истории; как друзья, которым дела нет до взрослой жизни с её заботами. Родион рассказал о новом месте, где они теперь живут, какой зверь водится, рассказал, как ездил в Тайшет. Оробак многое не понял, но слушал, кивал головой и просто радовался русскому другу. Мало разговаривает карагас, всё больше слушает, но с таким другом можно и поговорить.

Стойбище расположилось на берегу небольшого озера, окружённого со всех сторон скалами и густым лесом, только с южной стороны была большая поляна, на которой стояли пять чумов. Возле них спали вечно голодные собаки. Люди заняты своими заботами, не болтаются зря без дела. На берегу озера у самой воды на валёжине сидел Эликан, покуривая свою трубку. Разные мысли суетились в голове у старика, некоторые пролетали мимо, не задерживаясь, другие тревожили, третьи радовали. Всё, как в жизни, в ней каждый день разный: один радует, другой печалит. Последнее время беспокоят чужие люди в тайге, а их становится всё больше. Плохие люди пришли в тайгу, выгнали кара- гасов с реки, теперь приходится половину лета таиться здесь, а потом подниматься за оленями в горы. Зверя здесь больше, мяса больше, чем у реки, только простора нет, словно из чума не выходишь, перед глазами только лес и вода да кусочек неба над головой. Даже снежных сопок не видно — загородило всё лесом. Второе лето уже здесь. В первый год, когда ушли с реки, поднялись к горам, но там видны были костры, дым можно в лесу спрятать, а в чистом поле не спрячешь. И с дровами плохо было, женщины стали ворчать. Зато здесь дров много.

— Доброго здоровья, Эликан, — вдруг услышал он знакомый голос.

Сначала он подумал, что ему показалось, потихоньку повернулся и увидел улыбающегося Евсея и Родиона.

— Евсейка, пришёл? Я знал, что ты придёшь. Как нашёл?

— Оробак привёл. Вас тут и не сыщешь.

Евсей обнял старика и присел рядом. Как бы там ни было, а скучал он по ним. За прошлые годы привык к этим странным людям гордого рода карагасов.

— Ждал тебя, — сказал старик, — шибко ждал.

— Много дел было, мы тоже стойбище сменили, — сказал Евсей. — Теперь тоже нас не сразу найдёшь.

— Построил себе дом? — Эликан назвал именно так. — Жену привёл?

— Привёл, уже дочка есть.

— Быстро идёт время. Родька совсем большой стал, скоро тоже женить надо.

— Придёт время, оженим, за этим дело не станет.

— Охотишься, Родька? — спросил Эликан.

— Понемногу бегаю.

— Почему немного? Много надо охотиться.

— У нас тайга поделена, охотников много, а далеко ходить пока рано.

— Верно, далеко ходить — олени надо. Зимой ходить плохо — снега много.

— Слышал, у вас тоже тайгу делят?

— Плохие люди пришли, бумажку показывают, говорят, что теперь это их тайга, говорят — надо уходить.

— Где теперь кочуете?

— Кочуем. Олени есть, много кочуем. Куда след соболя поведёт, туда и кочуем. На суглане сказали, что всё верно: бумажка есть — из тайги уходи в другое место, а там тоже другие промышляют. Из Урянхая через хребет тоже идут чужие, те без бумажки. Пока никого нет, выбьют зверя, потом уходят.

— Как торговали на суглане?

— Мало-мало торговали. Мука есть, табак и чай есть. Оробак мясо добывает, других палкой гоняю рыбу ловить, ничего, живём помаленьку. Зимой лучше, зимой все охотятся.

Вечером Евсей достал подарки. Дарил трубки, табак, несколько ножей, довольные обитатели стойбища отходили от костра, разглядывая вещи. Появилась и бутылка водки к ужину. Никто отказываться не стал, выпили быстро.

— Ты тоже торговать приехал? Так купцы начинают разговор, — сказал Эликан.

— Тебя не обманешь, да я и не обманывать пришёл, завтра поговорим.

— Правильно. С водкой какой разговор?

Утром старик и Евсей пошли на озеро, чтобы поговорить о деле.

— Я предлагаю вам не продавать все шкурки на суглане. Часть продайте, чтобы купить товаров до весны, а когда охота закончится, вы придёте сюда, и мы придём с обозом, привезём всё, что нужно. И вам не надо будет лишний груз с собой таскать, и нам, надеюсь, будет выгодно торговать с вами.

— Кто приедет торговать? — спросил старик.

— Я и приеду, и ещё несколько человек, которые тебе известны.

— Если без обмана, то можно. Обманывают много.

— Ты меня знаешь, я тебя знаю, будем торговать честно.

— Это хорошо, если правильно торговать.

— Значит, согласен? — спросил Евсей.

— Согласен, — ответил старик.

Евсей заметил, что Эликан не сильно удивился его предложению и согласился быстро.

«Неужели старик всё понял сразу или догадался, что такое предложение поступит?» Полдня Евсей всё думал об этом, потом решил спросить:

— Эликан, как ты узнал, что я тебе предлагать торговлю буду?

— В последнее время на суглан приходят много посторонних людей, каждый пытается взять себе побольше и подешевле. Все люди идут по Уде с востока, с других мест, а с Бирюсы никого нет. Стали появляться здесь совсем чужие. Я знал, что всё равно придёт кто-нибудь торговать сюда, а когда увидел вас с Родькой, понял, что это вы и будете. Если бы вы пришли за золотом, которое я вам показывал, то зачем надо было нас искать да подарки тащить? Правильно я говорю? — улыбался старик.

— Всё так просто, — даже разочаровался Евсей, — мудрый ты, с тобой будет хорошо торговать.

— Только ты не от себя будешь товары возить, говори, от кого?

— От кого приходили за золотом, от того и торговать будем, от Хрустова.

— Лаврен приедет?

— Не знаю. Я его видел недавно, он тебе передал вот что. — Евсей передал старику расшитый бисером замшевый кисет, наполненный табаком.

— Я рад, что ты, а не другие люди пришли. — Эликан стал набивать трубку табаком. — Я ходил туда, где показывал золото, хотел посмотреть, были вы там или нет. Золото лежит — никто не взял.

— Мы зайдём с Родионом, возьмём немного, сколько намоем, пока погода стоит.

— Оробак вас проводит, на оленях быстрей доберётесь.

— Спасибо, Эликан. Если захотите, можете собирать золото тоже, летом есть время, мы его будем брать по хорошей цене.

— Как получится. Оробак покажет вам ещё ручей с жёлтыми камнями — там недалеко.

Утром Евсей записал всё, что требовалось привезти весной, хотя и без записок знал, что нужно, но для пущей важности отметил всё. Эликан смотрел на записку и крутил головой, его это впечатлило.