— Как вы вышли на этого Гарсию?

— Изучали окружение Райкера перед тем, как попытаться его подкупить. — Кавахара нетерпеливо заерзала в кресле. — Вот и наткнулись на Гарсию.

— Да, я так и предполагал.

— Какая проницательность!

— Итак, все зарыто и забыто. И вдруг всплывает резолюция номер 653, а дело Хинчли до сих пор не завершено.

Кавахара склонила голову.

— Именно так.

— А почему ты просто не провалила эту резолюцию? Разве нельзя купить нескольких членов Совета ООН?

— Кого? Земля — это не Новый Пекин. Ты встречался с Фири и Эртекин. Они произвели на тебя впечатление людей, которых можно купить?

Я кивнул.

— Значит, это действительно ты была в оболочке Марко. Мириам Банкрофт знала об этом?

— Мириам? — озадаченно переспросила Кавахара. — Конечно же, нет. Никто об этом не знал, в том-то все дело. Марко регулярно играет в теннис с Мириам. Прикрытие было идеальным.

— Не совсем. По-видимому, ты сама играешь в теннис дерьмово.

— У меня не было времени, чтобы загрузить навыки игры.

— А к чему выдавать себя за Марко? Почему бы не предстать в своем собственном обличье?

Кавахара махнула рукой.

— Я долбила Банкрофта с тех самых пор, как резолюцию только направили на рассмотрение. И Эртекин тоже, всякий раз, когда та подпускала меня к себе. Моя настойчивость и так уже начинала казаться подозрительной. Ну а если бы Марко замолвил словечко, я вроде бы была ни при чем.

— Это ты ответила на звонок Резерфорда, — задумчиво произнес я, обращаясь не столько к ней, сколько к самому себе. — Тот, который поступил на виллу «Закат» после того, как мы наведались к Резерфорду в гости. Я думал, он звонил Мириам, но ведь ты в то же время находилась там, в образе Марко сражаясь в дебатах о католиках.

— Да. — Слабая усмешка. — Похоже, ты сильно переоценивал роль Мириам Банкрофт в случившемся.

Да, кстати, а кто в настоящий момент носит оболочку Райкера? Удовлетвори моё любопытство. Кем бы он ни был, получается очень убедительно.

Я промолчал, но уголки моих губ тронула улыбка, не укрывшаяся от Кавахары.

— Неужели? Двойное копирование оболочек. Подумать только, ты крутишь лейтенантом Ортегой вокруг пальца. Точнее, вокруг другого места. Поздравляю. Ход, достойный мафа. — Она пролаяла короткий смешок. — Примите это как комплимент, Такеси-сан.

Я пропустил издевку мимо ушей.

— Вы говорили с Банкрофтом, когда он находился в Осаке? В четверг, 16 августа? Вы знали, что он туда отправляется?

— Да. У него там было давно запланированное совещание. Я сделала вид, будто мы встретились случайно. Как бы мимоходом пригласила его по возвращении заглянуть в «Голову в облаках». Банкрофт всегда так поступает. Покупает плотские утехи после деловых встреч. Наверное, ты уже успел это выяснить.

— Да. Итак, когда он прибыл сюда, что ты ему рассказала?

— Правду.

— Правду? — Я удивленно уставился на Кавахару. — Ты рассказала ему про Мери-Лу Хинчли в надежде, что он тебя поддержит?

— А почему бы и нет? — В её ответном взгляде была леденящая простота. — Наша дружба насчитывает уже несколько столетий. Нас связывают деловые проекты, на осуществление которых порой требуется времени больше, чем длится человеческая жизнь. Я никак не могла ожидать, что Банкрофт примет сторону этих мелких людишек.

— Значит, он тебя разочаровал. Отказался проявить солидарность мафов.

Кавахара снова вздохнула, и на этот раз в её вздохе прозвучала искренняя усталость, поднявшаяся откуда-то из покрытых многовековой пылью глубин.

— В своей душе Лоренс сохранил дешевый романтизм, который я постоянно недооцениваю. У вас с ним много общего. Но, в отличие от тебя, в его случае это ничем не объяснимо. Этому человеку триста лет от роду. Я была уверена… Наверное, я сама заставила себя поверить в то, что это не может не сказаться на его отношении к жизненным ценностям. А все остальное — это лишь напускное позерство, разглагольствования перед человеческим стадом. — Кавахара махнула изящной рукой, как бы показывая свое бессилие. — Боюсь, я выдавала желаемое за действительное.

— И как повел себя Банкрофт? Заявил, что у него есть моральные принципы?

Кавахара зловеще усмехнулась.

— Ты надо мной издеваешься? Как можешь говорить об этом ты, у кого на руках ещё не засохла кровь десятков сотрудников клиники «Вей»? Палач, подручный Протектората, уничтожавший людей на всех планетах, где им удалось обосноваться? Такеси, ты, если можно так сказать, ведешь себя несколько непоследовательно.

Защищенный холодными объятиями бетатанатина, я испытал лишь слабое раздражение, столкнувшись с подобной тупостью. Пора чуточку просветить Кавахару.

— Клиника «Вей» была моим личным делом.

— Клиника «Вей» занималась бизнесом, Такеси Против тебя лично никто ничего не имел. Большинство из тех, кого ты стер, просто выполняли свою работу.

— Им следовало бы выбрать другой род деятельности.

— Ну а жители Шарии? Какой выбор должны были сделать они? Не родиться на этой планете, именно в это время? Быть может, уклониться от призыва на военную службу?

— Тогда я был молодым и глупым, — просто ответил я. — Меня использовали. Я убивал ради интересов таких, как ты, потому что ничего не понимал. Потом я стал разбираться что к чему. Меня многому научил Инненин. Теперь я убиваю только ради своих собственных интересов, и каждый раз, отнимая человеческую жизнь, понимаю её ценность.

— Её ценность. Ценность человеческой жизни. — Кавахара покачала головой, словно учитель, начинающий терять терпение с непонятливым учеником. — Ты до сих пор молодой и глупый. Человеческая жизнь ничего не стоит. Такеси, разве ты этого так и не понял? Тебе ведь столько довелось повидать. Сама по себе человеческая жизнь не стоит и гроша. Машины нужно произвести. Сырье нужно добыть. И то и другое стоит денег. Но люди? — Она презрительно сплюнула. — Людей всегда можно достать столько, сколько надо. Они размножаются словно раковые клетки, хочешь ты этого или нет. Людей изобилие, Такеси. С какой стати им иметь цену? Ты знаешь, что нам дешевле нанять живую шлюху, чем установить и запускать эквивалентный виртуальный формат? Реальная человеческая плоть стоит меньше, чем машина. Эта истина — аксиома наших дней.

— Банкрофт так не думал.

— Банкрофт? — Кавахара исторгла презрительный смешок откуда-то из самых глубин горла. — Банкрофт — калека, хромающий на костылях архаичных понятий. Для меня необъяснимая загадка, как ему удалось продержаться так долго.

— Значит, ты запрограммировала его совершить самоубийство? Дала ему химический толчок?

— Запрограммировала… — Широко раскрыв глаза, Кавахара издала радостный смешок, представлявший собой идеальное сочетание хруста и звона. Её безукоризненно точеные губы изогнулись в усмешке. — Ковач, неужели ты и впрямь настолько глуп? Я же сказала тебе, Банкрофт сам покончил с собой. Эта мысль пришла в голову ему, а не мне. Раньше ты верил моим словам, несмотря на то, что терпеть не мог моё общество. Задумайся, зачем мне нужна его смерть?