— То, что он называет «бугром», выглядит скорее… как там звучало это слово? — обернулся Кхрен к Тиадбе. За прошедшее время девушка прочитала им и другие истории из книг. Кое-где встречались описания особенностей суши и воды, которые находились за пределами жизненного опыта древнего племени.

— «Гора», — подумав, сказала Тиадба. — А когда их много, то это называется «горный хребет».

— Мне все равно — нам туда.

— Что находится на конце колеи? — спросила Тиадба у скафандра.

Голос Патуна сообщил:

— Некогда существовала так называемая Долина Мертвых Богов: широкая расщелина в земной коре, где в самой середине, в своеобразной чаше находилось десять зданий, в том числе и Дом Зеленого Света. Туда заманило множество пилигримов, и все они были порабощены темпоральной петлей. После этого Башня изменила луч маяка, чтобы он стороной обходил долину. Впрочем, последние данные свидетельствуют, что там находится лишь тень — подробностей недостаточно.

— Как давно были получены эти «последние» данные? — спросил хитроумный Нико.

— По кальпийскому времени — сто тысяч лет тому назад, — ответила броня. — Однако здесь, в области твист-складки, все зависит оттого, как именно мы к ней приближаемся. Если зайти с иной стороны, не по курсу маяка, то вполне возможно, что долина до сих пор на месте. Дом Зеленого Света был — и, вероятно, является — сильной приманкой. Если же Дом и долина изменились, то нас подстерегают другие ловушки — или же чистая дорога.

— А вдруг это ложь Тифона? — Нико нагнулся над колеей и вновь потыкал в корку, на сей раз одной из опор треноги из-под генератора. Поверхность была твердой как стекло.

— Возможно, — сказал голос Патуна. — Колея проходит рядом с долиной. Впрочем, если маяк указывает направление вдоль колеи, то, вероятно, она безопасна.

Все посмотрели на Тиадбу. Беспокойство девушки росло с каждой минутой. На заднем плане ее мыслей возник циклический наплыв печали, будто она вела группу к ловушке, которая была хуже эха — хуже дрожащих кладбищ Молчальников и гиблых трясин, которые им встретились по дороге. Однако луч маяка действительно силен и устойчив. Делать нечего — иного гида у них нет.

— Можно просто пойти вдоль обочины, — заметил Кхрен. — Жаль, грунт становится неровным, огромное множество трещин. Мы потеряем массу времени.

Всех пугала мысль, что Кальпа падет и сигнал маяка исчезнет — или, хуже того, станет их обманывать, хотя Патун заверял, что это невозможно.

— Ладно, двинемся по колее, — решилась Тиадба. — Кхрен, пойдешь замыкающим — на самом большом удалении, но так, чтобы не потерять нас из виду. Херца и Фринна, выдвигайтесь вперед на такое же расстояние. При малейшем признаке размягчения… ну, сами знаете.

Они растянулись вереницей и двинулись к «бугру» на дальнем конце колеи.

Пилигримам удалось пройти приличное расстояние, прежде чем они покинули колею и укрылись в расщелинах, которые лучами расходились от дороги. Молчальники десятками, группами, волнами проносились над широкой, молочно-белесой поверхностью колеи. Потекло долгое, вялое, скучное время — наконец поверхность вновь стала глянцевой, и можно было возобновить движение.

По небу хлестал луч Свидетеля. Что-то опять творилось в глуби Хаоса — толстые хвосты мрака взметались ввысь и падали обратно, напоминая жуткие, дымящиеся головы, высовывающиеся из грунта.

После длительного перехода и очередного взрыва дымчатых гейзеров Кхрен мельком заметил какие-то изменения в небе, по левую руку от них, на приличном удалении от вектора наибольшей интенсивности маяка. Никто из его товарищей не обратил внимания на феномен.

— Наверное, у меня глаза устали, — расстроено сказал Кхрен.

— Ага, ты один у нас такой, — бросил Шевель.

— Ты объясни толком, на что это было похоже? — раздраженно потребовал Нико.

— Хватит, — вмешалась Тиадба. — А то он попросту начнет выдумывать.

— Я?! Да никогда! — возмутился Кхрен.

— Предлагаю остановиться на минуто…

— Смотрите! — воскликнула Фринна, а Херца показала пальцем.

Во впадине между двумя холмами буроватого, потрескавшегося грунта, разливалось голубое сияние.

Слово взяла броня:

— Возможно, это очередной Патун или, коль скоро мы так далеко ушли, кто-то из Кальпы — более старое существо.

Путепроходцы скептически обдумали эту гипотезу.

— А если заманивают? — прищурился Нико.

Нет ответа. Все, что угодно, могло стать приманкой и ловушкой — кроме маяка, ничего определенного не существовало.

— Схожу-ка я на разведку, — вздохнул Махт. — А то уже надоела эта тягомотина. Хоть ноги разомну, как следует.

— Вам не кажется, что он изменился? — спросил Главк у Даниэля.

Джек упрямо прокладывал путь впереди, пробираясь между стен и домов по рваным, криво проложенным улицам. Его беспокойство было очевидным — невозможно предугадать, что произойдет или насколько изменилась обстановка после того, как здесь прошла Джинни.

Или, скажем, действительно ли они шли по ее следам.

— Вроде бы стал меньше сутулиться, — ответил Даниэль.

— Он выглядит старше. И уверенней. Готов принять на себя риск, оставить нас позади… А что говорит вам камень?

— Все еще тянет вперед, — пожал плечами Даниэль. Переделанный город вокруг них трещал и стонал, как ледник, оседающий на горном склоне. — Если девчонка тоже это чувствует — и если они тянут в одну сторону…

— В одну, в одну, — заверил Главк. — Вы такого никогда не видели?

Он рукой обвел мрачную мизансцену, склонную к непредсказуемым изменениям, подобно проекциям «волшебного фонаря», диапозитивы в который поручено вставлять клиническому идиоту.

— Было дело, — признался Даниэль. — Да и Джек, наверное, тоже видел.

— При побеге от нашей Госпожи? — уточнил Главк.

— Что-то вроде того.

— А ведь она там. На старом складе. Я ее чувствую.

— Она сможет нас найти?

— Если вы интересуетесь, заламываю ли я веточки на ходу или переворачиваю камушки… тогда нет. Госпожа всегда знает, где ее слуги. По крайней мере, знала на Земле. Здесь… возможно, наши странности служат камуфляжем.

— Это и есть Земля, — возразил Даниэль. — Кусочками. Послушайте. Вы достаточно пожилой человек — вы не узнаете эти здания?

— Я бы сказал, они какие-то азиатские. — Главк высморкался, критически осмотрел носовой платок — черных прожилок стало больше, — и покачал головой. — Мне не приходилось бывать на Востоке. А ваш город остался в милях за спиной.

— Бидвелл говорил, что все стягивается вместе.