Маклаков ответил обстоятельным письмом, привел более убедительные доводы о бесперспективности вооруженной борьбы. Более того, он указал, как будет развиваться Советская Россия — от нэпа, концессий западному капиталу к внутриэлитной борьбе в коммунистической партии, борьбе национал-коммунистов (группы Сталина) против интернационалистов (группы Троцкого).

«Пока я могу констатировать одно: мы думаем в совершенно разных плоскостях… И любопытен результат этой разницы: я интересуюсь почти исключительно тем, что делается в России; на эмиграцию вовсе не надеюсь и даже мало ею интересуюсь. А Вы думаете специально об эмиграции, о двух миллионах зарубежной России, которая что-то сделает в будущем и должна что-то делать в настоящем. Каждый надеется на тех, кого не знает. Для меня неясно, что происходит в России, которой я интересуюсь. Сведения, которые оттуда приходят, противоречивы; они сходятся в одном: на „нас“ в России, т. е. на буржуазию и интеллигентов, рассчитывать не приходится, мы там или деморализованы, или развратились, или погибли, мы ничего не сделаем. Если кто-либо может там что-то сделать, то это „низы“. Вы тоже рассчитываете на стихийные процессы. Да, конечно, они будут и не могут не быть. Я на них тоже рассчитываю. Но если Россия будет спасена стихийным процессом, это будет ужасно; стихийный процесс поведет нас ужасной дорогой и приведет к ужасающим результатам …в известной стадии разложения России появятся иностранные акулы, которые поймут, что из России можно кое-что вытянуть, что это можно вытягивать не навсегда, а на продолжительное время, и что стоит на это рискнуть; начало такого отношения замечается в Англии в вопросе о торговых сношениях и в концессиях…

Словом, Вы меня понимаете. Все дороги ведут в Рим, и мы выйдем туда, куда хотели прийти. Этот период засилья иностранцев, может быть, будет даже гораздо короче, чем с первого взгляда кажется. Может быть, в борьбе с этими иностранцами создастся тот национальный шовинизм, о котором Вы пишете …большевики и не будут низвержены; они останутся хозяевами в России; будет преемственность между Россией большевистской и Россией будущей, как была преемственность между революцией и Бонапартом. Не будет морального удовлетворения, что предатели получат возмездие от России. Они поедят друг друга сами, и сам большевизм исцелит большевизм…»[437]Прогноз был обескураживающий.

Понятно, что Шульгин не внял ему и предпринял всё, что мог, чтобы поддержать генерала Врангеля. Он видел в нем единственного общенационального лидера.

Поэтому понятно, что наш герой без раздумий вошел в Русский совет при главнокомандующем Русской армией генерале П. Н. Врангеле. Совет как прообраз правительства, объединяющего все политические силы эмиграции (и ответ послам), был создан 5 апреля 1921 года. В него вошли кадеты, октябристы, социал-демократы, прогрессисты, монархисты, военные.

По словам Шульгина, в состав совета «…помимо Врангеля и меня входили: генерал белой армии Шатилов, академик Струве, бывший царский чиновник Щегловитов, профессор-хирург Алексинский, бывший сенатор Чебышев, Львов Н. Н. и ряд других лиц. „Русский совет“ поставил перед собой задачу продолжать борьбу против Советской России и надеялся взорвать Советскую власть изнутри, путем организации вооруженных восстаний»[438].

Кроме того, членами совета были генералы А. П. Кутепов, М. А. Фостиков, П. А. Кусонский, бывший товарищ министра земледелия, бывший председатель Дворянского и Крестьянского банков, начальник Церковного управления Особого совещания граф В. В. Мусин-Пушкин, директор гражданской службы при генерале Врангеле А. И. Пильц, член ЦК конституционно-демократической партии князь П. Д. Долгоруков, председатель Союза торговли и промышленности Н. А. Ростовцев, ученый-экономист (будущий теоретик евразийства) П. Н. Савицкий, представитель Союза торговли и промышленности Н. Н. Львов, епископ Вениамин, А. И. Гучков и другие.

По мысли Врангеля, Русский совет должен был заниматься гражданским управлением, всячески способствовать сохранению сил и средств ради возрождения России и для защиты прав и интересов русского населения в изгнании, способствовать сохранению армии.

Совет, в частности, предложил верховному комиссару Франции графу де Мартелю перебросить Русскую армию на Западный «противобольшевистский» фронт или предоставить ее в распоряжение Международной комиссии по охране Проливов, что не было принято. Французское правительство стремилось поскорее дезинтегрировать уже ненужную белую армию.

В Русском совете Шульгин ничем не проявился, «был слаб и бессодержателен, потерял свою блестящую речь» (Н. В. Савич).

Прогноз Маклакова в отношении «иностранных акул» опирался на знание реальной европейской обстановки. Шульгин и сам имел возможность кое о чем догадываться. Он знал, что у генерала Врангеля установились дружеские отношения с первым секретарем американского посольства в Константинополе Алленом Даллесом (будущим главой Центрального разведывательного управления), который регулярно пользовался двумя радиостанциями белых с целью перехвата из Советской России сообщений коммунистическим организациям в других странах. Однако, несмотря на личную приязнь к русским, Даллес по-настоящему интересовался только ближневосточными месторождениями нефти, а в бедных белогвардейцах, которым сочувствовал, видел вспомогательный персонал. Жена Даллеса Кловер часто бывала в Галлиполи вместе с женой Врангеля Ольгой, привозила продовольствие и медикаменты. «Страдания и лишения этих людей достойны самого глубокого сожаления», — писала она на родину[439].

Обратим внимание, что в Версальском мирном договоре был раздел «Россия и русские государства», в котором говорилось о «постоянной и неотчуждаемой независимости всех территорий», входивших ранее в состав Российской империи.

У. Черчилль, бывший тогда военным и морским министром Великобритании, очень внятно описал в своей книге «Мировой кризис» причину британской помощи белым в Гражданской войне: «…русские белогвардейцы сражались за наше дело».

Раз дело с белогвардейцами не выгорело, надо было начинать новое с большевиками. Торговое соглашение между РСФСР и Великобританией было подписано 16 марта 1921 года в Лондоне наркомом внешней торговли Л. Б. Красиным и министром торговли Р. Хорном.

Из показаний Шульгина на допросе 1 ноября 1946 года: «Весной 1921 года генерал Шатилов, являвшийся начальником продолжавшего существовать в Турции штаба Врангеля, доложил „Русскому совету“ о возможности восстания против Советской власти на Украине. Пользуясь материалами начальника разведывательного отдела штаба Врангеля — генерала Климовича, Шатилов всячески доказывал, что на Украине якобы имелись подпольные повстанческие очаги. Вспыхнувшее весной 1921 года контрреволюционное кронштадтское восстание подогрело наши надежды на свержение Советской власти, но оно, как известно, было быстро ликвидировано. Затем мы получили сведения, что в Одессе якобы восстали рабочие и служащие „Русского общества пароходства и торговли“, и хотели использовать это в своих контрреволюционных целях. В связи с этим я обратился к барону Врангелю с просьбой направить меня и генерала Слащева нелегально в Одессу, чтобы возглавить восставших, однако Врангель не поддержал меня и заявил, что, по последним данным, прежнее сообщение о восстании в Одессе не подтверждается»[440].