С растущей тревогой Изольда посмотрела на сливовые соцветия позади Таальвена. Пока что колючки вели себя смирно, но недооценивать их не следовало. Успеет ли она запретить шипам бесчинствовать, прежде чем они причинят ее защитнику вред?

— Вея Эрна виновата, не спорю. Но, быть может, она давно признала свои ошибки и мечтает загладить их…

— Чушь, она жаждет лишь господства! — грозно оскалилась колдунья. — Корыстолюбивая самозванка в царстве ветров… Не знаю, откуда ее принесло всем нам на погибель, — у первых крылатых никогда не было повелителя!

Подхваченная ураганом неудержимого гнева, принцесса захлебнулась чужой пульсирующей злостью, бессильно прикусила язык.

— Один за другим Вея Эрна подчиняла себе народы. Спроси ее на досуге, кем она была до того, как назваться ветряной владычицей? Ведьмой пустыни, повелительницей драконов? Пусть расскажет, как извела большинство своих приспешников ради власти. И если после всех признаний тебе достанет мочи спустить с обагренных кровью рук многочисленные грехи… — кулаки колдуньи осуждающе сжались, — то верши свое правосудие одна. Я предпочту смерть такому спасению!

— Исгерд…

— Брось называть меня этим именем! — рявкнула сердито ведьма. — Терновая принцесса умерла много веков назад. По вине той, которую ты оправдываешь. Прибереги же сочувствие для Розы. Когда я изувечу дух ее и плоть, оно точно понадобится!

Понимая, что тема исчерпана, Изольда все же попыталась задержать строптивую ведьму, но воли ее оказалось недостаточно. Словно разъяренный смерч, ведьма метнулась куда-то вглубь, выбив у принцессы почву из-под ног. И, заваливаясь назад, она с сожалением вскрикнула:

— Я не враг тебе, Герда!

А затем небо в прорезях веток взбрыкнуло, брызнуло звездами. Но вместо рыхлого песка Изольда ощутила под собой чьи-то сильные руки.

Таальвен Валишер… Всю напряженную беседу он не спускал с принцессы глаз, готовый в одночасье оказаться рядом. Ни чары, ни ведьмовские приемы не способны были оттолкнуть приморского королевича, заставить его испытать неприязнь к своей избраннице. В спазмах переходящего от души к душе тела он усматривал лишь мучения той, которую стерег самозабвенно. Оттого ладони прижали к себе сникшую принцессу так крепко. Но через секунду выяснилось: оборонять ее не нужно. Тьер-на-вьёр убралась добровольно, презрев щедрое предложение. Похоже, ни при каких обстоятельствах она не могла помыслить о примирении с Розой Ветров.

— До чего черна ее скорбь… — бессвязно шептала Изольда, приходя в себя после изматывающего, хоть и бескровного противостояния. Ватные ноги упорно не желали становиться на песок.

— Ты не можешь позволить ей остаться…

Отстраняясь от широких плеч Лютинга, принцесса с вызовом вскинула подбородок.

— Почему?

— Это неправильно, пагубно для тебя… — Рокот его голоса накрывал плотным тяжелым одеялом, из-под которого бессмысленно было выбираться. — Разве не мудрее избавиться от всех посягательств на свою свободу?

— Мудрее… — Наперекор слабости в онемевших конечностях Изольда выпрямилась. — Но как тогда поступить с печалью, от которой я стала неотделима? Прошлое терновой принцессы вросло в меня, как твой охотничий зов. От него не отвертеться.

Отваживаясь на дальнейшие пояснения, она дважды глубоко вдохнула и лишь затем окунулась в болотную зелень глаз напротив.

— Я не лгала Исгерд о желании обосноваться в Тьер-на-Вьёр… Звучит абсурдно, знаю. Но когда размышляю о том, как покину Терновый дворец, откажусь от королевских обязанностей, дух мой бунтует. Словно отпечатавшаяся на мне лоза все глубже пускает корни в этом неизведанном мире…

— Понимаю… — внезапно обескуражил ее Таальвен, поведя взором по кромке терновых завитков на ее шее. — Меня тянуло сюда со времен жизни в Долине ветров. Видимо, из-за Удела душеловов…

«Выходит, решение мое его не удивило, — с изумлением осознала колдунья, — и Лива прозревала будущее, печалясь, что мы с Таалем не возвратимся назад».

— Значит, ты не станешь тащить меня в родные края?

— Тащить? — Лицо приморского королевича оживила печальная усмешка. — Только если попросишь…

— А если повелю смириться с присутствием Исгерд? — дерзнула испытать его терпение на прочность принцесса.

Но суровый вид Таальвена, мигом сделавшегося серьезным, положил конец игре. И она пристыженно потупилась.

— Что толку спорить, если терновая ведьма и слышать не хочет о дружбе с Веей Эрной. Мой план провалился…

Подобрав с земли плащ, Изольда вслепую определила, где прокладывать дорогу к замку, и что-то тихо шепнула кустарникам. Сонные ветки разомкнулись, ласково осыпая принцессу сливовым цветом.

— Вернемся во дворец.

На обратном пути они шли порознь. В ежесекундном надзоре за тьер-на-вьёр не было надобности, так как и она, и принцесса Мак Тир изрядно растратили силы. Но все равно Изольда потянулась за янтарным медальоном, стоило колючей ограде окончательно поредеть.

— Не надевай его, — хрустя стебельками терновой поросли, промолвил Таальвен. — Пока я рядом, тебе не нужны ветряные оковы.

Оглядываясь в поисках перчаток, принцесса встряхнула плащ и привычно покрыла голову капюшоном.

— Я ношу его не ради защиты от терновой ведьмы. — В мягком мареве ночи узор на ее запястьях выглядел шитьем на прозрачном кружеве. — А чтобы Вея Эрна поверила в искренность моей дружбы, когда прибудет ко двору.

— Раз так…

Сопротивляясь всем своим естеством, Лютинг вручил колдунье ветряную вещицу. И тотчас лучистый ее свет, видимый ему во мраке, мигнул и потускнел.

«Я обещал не неволить тебя, Изольда, — рвалось с его языка. — Но мечтам твоим не суждено сбыться. Слышишь, как вскипает простор в предчувствии скорой беды? Я промолчу, чтобы не красть твой покой сейчас, спустя неделю ты и сама поймешь… Когда явится та, которую ты зовешь другом. Дорогу ей не преградят ни расстояние, ни верный тебе Северный ветер… Чего она возжелает? Что будет у нее в руках — оливковая ветвь или колдовское кольцо чертополоха, отнимающего по капле твою бесценную жизнь?..»

* * *

Ночь застала Хёльмвинда врасплох, как застигает незадачливого путника злодейка-беда. Только успело небо на востоке вылинять из василькового в тускло-голубое, как его затянуло звездным бархатным полотном, складки которого струились, оседали влажными тенями на камнях и деревьях.

«Знать, постарались шустрые кобылицы Конн Киалдера — каменного короля из Изольдиной сказки, — не всерьез предположил ветер, выискивая в сумерках местечко для лагеря. — Это ж надо сочинить, будто звезды по ночному небосводу рассыпают они!»

Наконец сияющий льдом взгляд зацепился за крошечную ложбину на опушке редкого леса. Если сойти с проторенного тракта и спрягать коня в зарослях калины, стоянку будет почти не обнаружить. Разве что присутствие путешественника выдаст огонь. Но костры верховный подолгу не жег — довольствовался щепоткой волшебного порошка, что вручила ему терновая принцесса перед отъездом, а после того как колдовские язычки ослабевали, дров не подбрасывал. Ни к чему ему лишнее внимание падких на сплетни тьер-на-вьёрцев, да и прочей возможной компании…