бы мы могли вывозить в шесть этапов часть людей, которые у нас там есть, и часть других людей из группы повышенного риска, которых мы собрали вчера по просьбе Гейлера, – вывезти десять тысяч, но если мы ударимся как бы в панику и исчезнем сегодня, это будет событием большой важности для общественности, особенно если окажется, что в этом не было в действительности никакой необходимости. Таким образом, мы должны изучить все обстоятельства, я думаю, примерно – и вернуться к вам примерно через час, до полного завершения.

С: Хорошо, если не трудно, поработайте со Смитом, потому что, если мы сможем привлечь его на твою сторону, вы сможете в каком-то роде уравновесить [этих] военных здесь, которые сходят с ума, потому что затронуты их люди.

М: Хорошо. Сделаю.

С: Мы будем здесь, Грэм.

М: Хорошо.

С: Пока.

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

Понедельник, 28 апреля 1975 года

22:25

Ф: Да, Генри.

К: Г-н президент, кажется, что обстрелы практически прекратились. Но теперь, похоже, порядок на взлетно-посадочном поле нарушен и все полосы забиты людьми. Это становится похоже на Дананг, и это, вероятно, именно то, что они хотели создать.

Ф: Верно.

К: Они пытаются восстановить порядок. Мы поговорили с Грэмом Мартином и сказали ему, что, если воздушное поле станет непригодным для использования, ему придется организовать эвакуацию на случай чрезвычайной ситуации.

Ф: Я согласен в обоих случаях.

К: Ага. Что ж, главная проблема, с которой мы сейчас столкнемся, господин президент, заключается в том, сможем ли мы вывезти весь американский персонал, если порядок действительно нарушен в Таншонняте [аэропорт], за пределами Таншоннята и далее до территории, занимаемой АВА.

Ф: Какое расстояние это будет?

К: Расстояние не такое уж большое. Поездка на машине займет всего около пяти минут, если мы сможем вывести их из… Вы знаете, у нас нет возможности узнать, насколько они перемешались друг с другом…

Ф: Верно.

К: …с вьетнамцами, и нам сейчас просто придется переждать и отсидеться.

Ф: Туда «C-130» летают?

К: Нет, потому что сейчас кажется, что аэродромное поле наводнено гражданским населением.

Ф: Понятно.

К: Одна полоса была очищена для посадки, но, когда он приблизился, возник абсолютный беспорядок, поэтому они снова дали ему отмашку на возвращение. Теперь тот обстрел просто создал ощущение…

Ф: Разочарования и паники.

К: Значит, нам, возможно, придется через пару часов перейти к эвакуации в чрезвычайной ситуации. Но приказы абсолютно ясны. Если самолеты не могут быть использованы, придется перейти на вертолет.

Ф: И просто заберите наших оттуда. Надеюсь на лучшее.

К: Верно. Не думаю, что они его собьют. И я, честно говоря, не верю, что русские нас надули. Я думаю, что северные вьетнамцы проделали еще одну оценку ситуации на выходных и решили, что они пойдут ва-банк.

Ф: Ну, давайте посмотрим – сейчас 10:30, там 10 часов, не так ли?

К: Сейчас 11:30. Осталось всего около шести часов.

Ф: Очевидно, AРВ [армия Республики Вьетнам – Южного Вьетнама] ничего не может с этим поделать.

К: Ну, у нас там, на месте, генерал Смит. Он на авиабазе в Таншонняте. У нас в городе Мартин. Они находятся в тесном контакте, и они просто должны исходить из своего собственного мнения. Мы не можем командовать делами там отсюда.

Ф: Нет, не можем, согласен.

К: И Джим [Шлезингер], и я отправили от Вашего имени идентичные сообщения по нашим каналам.

Ф: Хорошо.

К: А я разговаривал с Грэмом Мартином, и я знаю, что из минобороны они говорили со Смитом.

Ф: Хорошо.

К: Итак, каждый знает, что ему нужно делать.

Ф: Значит, похоже…

К: Для меня сейчас это похоже на эвакуацию в чрезвычайной ситуации.

Ф: С вертолетами в двух местах.

К: Вот как мне это кажется. Мы будем держать Вас в курсе событий.

Ф: Отлично. Полагаю, что, как это ни трагично, Генри, мы должны оставить там эти пять тысяч и вывезти наших людей.

К: Ага. Трагично, потому что их всех тут же отбирают для северных вьетнамцев прямо там же. Все они относятся к группе высокого риска, но мы ничего не можем с этим поделать.

Ф: [Долгая пауза.] Хорошо, держите меня в курсе и…

К: Ну, у нас нет выбора, господин президент.

Ф: Нет. [Это] в руках людей, которые находятся там на месте.

К: Верно. И Вы довели операцию до абсолютного предела, на котором можно было ее проводить, и теперь нам просто нужно посмотреть, как это будет развиваться.

Ф: Насколько я понимаю сейчас, Смит и Мартин имеют право отдавать приказ о вертолетной операции.

К: Каждый раз, когда они решают, что взлетно-посадочное поле непригодно для использования.

Ф: Судя по тому, что Вы мне говорите, это так, поэтому мы должны ожидать этой акции.

К: Да. Для нас было бы лучше, если бы они могли снова открыть взлетно-посадочные полосы, по крайней мере на время, достаточное для того, чтобы американцы покинули то место на самолетах с неподвижным крылом.

Ф: Верно.

К: Потому что отсюда вся эта сумятица. Но, поскольку они находятся там на месте, им действительно приходится самим оценивать ситуацию на месте.

Ф: Но у них есть на это все полномочия.

К: У них есть все полномочия сделать это, и им приказывают сделать это, если они не смогут выбраться к концу дня.

Ф: Хорошо.

К: У них нет полномочий остаться еще на ночь.

Ф: Верно.

К: У них есть право вызвать экстренный воздушный транспорт в любое время сегодня вечером – когда у нас ночь, – и они должны вызвать его до конца дня там у них.

Ф: К концу дня там или к завтрашнему утру здесь?

К: К завтрашнему утру здесь. Если «С-130» их не заберут, то это сделают вертолеты.

Ф: Это настоящий позор! Еще сутки – или еще двенадцать часов.

К: Еще двенадцать часов, и мы спасли бы восемь тысяч жизней.

Ф: Генри, мы сделали все, что могли.

К: Господин президент, Вы в одиночку справились вопреки всем советам, и мы разыграли это настолько, насколько это было возможно.

Ф: Ну, я просто надеюсь, что Смит и Мартин теперь понимают, где мы находимся, и без колебаний начнут действовать.

К: Хорошо, мы все уточнили с Мартином. Я разговаривал с ним пятнадцать минут назад. Не могу сказать, что он делает это охотно, но он это сделает. Он хочет остаться с двумя людьми, чтобы позаботиться об американцах, которые могут объявиться невесть откуда. Но я просто