— Держись за мою руку! — закричал Ле Гаррек.

Бастиан вздрогнул, ощутив, как холодная рука Ле Гаррека скользнула от его плеча к запястью. Он изо всех сил вцепился в нее, чтобы не упасть. Новый крик вывел его из оцепенения, и через несколько секунд он снова различил выпрямившийся силуэт Андреми в центре комнаты — как если бы тому удалось отбиться от нападавших. Мгновением позже, когда разъяренные гуманные тени снова сгустились над тем местом, где только что стоял убийца, что-то пронеслось в нескольких сантиметрах от Бастиана, затем из коридора донесся быстрый топот ног: Андреми был уже снаружи.

Ле Гаррек резко встряхнул Бастиана и потянул его к выходу. Мальчик, с трудом передвигая ноги, двинулся за писателем. Переступая порог, он обернулся и увидел, что кресло поднялось в воздух и кружится, словно в водовороте. В кресле, паря над окружающим хаосом, сидела уже знакомая ему девочка с качелей. Ее сотканное из тумана платьице развевалось в воздухе, длинные прозрачные пряди волос взметались над головой. Повернув к Бастиану голову, она помахала ему рукой — радостным и в то же время заговорщицким жестом.

Лейтенант Клеман наблюдал за женщиной, которая сидела напротив него, глядя прямо перед собой с холодной невозмутимостью, в данных обстоятельствах внушающей некоторое уважение. Он знал, что во многих маленьких городах есть известные люди, обладающие властью и богатством, при встрече с которыми вы с удивлением обнаруживаете, что невольно подчиняетесь им, что их авторитет оказывает на вас влияние. Так же обстояло дело и в случае с Клеанс Рошфор, даже обвиненной во всех возможных преступлениях, даже не накрашенной, с распухшим лицом; она получила травму в результате стычки, детали которой еще предстояло прояснить, — очевидно, это была далеко не последняя из тайн Лавилль-Сен-Жур.

— Еще раз спрашиваю вас, мадам Рошфор, где находится Пьер Андреми?

Клеанс Рошфор не шелохнулась, лишь перевела взгляд на лейтенанта, которому на этот раз удалось не покраснеть: после нескольких часов непрерывного допроса он уже привык к ее презрительному виду и легкой иронической усмешке, с которой она смотрела на его уши.

— А я еще раз отвечаю вам: я-не-зна-ю.

— Вы можете отпираться сколько угодно, но мы все нашли, — сказал Клеман, просматривая стопку лежавших перед ним отчетов. — В вашем рабочем кабинете обнаружена система видеонаблюдения, связанная с камерами в Талькотьере, собственницей которого вы являетесь, а также с аналогичными камерами в жилом доме, который также принадлежал вам и недавно был поврежден в результате взрыва бытового газа, а жившая там женщина покончила с собой. Каролина… — Клеман склонился над бумагами, перебирая их, — Моро была супругой Даниэля Моро, одного из недавно нанятых вами служащих, который бесследно исчез несколько дней назад. Так же как и его сын, зачисленный в лицей, который также принадлежит вам. Во время визита в Талькотьер комиссар Бертеги выяснил, что за ним тоже следили с помощью камеры и что его жена и дочь похищены Пьером Андреми…

— У вас есть доказательства? — спокойным тоном произнесла Клеанс.

— Доказательства чего?

— Того, что это Пьер Андреми.

— Мы ждем результатов экспертизы… Думаю, мы будем так же мало удивлены, как и вы сами, когда пробы, взятые с постели в комнате над часовней Талькотьера, подтвердят, что Пьер Андреми действительно жил в вашем поместье и спал рядом с вашими камерами.

Мускулы лица Клеанс чуть дрогнули, но это было единственной реакцией на слова лейтенанта.

— Далее. Мы находим вас на территории лицея имени Сент-Экзюпери, в сотне метров от комиссара Бертеги, — точнее, от подвального отверстия, служащего входом в подземный туннель, пролегающий под городским парком. Рядом с вами мы находим Одри Мийе, серьезно раненную пулей, выпущенной из револьвера, на котором обнаруживаются ваши отпечатки пальцев. Кроме того, мадам Мийе оказывается любовницей вашего мужа и, по иронии судьбы, учительницей Бастиана Моро. Ну, так вы мне скажете, наконец, что означает весь этот бардак? — внезапно вскричал Клеман, ударив кулаком по столу. Пустая кофейная чашка и два карандаша подскочили и чуть не упали на пол. Но Клеанс и бровью не повела.

Лейтенант глубоко вздохнул и попробовал смягчить нажим — он и его коллеги чередовали два этих противоположных метода на протяжении нескольких часов, но безрезультатно.

— Я не знаю, до конца ли вы осознаете, во что вляпались, — сказал он. — Может быть, вы думаете, что это все — так… — Клеман сделал слабый жест, словно небрежно отметая что-то в сторону. — Но единственный способ для вас облегчить свою ношу — это разделить ее с кем-то, вы понимаете? Черт возьми, речь идет о жене и дочери комиссара полиции! Если благодаря вам их найдут живыми, если вы поможете нам отыскать Андреми, суд это учтет. Они поймут, что это ваша первая школьная любовь, что вы до сих пор его любите, что он держал вас в повиновении… Мы знаем, кто он, мадам Рошфор. Мы знаем, какую власть он здесь имел… Но позвольте нам вам помочь.

На этот раз реакция Клеанс была более явной — она испустила тяжелый вздох, похожий на стон. Клеман знал, что на нее так подействовало: упоминание о ее любви к этому выродку, детоубийце. Бертеги был прав: она делала это все (он еще точно не знал, что включает в себя «это все» и какова степень ее участия) из любви. Да, Кабан не ошибся. Но, к сожалению, он не мог присутствовать на допросе — если бы комиссар оказался рядом с Клеанс Рошфор, он бы немедленно ее задушил. Если сейчас он еще как-то сдерживался, наблюдая за допросом сквозь зеркальное стекло, то только благодаря присутствию рядом своих коллег и камер видеозаписи, а также четырем или пяти таблеткам теместы, которые проглотил в течение нескольких последних часов.

— Вы допросили моего мужа, я полагаю…

Клеман слегка пожал плечами.

— Да, и продолжаем допрашивать. Но у него есть алиби: его не было на месте преступления в тот момент, когда было совершено нападение на Одри Мийе…

Единственное, что она сейчас попытается сделать, — это утопить мужа. Напрасно… Одри Мийе чудом выжила и сейчас находилась в коме. Если бы ей повезло меньше, то и Клеанс тоже — попытка убийства превратилась бы в убийство как таковое.

Обыск в доме Рошфоров пока ничего не дал. Однако в офисе Клеанс и в лабораториях фирмы «Гектикон» обнаружились системы видеонаблюдения, аналогичные тем, которые размещались в Талькотьере, что являлось неоспоримым доказательством ее вины. Но правде говоря, почти единственным — Клеман и его коллеги еще не реконструировали сцену, разыгравшуюся на заднем дворе «Сент-Экзюпери», но едва лишь они прибыли на место, Клеман сразу заподозрил некий постановочный элемент. Что-то не состыковалось в положении обоих тел и расположении пулевого отверстия на теле Одри Мийе… Но сейчас это было не так важно: главной задачей оставалось найти Андреми. И семью Бертеги. А эта шлюха все не поддается! Кремень!

— У моего мужа алиби? — с удивлением спросила Клеанс. — Какое алиби?

Ну вот, она все о муже — типичная история «преступления по страсти», разыгранного в три пары рук.