Форрест переместился и пристально посмотрел ей в глаза.

– Ты сделала то, что тебя вынудили сделать, – повторил он.

Жесткое выражение исчезло из ее глаз, они наполнились слезами.

– Придется тебе взять свои слова назад.

– Какие слова, малыш?

– Что я стреляю хуже некуда.

Расчувствовавшись, Форрест прижался лбом к ее лбу.

– Беру назад. Грифф, уводи ее отсюда. Я здесь разберусь.

Грифф не стал спорить и подхватил Шелби на руки.

– Ты приехал. – Она коснулась его щеки. – Я знала, что приедешь, найдешь способ. Я не знала, доходят ли до вас эсэмэски, и вообще не была уверена, что отправляю их кому надо. Я просто знала, что среди последних звонков у меня ты, Форрест и бабуля. Думала, кому-то из вас они дойдут. И тогда ты приедешь. И разберешься.

– Но ты разобралась сама, не стала дожидаться.

– Пришлось. Кто-то едет. – Она впилась пальцами в его плечо. – Там фары.

– Наши. Ты теперь в безопасности. – Он зарылся лицом в ее волосы. – Сюда едет все городское управление шерифа и бог знает сколько еще народу.

– А, тогда хорошо. Ты отвезешь меня к Кэлли? Будить не стану, только посмотрю на нее. Не хочу, чтобы она меня видела такой, но мне на нее взглянуть необходимо. Боже, да это же машина, на которой дед с бабулей в ресторан всегда ездят! Опусти меня на землю. Поставь меня, не то перепугаются.

Грифф поставил ее на ноги, но продолжал обнимать одной рукой. Шелби начала бить дрожь, тогда он снял пиджак и накинул ей на плечи. Старики уже вышли из машины.

– Со мной все в порядке. Я не пострадала. Я… – Остальное прозвучало невнятно, потому что Шелби уткнулась в дедушкино плечо. Она почувствовала, как его трясет, и догадалась, что старик плачет. И тоже расплакалась у него на груди.

Подъехали остальные.

– Где этот подонок? – спросил Джек.

– Внутри. Дедуль, я его подстрелила. Вроде не насмерть – ничто его не берет! – но я его подстрелила.

Джек обхватил ее за лицо и расцеловал в мокрые от слез щеки.

– Дай я на нее посмотрю! – потребовала Виола и утащила Шелби в сторону. – Ты всегда умела постоять за себя и своих близких. Исходя из этого ты и действовала. А теперь мы отвезем тебя домой.

Виола замолчала и поправилась:

– Грифф тебя отвезет домой. Мама с папой сейчас у Сюзанны, рядом с Кэлли. Побудут там, пока она спит. Но им захочется услышать твой голос.

– Сейчас позвоню. Телефон у меня в кармане. Он так и не догадался, что я с телефоном. Шериф?

В голове стоял туман, на какой-то миг в глазах потемнело. Размашистым шагом подошел шериф Хардиган.

– Я его застрелила. Он хотел меня убить, и я стреляла.

– Я расскажу, как все было, – встрял Форрест.

– Она Форресту уже все рассказала, – перебил Грифф. – Ее надо поскорее отсюда увезти. Ей надо дочь повидать.

Шериф Хардиган ткнул себе пальцем в щеку в том месте, где у Шелби красовался синяк.

– Его работа?

– Да, сэр. Он первый раз в жизни меня ударил. И кажется, в последний.

– Поезжай домой, девочка. Поговорим обо всем завтра.

Получилось не сразу. К ней подскочил Клэй, оторвал от земли и держал так, словно и не собирался отпускать. Потом обнимать Шелби кинулся Мэтт, после чего сунул ей свой телефон, чтобы она поговорила с Эммой-Кейт.

– Скажи Форресту, я беру его пикап, – предупредил Грифф.

Он отъехал от хижины, от крови, от огней, а на выезде на дорогу остановился.

Притянул Шелби к себе и долго держал, не выпуская.

– Дай мне минуту, – попросил он.

– В твоем распоряжении столько минут, сколько ты захочешь. – У него на груди она начала успокаиваться. – Ой, Гриффин, я же забыла им сказать: у Ричарда в кармане должен быть ключ. Он был спрятан в рамке от нашей с Кэлли фотографии, которую я ему когда-то подарила. Он сказал, что в понедельник прямо с утра отправится в банк, и думаю, речь идет о каком-то банке у нас в Ридже. Думаю, он спрятал драгоценности и марки в ячейку. В банковскую ячейку прямо тут, в Рандеву-Ридже.

Грифф не открывал глаза и лишь вдыхал запах ее волос.

– Да, уж там бы никто искать не додумался.

– Это он ловко придумал. Надо им сказать!

– И скажешь. Завтра уже скоро наступит. Пять лет они ждали, подождут и еще одну ночь.

– Еще одну ночь. Мне нужен горячий душ и, наверное, галлон воды. А платье это я хочу сжечь. Но больше всего мне хочется увидеть Кэлли.

– Это первый пункт в списке.

– А ты знаешь, как отсюда в город-то ехать?

– Понятия не имею.

– Это нестрашно. – Она взяла его руку в свои. – Я знаю. Я знаю, как доставить нас домой.

Спала Шелби долго и крепко. От вида безмятежно посапывающего ребенка и суетящихся вокруг родителей – причем отец мягко настоял, чтобы осмотреть ее профессионально, – она окончательно успокоилась и уснула, едва добралась до подушки.

Когда она проснулась, солнце уже стояло высоко, заливая сиянием любимые ею зеленые горы, омытые прогремевшей ночью грозой.

И нестрашно, что, взглянув в зеркало, она поморщилась при виде лилового синяка на скуле. И поморщилась еще раз – и даже со свистом втянула воздух, – когда его потрогала.

Синяк побледнеет и пройдет.

Она не даст Ричарду оставить на себе отметину. На себе и на дорогих ей людях.

Шелби направилась вниз, откуда доносились голоса. Их звук привел ее на кухню.

Грифф стоял, опершись на стойку, и с улыбкой смотрел на ее бабушку, а дед давал Мэтту рекомендации относительно какой-то поломки в машине. Мама собирала на поднос что-то аппетитное. Отец сидел в кресле и пил кофе, и на него падало солнце. Эмма-Кейт о чем-то шепталась с Форрестом, а Клэй и Джилли склонились над малышом.

– У вас тут праздник, что ли?

Разговор разом стих, все глаза обратились к ней.

– Ой, девочка! А я как раз собираю тебе завтрак в постель. Тебе надо отдыхать.

– Я отлично выспалась, мама, и чувствую себя замечательно. – Шелби подошла поцеловать мать в щеку и, желая ее порадовать, схватила с тарелки кусок бекона, хотя голода не чувствовала. – Праздник! Эмма-Кейт, как же ваш праздник?

– И думать не смей. – Эмма-Кейт подскочила и крепко ее обняла. – Шелби, как ты меня напугала! Не смей больше никогда меня так пугать!

– Такое обещание я готова дать с радостью.

– Иди же сюда и сядь! – распорядился отец. – Я должен тебя осмотреть.