и начинаем осмотр. Важно подобрать лучшее жильё.

— А что это за группа направляется к нам с другой половины посёлка? — капитан обратил внимание на группу людей, входящих со стороны прилегающих к Рябиновке посадок.

— Это два взвода юнармейцев, — пояснила ему Звягина. — Мой и сержанта Ермолаева. Они помогут нам с благоустройством.

— Сержант Ермолаев… э-э-э, мисс? — удивлённо посмотрел на неё Торстон. — Это не сын генерала Ермолаева?

— Да, его сын. Он командует одним из взводов юнармейцев. Вы считаете, что сын генерала должен сидеть при кухне, а не продолжать династию?

— Джим, ты не задавай больше таких вопросов, не надо, — покачал головой капитан. — Мисс Звягина тебе ответила дипломатично, я же могу сказать более жёстко. Мы здесь не для того, чтобы перемывать косточки союзников. Ты же в первых рядах изнывал от безделья? Вот и займись делом — возьмёшь один из взводов морпехов и пройдёшься по левой стороне этой улицы.

— Ай-ай, сэр!

Через несколько минут Илья вместе с обоими взводами подошёл к американцам. Тактично поздоровавшись с ними, он приблизился к Вике.

— Как добрались? Без происшествий? — поинтересовалась она у него.

— Да, норм. Что они планируют делать? — кинул он на союзников.

— Осмотр домов и нужно будет подготовить списки по каждому строению — где печь поправить, окна вставить и тому подобное.

— А писать будешь ты?

— А для чего тогда я здесь?

— Ясно. Наша задача?

— Посмотреть сады. Если есть чем поживиться, часть оставим им, — кивнула она на спрыгивающих с машин американцев — а часть заберёте с собой. Завтра, как я слышала от Захаровой, прибудут десантники и произведут осмотр местности по-своему — где пару БМД ставить.

— Слушай, а мы здесь только на один день?

— Официально — да, а так… смотри, только между нами, — покачала она указательным пальцем.

— Ты чё? Я же не засланный «соловей».

— Захарова планирует оставить вас здесь в качестве эксперимента — подальше от маменькиных юбок, как она выразилась. Пока нет зимы, можно попробовать.

— Американцы в домах, а мы что, в палатках будем спать? — недовольно пробубнил Ермолаев.

— Нет, домов здесь хватит — село старинное и одном доме свободно уместится сразу несколько человек.

— Ты не путай наш менталитет и их — они же привыкли жить в комфорте.

— Хочется — перехочется, — подмигнула ему девушка. — Поздняк, короче, метаться: или как мы, или в палатках.

— А ты так и будешь с ними жить? — Илья опустил голову и стал ковырять берцем песок на дороге.

— А что такое? — удивилась она. — А, сержант Ермолаев запал на меня?

— Не запал, но… — покраснел он.

— Илья, рано нам думать об этом.

— Ты о чём? Просто дружить уже нельзя? Или ты считаешь, что прапорщик не может дружить с сержантом?

— А не боишься, что восьмая рота тебе кое-что оторвёт? — усмехнулась она.

— А я не поматросить и бросить, — снова покраснел он. — Я по-серьёзному.

— Скажи, Илья, почему именно я? Из-за медали и всего другого?

— Нет, Вик, просто ты такой человек, который сразу к себе располагает. И ты мне помогла, когда другие боялись генерала Ермолаева. С тобой я уверен в себе, понимаешь? Знаю, что на тебя могу положиться… как и ты на меня.

— Правда? — улыбнулась она.

— Чем хочешь поклянусь!

— Не надо, верю.

— Между прочим, оба взвода считают, что у