— Но сегодня он тебе просто померещился. Пойдем, Феликс. Тебя не должно волновать мнение этих людей. — Джейни указала на притихших зрителей.

— Но я же могу играть, — не унимался Феликс. — Могу играть где угодно: на корабле, на вечеринке, даже на оживленной улице… Что мешает мне повторить то же самое здесь?

— Понятия не имею, — призналась Джейни. — Да и не все ли равно?

— Нет, — твердо ответил Феликс и потянулся к инструменту.

Джейни хотела запротестовать; хотела сказать, что это не та вещь, которую стоит делать через силу, но в последний момент сдержалась: в глубине души она верила, что Феликс справится со своей проблемой. Конечно, неудачная попытка могла лишь усугубить ее, однако остановить его она в любом случае не решилась. Что ж, вдруг первородная музыка поможет ему… Хотя, конечно, маловероятно, чтобы страх всей жизни испарился за несколько минут: в чем бы ни таились его причины, они наверняка являлись слишком вескими для того, чтобы их можно было устранить с помощью пары-другой аккордов.

И тут в голове у Джейни снова пронеслось: истинная магия мира гораздо проще, чем мы можем себе вообразить.

— Я люблю тебя, Феликс, — тихо сказала она и отошла в сторону.

Феликс вскинул голову и устремил взгляд куда-то вдаль. „Он пытается сосредоточиться на каком-то одном человеке. Пытается представить, что, кроме этого человека, в зале никого больше нет“, — поняла Джейни.

Она поступала точно так же в начале своей карьеры.

„Ну, давай же!“ — мысленно взмолилась Джейни.

Мокрый от пота, Феликс начал подыгрывать Клэр, но дрожь, сотрясавшая его тело, мешала ему попасть в такт.

Не в силах смотреть на мучения любимого, Джейни подбежала к нему и, прежде чем аудитория успела разразиться очередным взрывом хохота, крепко обняла.

— Слушай, — шепнула она. — Слушай музыку, которую играет Клэр.

— Но я…

— Не пытайся играть. Расслабься. Закрой глаза и попробуй внушить себе, что тебя здесь нет. И не только тебя — нет вообще ничего, кроме музыки. Почувствуй ее ритм — он созвучен биению твоего сердца; он прост, как твое дыхание…

Джейни погладила Феликса по голове.

— Разве ты стараешься заслужить похвалу зрителей? — продолжала она. — Ты делаешь это во имя самой музыки, потому что она и есть…

— Потому что… она и есть… — медленно повторил Феликс.

— Магия.

Феликс неуверенно сыграл аккорд из двух нот. Пожалуй, это получилось у него не слишком хорошо, но бодрое звучание вистла сгладило огрехи.

— Давай, Феликс, давай, — кивнула Джейни, видя, что он вновь приподнимает пальцы над клавиатурой.

Следующий аккорд вышел фальшивым, однако молодой человек тут же исправил его.

— Магия, — тихо произнесла Джейни.

— Магия, — повторил Феликс, словно это слово было заклинанием от всех его страхов.

Новый аккорд прозвучал громко и чисто. За ним еще один. И еще. И еще…

Плечи Феликса напряглись. Джейни принялась массировать их и сразу же почувствовала, как они расслабляются — то ли от ее прикосновения, то ли от уверенности, растущей в его душе.

Теперь он выводил уже вполне связную мелодию, и не беда, что в ней проскальзывали неточности — это случалось и прежде, на вечеринках, когда Феликс подхватывал незнакомую тему.

Спина его выпрямилась. Аккордеон подпрыгивал на колене по мере того, как он притоптывал. Дуэт стремительно набирал силу.

Джейни узнала мотив и улыбнулась: это был „Рил мисс МакЛеод“, который они с Феликсом прозвали „Майский день“, потому что его веселые звуки ассоциировались с весной, надеждой, продолжением жизни.

И частью этого рила — как и всех других музыкальных произведений на свете — являлась сама первородная музыка, несущая в себе нерушимую гармонию мудрости и магии.

Она была бессмертна, однако при этом нуждалась в исполнителях, подобно тому как мир нуждается в обитателях, ради которых он и был сотворен…

Кто-то неожиданно засвистел, но сидящие в первом ряду люди заглушили этот одинокий протест своими аплодисментами, и к тому времени, как Феликс и Клэр, сыграв все три части рила, вернулись к первой, зал уже дружно хлопал в такт его заразительному ритму.

Когда музыка смолкла, публика разразилась бурей оваций. Джейни взглянула на счастливые лица тысяч зрителей и с гордостью потрепала Феликса по волосам.

— Я… — начал он.

— Ты сделал это, — сказала она.

Феликс улыбнулся, опустил аккордеон на пол, встал и, повернувшись к Джейни, обнял ее.

Аудитория за его спиной затихла.

Но нет, осознала Джейни, не затихла. Она просто исчезла. Как и сцена. Теперь здесь не было никого, кроме них с Феликсом. Клэр находилась чуть поодаль. Кемпи сидел у ее ног. Неожиданно у Джейни возникло впечатление, что тело Феликса начало таять. И Клэр с Кемпи тоже. И она сама…

Джейни открыла глаза и обнаружила, что стоит на пустоши. Воцарившаяся после музыки и громогласных аплодисментов тишина казалась почти убийственной. Девушка похлопала себя по бокам.

Может, ей все это приснилось?

Она огляделась. Джон Мэдден стоял на коленях, прижавшись лицом к Мен-эн-Толу. Рука его, продетая через дыру, безжизненно свисала по другую сторону камня. Рядом сидели растерянный Феликс и Клэр, причем последняя крепко сжимала вистл, который держала сама Джейни перед тем, как Мэдден вошел в ее разум.

Невероятно: значит, это был не сон.

— Что случилось? — поинтересовалась Клэр. — Я видела самый страшный кошмар в своей жизни, но потом все вдруг изменилось…

— Мы победили, — объявила Джейни.

Она взяла свою сумочку и поднялась с земли.

— Мы спрятали книгу так, что уже никто и никогда не найдет ее. И хотя Мэдден пытался воздействовать на нас своей волей, она ему не помогла. Мы доказали, что сильнее его.

Если бы только не ее отмененное турне. И не ферма Бойдов. И не…

„Нет, — одернула себя Джейни. — Не думай об этом. Сейчас наслаждайся победой, а сомнения оставь на завтра“.

Между тем Мэдден не шевелился.

— Он… он умер? — спросила Клэр.

— Не знаю, — ответила Джейни, гладя подбежавшего к ней Кемпи. — И, честно говоря, мне на это наплевать.

— Но мы не можем бросить его здесь…

— Это почему же? — ядовито поинтересовался Феликс. — Мы ему чем-то обязаны?

„Он не забыл, что сделал с ним Мэдден“, — догадалась Джейни, взглянув на друга.

Она подошла к Клэр и взяла ее за руку.

— Пошли домой.

— Но мы точно победили его? — сомневалась Клэр, послушно следуя за подругой.