litbaza книги онлайнКлассикаТом 3. Товарищи по оружию. Повести. Пьесы - Константин Михайлович Симонов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 130 131 132 133 134 135 136 137 138 ... 207
Перейти на страницу:
окруженной лишь с северо-востока.

«84 С. П.» – написал Постников рядом со стрелой, предупредив вопрос командующего: «Кто взял?»

– Потщательней уточните, – сказал командующий. – И свяжитесь с артиллеристами, чтобы утром по своим не ударили. Обстановка-то меняется. Может, они там за ночь еще догадаются продвинуться, – проговорил командующий со страстной надеждой, которую не смогло скрыть насмешливое слово «догадаются».

– Вот и добрались, – сказал, входя, член Военного совета, моложавый на вид дивизионный комиссар с запыленным и грязным лицом, таким же, как у всех офицеров связи, прибывавших сегодня с передовой.

Вслед за ним вошел монгольский комдив – у него была поджарая фигура кавалериста.

– Садитесь, нахор Лхамсурун, – сказал член Военного совета и, сам опустившись на табуретку, снял с головы фуражку и стал отряхивать ее о колено. – Чуть на обратном пути к японцам не попали. Заблудились. Комдив спас: в последнюю минуту повернуть заставил. Глаза как рентген! – Он рассмеялся, и на его темном от пыли лице блеснули зубы.

– Ну, и что веселого? – сердито сказал командующий.

– А то веселого, – сказал член Военного совета, подходя к карте и отмечая на ней пунктиром продолжение большой стрелы с юга огибавшей японские позиции, – что на обратном пути пришлось сто километров крюку давать, чтобы сюда добраться. Вот как мы их обогнули! Завтра у Номун-Хан Бурд Обо будем!

– Сведения точные? Можно наносить, товарищ дивизионный комиссар? – спросил в наступившей тишине Постников.

– Точные, – сказал член Военного совета. – Неточных не возим. Там у вас, в оперативном, уже сидит офицер связи, вместе с нами ехал. А Восьмая монгольская кавдивизия, – продолжал член Военного совета, ведя карандашом по карте, – еще правей взята и вон куда вышла! Что молчите, товарищ Лхамсурун? Рассказали бы сами, – член Военного совета поднял глаза на монгольского комдива.

Но Лхамсурун стоял молча. Улыбка сошла с его лица. Он смотрел на верхний обрез карты, где теперь, уже с трех столон оцепленная красными стрелками, торчала невзятая высота Палец.

– Вот именно! – сказал командующий.

– Может быть, завтра наш бронедивизион туда направить? – порывисто сказал Лхамсурун.

Он понимал, что в масштабе развернувшегося сражения его стоявший в резерве бронедивизион не слишком большая сила, но готов был отдать все, что у него есть, ради завтрашнего успеха.

– Думаю, что не стоит, товарищ Лхамсурун, – сказал командующий. – Считаю, что не стоит, – уже твердо повторил он. – Горят броневики при штурме укрепленных узлов! Горят, да и все! – Он, поморщившись, вспомнил сведения о дневных потерях. – На поверку, броня у них слаба. А ваш бронедивизион мы лучше бросим в южную группу. Она уже вышла на простор, будет где развернуться. Как, по собственной оценке, действовала там сегодня ваша Восьмая?

– Неплохо, – со сдержанной гордостью сказал Лхамсурун.

– Преуменьшаете. Хорошо, – сказал член Военного совета.

– А как будете докладывать товарищу Чойбалсану? – спросил командующий.

– Буду докладывать, что неплохо, – сказал Лхамсурун.

– А мы завтра с Петром Васильевичем, – кивнул командующий на члена Военного совета, – сообщим ему, что хорошо. Как отнесется товарищ Чойбалсан к такому расхождению?

– К такому расхождению, думаю, отнесется неплохо, – ответил Лхамсурун, широко и молодо улыбнувшись. Несмотря на высокое звание, ему не было и тридцати.

– В самом деле, хорошо сегодня дралась Восьмая кавалерийская, – сказал член Военного совета, когда монгол ушел на узел связи.

– И Шестая на севере тоже дралась неплохо, – сказал командующий. – Но, пока Палец не возьмем, и кавалерии и танкам показать себя трудно.

– Разрешите идти? – спросил Постников.

– Идите! – Командующий кивнул стоявшему руки по швам Артемьеву, отпуская его вместе с Постниковым.

– Как оцениваешь день в целом? – спросил член Военного совета, когда они с командующим остались вдвоем.

Командующий молча посмотрел на него. Член Военного совета, по создавшемуся за время их короткой совместной службы убеждению командующего, хотя находился в армии на политработе уже десять лет, однако в чисто военных вопросах до сих пор разбирался просто как здравомыслящий, умный человек, не больше того. Но человек он был, по мнению командующего, твердый, храбрый, широкой товарищеской души и в трудную минуту всегда был готов взять на себя половину ответственности, – а это уже немало!

– Оцениваю, в общем, неплохо, – сказал командующий, не вдаваясь в подробности. – К ночи, – он показал на красную стрелу позади высоты Палец, – немножко подправили. Думаю, завтра возьмем. Поехал бы ты с утра туда, Петр Васильевич!

– Конечно, – просто сказал член Военного совета. – Я и сегодня знал бы, что такое дело, не застрял бы в южной группе.

Командующий открыл тонкую красную коленкоровую папку, которая была приготовлена у него к разговору с Москвой, и, вынув оттуда двумя пальцами небольшой листок бумаги, протянул его члену Военного совета.

– А вообще-то говоря, обстановка напряженная. На, почитай!

На листе был напечатан переведенный в разведотделе на русский язык захваченный сегодня днем датированный 19 августа приказ генерала Камацубары командирам полков в связи с назначенным на 24 августа японским генеральным наступлением.

Командующий взял листок обратно и положил в папку.

– В связи с этим документом, – сказал он, завязывая у папки тесемки, – надо полагать, что у японцев на подходе резервы. Не абсолютные же они авантюристы, в конце концов! А раз так, то если мы не скрутим Камацубару до подхода этих резервов, голову с нас снять мало!

– Ничего, скрутим! Народ настроен хорошо, да и силы нам даны большие, – бодро ответил член Военного совета, на которого продолжали успокоительно действовать воспоминания дня, проведенного им в успешно продвигавшихся войсках южной группы.

– Много дали, много и спросят! – хмуро сказал командующий.

– Двадцать три пятьдесят пять, – вспомнил член Военного совета, посмотрев на часы.

– Да, пора, – вздохнул командующий и по-солдатски, просунув большие пальцы под ремень, оправил на себе гимнастерку. – Пойдем докладывать, как воевали!

Глава двенадцатая

С гребня Ремизовской сопки, которую японцы называли Такай – Высокая, было хорошо видно, как по всему полукольцу, опоясывавшему японские позиции с запада, севера и юга, в ночной темноте вспыхивают и гаснут желтые столбы разрывов.

В тылу, у озера Узур-Нур, в небе все шире расплывалось громадное зарево: находившийся там армейский склад горючего и боеприпасов был подожжен русской танковой разведкой.

Телефонная связь с тылами, находившимися по ту сторону маньчжурской границы, в городке Джинджин Сумэ, была прервана. Из трех броневиков, которые генерал Камацубара один за другим послал по разным дорогам, два вернулись, наткнувшись на русские танки, а третий исчез.

Только сейчас, на исходе третьих суток сражения, японский командующий впервые был близок к пониманию того, что произошло. Советские и монгольские войска замкнули его части в семидесятикилометровое кольцо.

Это и было их целью с самого начала.

Два первых дня он

1 ... 130 131 132 133 134 135 136 137 138 ... 207
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?