Он прикинул расстояние между обоими телами и угол, под которым они находились друг к другу, после чего положил лопату так, чтобы создавалось впечатление, что это Одри нанесла удар и Клеанс лишилась сознания в ту же секунду, как он увидел обеих женщин. Слишком хорошая возможность, чтобы ее упускать…

Затем он вложил свой пистолет в руку Клеанс и забрал ее сумочку, где она хранила свое собственное оружие. Ну что ж, теперь можно либо выиграть вдвойне, либо все потерять. В худшем случае — ее слово против его слова. Но если удача ему улыбнется, он полностью возьмет в свои руки и лицей, и «Гектикон», и все остальное… Таково было одно из условий брачного договора, заключенного между ними еще очень давно: в случае недееспособности одного из супругов все дела полностью переходят в руки другого. Клеанс, безусловно, видела в этом подходящую возможность продолжать дело Пьера — даже в его отсутствие. Что бы с ним ни случилось. Но, как недавно и сказал ей Антуан, она многого не знала о собственном муже — и не особенно старалась узнать, поскольку душой принадлежала другому человеку.

Он вынул из кармана пальто мобильный телефон и набрал номер полиции. В этот момент до него донеслись звуки трех выстрелов из подземного коридора, и одновременно он заметил, что туман сплошным потоком низвергается в темный проем, словно призрачный водопад.

Бертеги шел по направлению к свету — туда, откуда, кажется, долетало нечеткое эхо чьих-то голосов. Сколько времени он уже идет по этому подземному лабиринту? Комиссар не знал.

Время словно перестало существовать. Вчерашний день, улыбка жены, смех дочери — все это осталось в другой жизни.

— …ер!..

Голоса теперь слышались громче. Бертеги замер. Мэрил и Дженни должны были быть где-то здесь, совсем рядом! Он был в этом уверен.

в сердце пентакля…

туннели, по которым собираются на шабаши…

Он должен думать как те! Думать как те!

Бертеги еще ускорил шаги и буквально пробежал расстояние, отделяющее его от мерцающих огней.

Затем прижался к стене и подождал. Голоса по-прежнему звучали где-то вдалеке. Перед ним был зал, нечто вроде холла, от которого отходили три коридора. На стенах горели факелы. Воистину прихожая в замке ужасов! Все здесь казалось застывшим… но нет, вскоре Бертеги заметил клубы тумана, которые стелились по полу, постепенно разбухая, словно хотели заполнить собой все пространство. Как туман мог сюда проникнуть?.. Бертеги с удивлением заметил, что уже едва различает свои ботинки. Он проследил, как туман движется, вытягивая свои отвратительные разбухающие щупальца, и понял, что это движение происходит в одном направлении, словно движение волн во время прилива.

Бертеги не колеблясь направился туда же. Следовать за туманом было совершенно иррациональной идеей, но в последние два часа доводы разума не играли почти никакой роли. Он свернул в один из коридоров и остановился. До него снова донеслись отзвуки голосов. Неужели?.. Кажется, это был голос Ле Гаррека…

Мэрил и Дженни были здесь! Он это знал! И Ле Гаррек тоже знал! Этот мерзавец обо всем знал и ничего ему не сказал! Ну, он еще поплатится…

За его спиной послышался какой-то шорох. Бертеги резко обернулся; он не успел избежать удара, но успел его отклонить. Клинок вонзился ему в ногу. Комиссар пошатнулся от боли, выронил револьвер и поднял голову, чтобы взглянуть на нападавшего. Перед ним предстало кошмарное видение: подросток, белокурый, словно херувим с рождественской открытки, и весь вымазанный в крови, очевидно чужой, — кровь была даже на лице. Его голубые глаза почти светились в полумраке — это были глаза одержимого, опьяненного ненавистью и безумием.

Оба противника обменялись взглядом, и Бертеги почувствовал, как земля уходит из-под ног — в прямом и переносном смысле. Происходящее с ним не могло быть реальным! Он не мог находиться в подземном туннеле, освещенном факелами, разыскивая жену и дочь, которых похитили. Не мог смотреть на это… существо, словно вышедшее из фильма ужасов, в окружении тумана, который стелился по полу и скользил вверх по стенам…

Подросток чуть шевельнулся, все еще сжимая в руке оружие, и одновременно Бертеги ощутил, что боль усиливается. Надо было действовать быстро. Через секунду подросток бросится на него. Через секунду боль его парализует — как знать, не задета ли бедренная артерия… Бертеги поискал глазами револьвер — до него было несколько метров. Если этот псих не полностью съехал с катушек, сейчас он тоже заметит оружие и оттолкнет его или подберет… Но псих смотрел только на свою жертву, и Бертеги невольно вздрогнул, поддавшись мгновенной вспышке ужаса.

Он глубоко вздохнул, стараясь удержаться на ногах, несмотря на боль. В тот момент, когда белокурый ангел смерти бросился на него, Бертеги, собрав последние силы, рванулся к револьверу. Он мешком рухнул на пол, приземлившись как раз на раненое бедро, что вызвало у него крик боли, — но он схватил револьвер. И едва успел повернуться и сделать три выстрела подряд в лицо зомби, который уже нависал над ним, собираясь его прикончить.

* * *

Николя по-прежнему сжимал револьвер, не обманываясь шутливым тоном Андреми.

— Отойди от Бастиана, Пьер…

На лице Андреми появилась слабая гримаса, видимо, обозначавшая улыбку.

— Ты ничего не можешь, Николя, даже с пистолетом. Даже с десятью… Если ты меня убьешь, ты никогда — НИКОГДА! — не узнаешь, где находится ребенок твоей подружки. Она ведь твоя подружка, верно?

Николя нервно моргнул — он не подумал о таком повороте событий, и это было ошибкой. Он достаточно хорошо знал Пьера, чтобы понимать, что угроза смерти его не сломит. Лишь страх потери может возыметь результат. Но от этого он, конечно, себя обезопасил, как только мог.

— У тебя удивленный вид, Николя, но… подумай сам. Я не один в этом деле — однако разве ты видишь кого-нибудь? Я имею в виду охрану! Нет, никого… А знаешь почему? Потому что это бесполезно. Я хотел увидеться со своим единственным сыном наедине и без помех. Здесь. Потому что здесь все начинается и все заканчивается. И мне никто не нужен для защиты, потому что у вас нет выбора: убить меня — означает лишь ускорить кончину ваших близких. Запереть меня здесь — тот же результат. Понимаешь теперь?

Николя не сказал ни слова. Внезапное чувство беспомощности тяжелым грузом навалилось на его плечи и заставило опустить оружие. Он взглянул на Бастиана — лицо мальчика выражало то обманчивое спокойствие взрослых людей, которое помогает им отрешиться от происходящего, чтобы пережить вызванный им шок. Потом он заметил какое-то странное движение у стен душного подземного убежища. Туман, с удивлением понял он. Туман добрался сюда, до них, и поднимался вдоль стен. Интересно, Пьер это заметил?

Нужно было выиграть время.

— Зачем ты мне написал, Пьер? На что ты надеялся?

В глазах человека без лица на миг промелькнуло какое-то странное выражение. Сожаление? — подумал Николя. Пьер уже собирался что-то ответить, как вдруг раздались три выстрела подряд — буквально в нескольких метрах от них. Николя вздрогнул и резко обернулся к двери.