Это фото я увидела еще в самом начале. И первая мысль была такой: «Вот какие натурального цвета волосы у Антона. Ему идут длинные волосы и этот цвет». Вторая, по традиции, посвящалась ненависти к нему и обещаниям поиграть Кею на нервах. Третья была горькая-горькая. Как будто я смотрела на фото и прощалась с парнем-придурком-на-чьем-плече-комфортно.

Зачем я это делаю, смотрю на них? Ответ прост. Чем больше я буду глядеть на распечатанные фото, тем больше мне будет больнее и тем больше я буду ненавидеть Кейтона, а не любить. Кто-то когда-то говорил, что через боль очищаются. Я попробую это сделать. Потому что чувствовать к нему что-то хорошее я не собираюсь!!

«Правда, мы смотримся с ним ярко?» — написала Алина.

«Да, подходите друг другу».

«Я стараюсь быть на уровне. Ты тоже старайся рядом с Кеем».

Но я больше ничего ей не отвечала. Госпожа Лескова, ты ведь все знаешь, но продолжаешь глумиться или ты так слегка сочувствуешь сопернице?

Интересно, а для беловолосой скотины будет сюрпризом то, что вместо меня туда явится Алиночка при полном параде?

А ты хочешь это знать? Съезди туда и посмотри.

Съездить? Но Кейтон узнает меня.

Значит, тебе надо добраться туда раньше его. Переоденься во что-нибудь. Или стой на улице – заглядывая в окно. Тебе не интересно, что там будет?

Очень интересно. Страшно и интересно одновременно. Я хочу видеть ошарашенное лицо блондина, я хочу слышать, что он скажет Алине, уверенной в своей победе, я хочу сделать ему больно. Да, пожалуй, после того, как он поймет, что я не пришла, а отправила Алину, я напишу ему что-то вроде: «Эй, я обманула тебя. Ты не нужен мне». Пусть мучается. Только… будет ли он мучиться?

А я буду мучиться?

Ну твою же мать – сколько раз я говорила, что не хочу страдать! Сколько раз мне еще надо сказать, что я хочу жить нормально!! Катя, ты тупая идиотка, почему ты не можешь жить спокойно? Тебе что необходимо, чтобы тебя окружали дятлы, целенаправленно долбящие тебе мозг? Езжай давай, посмотри, что там будет.

Ага.

Эта идея настолько захватила меня, что я действительно решилась поехать в пиццерию. Он звал меня в восемь часов? Приеду намного раньше. Я собиралась туда, маскируясь, как завзятый шпион: позаимствовала у сестры кепку и солнечные черные очки. У нее же я взяла широкую клетчатую рубашку с капюшоном и рюкзак, полностью увешанный аниме-значками.

– Тебе зачем, Катька? – большими глазами наблюдала за моими сборами младшая сестра. – Отдай!

– Мне нужно для конспирации, – не согласилась я расстаться с рюкзаком.

– Для какой такой конспирации? – вытаращилась на меня Нелька. – Ты бака что ли?

– Сама ты бака, – угрюмо уставилась я на нее, зная, что «бака» переводится с японского как дурак или дурочка. – Дай мне на время. Верну ведь.

– Тогда арендуй, – нахально заявила эта девчонка. – Час – сто рублей.

Я злобно взглянула на девочку. Та сразу же почему-то перестала выделываться и буркнула:

– Бери, чего мне? Мне не жалко.

Я кивнула и вытащила на свет божий темно-фиолетовые джинсы с карманами.

– Странная ты, оне-тян – сказала Нелли мне уже тогда, когда я сосредоточенно завязывала шнурки на чужих кроссовках.

– Не странная. Просто не хочу, чтобы меня узнали, – отвечала я.

– Да? А хочешь, я тебе усы накладные дам? Парнем будешь, – сказала сестра, думающая, что ее шутки – верх остроумия.

– Нет, спасибо тебе большое. Парень из меня не получиться, я, знаешь ли, бандажом не пользовалась. Меня в этой одежде не слишком легко узнать? – поинтересовалась я.

Сестренка оглядела меня довольно скептически.

– Кому надо, тот узнает. А если не приглядываться, то маскировка сойдет. Катька, а куда ты? Следишь за кем-то? – Врожденное любопытство родственницы было всегда при ней.

– Любопытной Варваре… – начала я.

– Оторвали нос?

– Нет, вытянули его под два метра, – с этими словами я вышла на лестничную площадку, довольная, что озадачила Нельку.

Я выкатилась из дома, одетая, как самая настоящая пацанка: кепка, под которую я убрала волосы, закрывала пол-лица, блестящие черные очки, напоминающие мне почему-то гоночные, помогали ей в этом, широкие джинсы и широкая же рубашка, под которой чернела простая майка без рисунка, отлично скрывали фигуру. Образ завершали мужские кроссовки, взятые мною на время у брата. Хорошо, что у него размер ноги небольшой – и всего лишь на два размера больше моего. Закинув за спину рюкзак, освобожденный мною от значков, я зашагала на остановку. Надеюсь, Кейтон не узнает меня в слегка неформально разболтанном виде. К тому же я постараюсь найти самое незаметное место.

Я приехала в пиццерию без пяти семь – и мне повезло: одно из самых дальних мест на две персоны, у стенки, увешанной фото в стильных рамках, было свободно. Заказав сразу два куска пиццы, кусок шоколадного торта, колу и кофе – надо же мне будет здесь сидеть больше часа, – я уселась на свое место, лицом к двери. Я могла обозревать почти весь зал, но сама я вроде бы оставалась не такой уж и заметной в своем уголке. Да и народу прибывало все больше и больше, не всем даже хватало столиков, хотя зал был довольно большим.

Большинство из присутствующих были парочками, второе же место упорно держал семейный набор: мама, папа и ребенок. Впрочем, в одном из углов, около окна, пристроилась большая неформальная компания, соединив сразу два стола, рядом с ними поднимала бокалы за что-то чисто женская компания, а неподалеку от меня распивали красное вино три пожилые дамы, которые, по-видимому, решили отпраздновать день рождения одной из них. Чуть позже в пиццерию завалилась и самая настоящая экзотика – пятеро иностранных англоязычных туристов, которые, не знаю уж, какими путями, решили заскочить в наш город.

Я, разглядывая окружающих, очень медленно ела свой кусок пиццы, кстати, не чувствуя вкуса, и наблюдала за залом. Где именно будет ждать меня Антон? Что он задумал? И не узнает ли меня он?

И в какое место ему треснуть ножом, которым я сейчас разрезаю кусок, чтобы кровь меня не забрызгала?

Сегодня в пиццерии было не так спокойно, как в тот раз, когда мы ее посетили вместе с Тропининым. Персонал в фирменной желтой одежде почему-то бегал и суетился, что-то обсуждал и изредка внимательно оглядывал зал. Какие-то два мужика колдовали над потолком, что-то приделывая к нему, стоя на железной переносной лестнице.

– Ленка, Ленка, что ты вертишься, заказчик еще не пришел, давай, работай! – выговаривала одна девушка-работница другой, кажется той самой, что пыталась в наше прошлое посещение этого заведения позаигрывать с Антоном, а я малодушно втолковывала парню о том что ему неплохо бы было пофлиртовать с ней в ответ. Что он тогда сказал? Что в человеке внешность – не главное?