– А не ты ли просил выбрать именно его, а не его брата Антона? – спросила я, и в моем голосе появилось презрение. Арин почему-то замолчал. Странный он, непонятный и странный. Может быть, его гложет чувство неловкости передо мной, «идеальной музой»? Чувство ответственности перед сестрой победило.

– Я, – наконец ответил он. – Выбери Кея, Кэт. Антон – еще хуже, поверь. – Он опять лжет мне, и я не думаю, что его по-аристократически бледное лицо покраснело от вранья. И вообще, это я звоню Иуде, чтобы узнать номер телефона Алины, а не он мне, чтобы читать лекцию.

– Я и так это сделала. Арин, я хотела попросить у тебя номер телефона Алины, – озвучила я наконец свою просьбу.

– Зачем?

– Хочу сказать ей кое-что лично. Это насчет нашего соглашения. По-моему, Кей и Антон, – мой голос дрогнул, – они решили назначить мне свидания в одно и то же время.

– Вот как. Хорошо, – тут же продиктовал Арин номер сестры, а затем быстро со мной распрощался. Девушка с тоненьким голосом обрадовалась и игриво позвала Арина. Напоследок все же произнес: – Если что, Кэт, позвони мне. Если тебе будет грустно.

– Конечно, – я все же добавила, – Волчонок.

– Услышала?

Ну не придумала же!

– Да.

– Если тебе будет плохо, позвонишь? – видимо, у него проснулась совесть. Арин ведь прекрасно понимал, что, если я выберу Кея, останусь ни с чем.

– Позвоню. Кстати, ты ведь сейчас с девчонкой? А как же твоя любимая? – Я не удержалась от этого вопроса. Хотелось чуть-чуть сделать бас-гитаристу больно.

Он рассмеялся:

– Я потом расскажу тебе о соотношении «хочу и могу». До свидания, Кэт.

– Прощай.

– Звони. Особенно если будет грустно.

Если мне будет грустно, я позвоню своему личному психологу.

Ах да, у меня его еще нет. Тогда я лучше поговорю с кем-нибудь другим. А если никто не захочет меня выслушать, я пойду беседовать с мостом или с самым высоким зданием в городе. Впрочем, мой дом тоже для таких бесед достаточно высок.

Кретин. Взять бы тебя за твои длинные гладкие волосы и, обрезав их, сплести из них удавку.

Другой обладательнице длинных красивых волос я звонить не стала – написала смс, без приветствия и прощания.

«Это Катя. Сегодня Антон и Кей позвали меня на свидание в одно и то же время. Это, я так понимаю, и есть выбор? Если тебе нужен Антон – приходи сегодня в 8 часов в пиццерию «Гранд пицца», недалеко от нашего университета. Знаешь, где это? Он будет там. А я выбираю Кея».

Ответ от нее пришел только через час, разбудив меня, в который раз заснувшую тревожным сном.

«Знаю, где это. Отличный выбор, малышка Катя, ты не пожалеешь. Я у тебя в долгу. Пользуйся Кеем аккуратнее», – так и сквозило ехидством и уверенностью сообщение. Лескова считала, что смогла провести выпускницу факультета Доверчивых международной Академии дурочек Радову Катрину Томасовну.

«Он просил выглядеть на все сто, не подведи меня», – умудрилась я написать ей, вне себя от раздражения. Вообще-то это Кей говорил, но…

«В отличие от тебя я всегда выгляжу на пять с плюсом!»

Что за дрянная девчонка! Не могла спасибо сказать, я ведь как бы помогаю ей.

Вот именно, что как бы. И это забавно! Они все сами останутся с носом!

Я отложила телефон в сторону. Почему брюнетка поверила мне так легко? Она что-то задумала или все значительно проще: она считает, что я слишком доверчивая и добрая?

Ну, вот и все… Я договорилась, и теперь Кейтон встретится с Алиной. Я уверена – он будет в пиццерии, в образе Антона. Почему? Потому что он сказал, что останется со мной, если я выберу не звездного мальчика, а необщительного одногруппника, а значит, если я выберу Кея и приеду в ресторан, то никого там не встречу – при всех своих достоинствах солист «На краю» еще не научился размножаться почкованием.

Она поедет к нему. А как же мне забыть Кейтона, эту скотину? Как?

«Ты мне должна, – напечатала я, – отдай часть долга. Пришли мне фото, где есть ты и Антон, вместе, счастливые».

«Ты что, мазохистка? Зачем тебе это? Или ты извращенка? Ладно, я пришлю. Дай мне электронную почту, и я отправлю тебе пару фото», – сегодня Алина была явно великодушной. Через час я рассматривала цифровые изображения, отснятые пару лет назад. Она постаралась – их было довольно много. Наверное, хотела показать свою превосходство: «Гляди, Катенька, как мы были счастливы с Антоном, какое у нас богатое прошлое, такое, которое трудно забыть, смотри, какие мы красивые и счастливые. Мы так долго были вместе, что, если он не вернется ко мне вновь, это будет преступлением против наших чувств».

Я мысленно соглашалась с ней, героически рассматривая Алину и Кейтона, которого тогда еще звали просто Антоном.

И из всех присланных ею снимков я выбрала неожиданно для себя три фотографии: самые живые. Их же и распечатала на цветном принтере, выгнав брата на пару минут из комнаты.

Им по шестнадцать-семнадцать. Подростки. Весна.

Явно не видят, что их снимают на камеру. Сидят в обнимку в темном парке, явно с какой-то подростковой компанией, и их счастливые лица освещает яркая вспышка. Антон сидит в капюшоне неформальной куртки и явно заразительно смеется, глядя куда-то влево. Алина, тогда еще с длинным каре темно-бордового цвета, положив голову к нему на плечо, указывает в ту же сторону рукой. У него во взгляде есть еще что-то детское, даже немного наивное и очень счастливое. У нее, как ни странно, – тоже.

Им лет по восемнадцать-девятнадцать, почти взрослые. Лето.

Загорают на пляже, под солнцем, на золотом песке, около голубого моря: она – в оранжевом открытом купальнике, и он – в темно-зеленых шортах. У Антона волос уже чуть ниже линии губ, и плечи явно шире, чем на прежнем фото, и сам он крепче. У Алины волосы длиннее, забраны в высокий шоколадного цвета хвост. Он сидит, вытянув вперед ноги, рядом с то ли уже полуразрушенным, то ли еще недостроенным высоким песочным замком, а она беззаботно лежит на животе рядом, болтая в воздухе ногами, и дразняще, с игривой улыбкой смотрит на молодого человека. В его же улыбке и его взгляде – обожание и нежность.

Им по двадцать или чуть больше. Еще взрослее. Осень.

Сидят за столиком в каком-то кафе или ресторанчике, на столике стоит рубиновая бутылка вина и скромный, но очаровательный букет. Вывески вокруг то ли на испанском, то ли на итальянском языке. На заднем плане – много людей, спешащих, улыбающихся, с фотоаппаратами.

Он в водолазке цвета мокрого асфальта, русые прямые волосы намного длинней, чем у Кея в наши дни, – они достают плеч, и оттенок у них чудесный – пепельный. У нее прическа уже такая же, как сейчас, и черные волосы оттеняет белоснежное романтичное платье. Алина, задумчиво глядя на парня, сидит у него на коленях, обвив руку вокруг его шеи, а Антон, собственническим жестом обнимавший ее и отчего-то похожий на аристократа, смотрит на любимую без улыбки, но с нежностью или привязанностью.