очень большой шанс, что я бы ее поцеловал.

Я хотел.

Очень.

И это было более чем страшно.

Хуже снова было то, что моя назойливая мать удивила меня и привела Шэннон в дом.

Оставила свою сумочку дома, черт возьми.

У женщины все время была кредитная карточка в заднем кармане.

Она сделала это нарочно.

Я так и знал.

Мама знала это.

Единственным, кто этого не знал — слава богу — была Шэннон.

Теперь она была здесь, стояла в моем доме, смотрела на меня своими большими, одинокими глазами, ожидая, что я что-то сделаю, и я был совершенно сбит с толку.

— Не хочешь подняться ко мне в комнату? — Я спросил, потому что, честно говоря, что, черт возьми, еще я должен был с ней делать?

Отведи ее на кухню и позволь маме засыпать ее пятьюдесятью вопросами?

Черт возьми, нет.

Если она была здесь, значит, она была здесь со мной.

Она была моей, и я не хотел делиться.

— Эм, хорошо? — она ответила нервно, хотя это больше походило на вопрос. — Если ты этого хочешь?

Господи, ей нужно было перестать спрашивать меня, чего я от нее хочу.

Если она продолжит в том же духе, я могу быть настолько глуп, чтобы сказать ей правду.

А потом мы оба облажались.

Решив, что безопаснее не отвечать на этот вопрос, я просто указал на лестницу и начал идти, добравшись только до третьей ступеньки, когда понял, что она не следует за мной.

Когда я обернулся, я обнаружил, что Шэннон стоит точно там, где я ее оставил, наблюдая за мной с нервным выражением.

Она обхватила себя руками, защищая, ее длинные каштановые волосы намокли от дождя и мокрыми прядями прилипли к лицу, и за всю свою жизнь я никогда не видел ничего более прекрасного.

Иисус.

Как я должен был справиться с этим?

Как я должен был справиться с ней?

— Джонни! — Я услышал, как мама позвала меня из коридора. — Ты нашёл Шэннон что-нибудь, во что можно переодеться? Бедная девочка похожа на утонувшую под дождем крысу.

— Я в порядке, Джонни, — поспешила сказать мне Шэннон. — Честно говоря, так и есть.

Я посмотрел на нее с беспокойством.

Она дрожала как сумасшедшая, и вокруг нее образовалась небольшая лужица от воды, стекающей с ее одежды.

Христос…

— Давай, все в порядке, — уговаривал я, возвращаясь по своим следам. — Я позабочусь о тебе.

А потом я взял ее за руку и повел вверх по лестнице, зная, что это была ужасная идея, но все равно смирился с этим.

Я так облажался.

Глава 44.Итак, это моя комната — снова

Шэннон

Джонни Кавана держал меня за руку.

Он держал меня за руку и вел наверх.

Снова.

В его спальню.

Снова.

Где он спал.

На его кровати.

Вероятно, у него очень мало одежды.

О боже…

В отличие от прошлого раза, когда я была с Джонни, он шел в моем темпе, давая мне возможность насладиться абсолютным чудом, которым был его дом. Я имею в виду, было трудно передать словами, насколько это было потрясающе.

В отличие от огромной современной кухни, в которую он привел меня на прошлой неделе, это крыло дома было традиционным и почти царственным?

Вся лестничная площадка наверху была покрыта окрашенными паркетными полами и великолепными обоями с рисунком, которые были такими чистыми и блестящими, что казались шелковыми.

Из всего, что я знала о ткани и дизайне, это могло быть так.

Весь этот дом и парень, держащий меня за руку, пропах деньгами.

Много-много денег.

Это было ужасно.

Пол слегка скрипел у нас под ногами, когда мы шли по правому крылу дома, минуя не менее пяти других дверей, пока не достигли двери, которая, как я знала, была его.

Джонни толкнул дверь внутрь и провел нас в свою комнату, все еще держа меня за руку, все еще заставляя мое сердце бешено биться.

К сожалению, он отпустил мою руку несколько мгновений спустя, и отсутствие контакта заставило меня почувствовать себя странно опустошенной.

— Итак, это моя комната, — сказал он с ухмылкой, обводя рукой все еще беспорядочную комнату. — Снова.

— И все равно она классная, — предложила я с застенчивой улыбкой.

Он ухмыльнулся. — Я не лучший в уборке.

Не сомневаюсь.

Чувствуя себя ужасно неловко, просто стоя посреди его комнаты, я подошла к стопке DVD-дисков рядом с его телевизором, надеясь, что знаю одно из названий, чтобы я могла завязать разговор, а не просто стоять здесь, как болванчик.

Мое лицо загорелось жаром, когда я пвершинеа название на коробке DVD на вершине кучи — Удовольствие от киски ХХХ.

— Черт, — пробормотал Джонни, когда заметил, куда я смотрю. Он поспешил и бросил порно за телевизор. — Это ах… — Прервавшись, он тяжело вздохнул и потер лицо рукой. — Извини за это. Я не привожу сюда девочек. — Он нахмурился на мгновение, прежде чем добавить: — Кроме тебя.

Неловко поежившись, я ответила: — Не беспокойся об этом.

— Итак, — задумчиво произнес он.

— Итак, — прошептала я.

— Это чертовски странно, — пробормотал Джонни.

— Да, — согласилась я, и на моем лице появилась легкая улыбка.

Джонни заметил мою улыбку и улыбнулся мне в ответ. — Держу пари, ты не планировала провести свой вечер, застряв здесь, а?

— Я действительно не против, — сказала я ему, и, что удивительно, я это имела в виду.

Пребывание здесь задержало возвращение домой на очередную ночь драмы.

И быть здесь с Джонни было довольно страшно.

Я хотела быть здесь с ним.

Я хотела его, и точка.

— Итак, — снова сказал Джонни, беспокойно ерзая и проводя рукой по бедру. — Что ты хочешь сделать?

— Я не против, — ответила я. — Чем ты хотел заняться?

— Черт. — Джонни зажмурился и застонал.

— О боже, ты в порядке? — Я поспешила спросить, прекрасно понимая, что ему больно.

— Все хорошо, — заверил он меня напряженным тоном.

— Ты уверен? — Спросила я, снова неуверенно.

Его голубые глаза были дикими и полными неуверенности, когда он сказал: — Я вроде как вышел из своей зоны комфорта, Шэннон.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

Он покачал головой.

— Ты уверен?

Он медленно кивнул. — Я хочу, чтобы ты осталась.

— Хорошо, — выдохнула я.

Сделав глубокий вдох, я обхватила себя руками и подошла к его огромному столу, на котором лежали горы школьных учебников, нераскрытых.

— Ты хороший ученик? — Спросила я, бросив взгляд через плечо.

— Вроде как, — ответил Джонни, следуя за мной.

— Нет копии ChickenLicken?

Джонни громко рассмеялся. — Нет. Подойдя, чтобы встать позади меня, он усмехнулся: —