нравилось, как естественно она его защищала. Она была бы лучшей матерью. Надеюсь, для пятерых детей, которые все выглядят точно так же, как она. И, возможно, с моим умением превращать все в катастрофу. Просто чтобы мы были скромнее.

— Да. — Я опустил взгляд, пытаясь превратить хаос в голове в нечто осмысленное. — Но я ничего не могу поделать. Ты снова ворвалась в мою жизнь, как лавина, неудержимая и всепоглощающая. Последние пятнадцать лет я провел в страданиях, но ты вытащила меня из темноты и показала, как снова жить.

По ее телу пробежала дрожь.

— Оливер...

— Подожди. — Я поднял руку. — Мне нужно это рассказать.

— Или он снова забудет, — прошептала Даллас, подталкивая Фэрроу, как будто в этом не было смысла репетиции в самолете.

Я проигнорировал ореховую галерею, слишком решительно настроенный на то, чтобы зарегистрировать кого-нибудь, кроме Брайар. — Последние пятнадцать лет я не представлял, как выглядит счастье. Я никогда не осмеливался. Но как только ты появилась, я не мог не думать об этом. А потом я обнаружил, что хочу его. Жажду его. Ты заставляешь меня быть счастливым, Брайар. Ты заставляешь меня чувствовать, что... что, возможно, это нормально, если я счастлив.

Слова застревали у меня в горле, как заржавевшие шестеренки, заставляя себя провернуться после долгих лет пренебрежения. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к такому образу мыслей, но чувство оставалось. Я могу снова быть счастливым, и солнце по-прежнему будет всходить, и небо не будет падать, и Себастьян будет продолжать говорить со мной, и мир не перестанет существовать.

— Так и есть. Ты заслуживаешь счастья, Оливер. — Брайар выдержала мой взгляд, не отрываясь. — Иногда быть эгоистом - это нормально. Нельзя все время отдавать, отдавать и отдавать. Это неустойчиво. Иногда нужно быть достаточно эгоистичным, чтобы оставить часть себя, чтобы было что отдавать.

— Я начинаю это понимать. — Я потер затылок, чувствуя, как потеплели мои щеки. — Мы все знаем, что я колоссальный урод, но...

Она нахмурилась, ее голос был мягким, но настойчивым.

— Ты не такой.

Мне нравилось, когда она стояла на своем. Мне хотелось заткнуться, встретить ее губы и доказать, что она права. Но об этом позже. Мне еще предстояло преодолеть гору унижений, прежде чем я смогу воспользоваться этим поцелуем.

— Такой, — настаивал я, решительно настроенный на честность. — Но я начинаю понимать, что это нормально. Всякое случается. Это нормально - совершать ошибки, и я не должен ненавидеть себя за них. Я облажался раньше, и я облажаюсь снова. Но если я и сделал что-то хорошее в этом мире, так это полюбил тебя.

Один из подростков застонал.

— Чувак, просто поцелуй ее уже.

— Терпение, парень. — Я окинул его взглядом, немного смягчившись, потому что наши цели совпадали. — Я пытаюсь заслужить его здесь.

Он не отступил.

— Я мог бы уже просмотреть все «Внешние отмели».

Брайар сморщила нос.

— Близость к подросткам - непревзойденное средство контроля рождаемости.

Это вызвало враждебную толпу.

— Заканчивай, чувак. Тебе платят за слово?

— Кто-нибудь, позвоните в «Холлмарк». Эти мудаки украли их сценарий.

— Йоу, говори громче. У меня нет субтитров.

Я согласился - не потому, что там бутлег Зака Эфрона, а потому, что хотел, чтобы мои слова впитались в кожу Брайар.

— Я говорил себе, что должен жертвовать ради семьи любой ценой, но забыл об одном важном факте. Самый важный факт.

Она затаила дыхание.

— И какой же?

— Ты тоже моя семья. И всегда была ею. — Я придвинулся ближе, уже на расстоянии вдоха. — Это я обещаю тебе, что я на 100% согласен. Никаких отговорок. Даже если это означает переезд в город, где соковые чистки считаются планом питания.

Брайар откинула голову назад, издав горловой смех, который устремился прямо к моему запущенному члену. Гладкий столбик ее шеи так и звал мои губы. Мне хотелось оттащить ее в ближайшую комнату и напомнить, почему она умоляла каждый раз, когда я входил в нее.

Но нет, мне нужно было обнажить перед ней свою душу здесь. На людях. Слишком долго я втягивал ее во множество секретов. Она заслуживала лучшего, чем быть одной из них.

Брайар слегка ошарашено покачивалась на пятках.

— Ты действительно переезжаешь сюда.

— Да.

— А как же... — пролепетала она, изогнув бровь.

— Он знает. Он не против. Как ты думаешь, кто взломал судебные записи Филомены, чтобы найти контактную информацию Купера?

Ее губы разошлись.

— Ты попросил его сделать это?

— Как будто я доверяю этому жулику рассказать тебе правду о твоем отце.

Ее улыбка померкла. Она закусила нижнюю губу и постучала пальцами по бедру.

— Тебе еще нужно управлять The Grand Regent.

— Я буду летать туда и обратно. — Я поднял руку, останавливая ее. — Я знаю, знаю. Бензин. Я куплю несколько кредитов CO2, чтобы компенсировать это, и пожертвую на спасение нескольких китов.

Она закатила глаза, но не смогла сдержать ухмылку, которая снова поползла по ее щекам.

— Ты действительно не нужен им там каждый день?

— Папа вышел из своей пещеры.

Ее глаза расширились, как будто я объявил о чистке.

— Серьезно?

— Серьезно. Вчера вечером мы все уладили. Есть детали, которые нужно отгладить, но в основном я буду летать в Потомак на два дня в неделю, чтобы проверять свой дом и посещать пятничные заседания совета директоров. Ты можешь присоединиться ко мне, когда захочешь, но если не захочешь, я вернусь сюда как можно скорее.

Она не могла стереть улыбку со своего лица.

— Ты переезжаешь ко мне.

— Да.

— Это сработает, — пообещала она.

— Да, — подтвердил я.

Ее маленькие ручки обхватили лацканы моего пиджака, притягивая меня ближе к своим губам. Я затаил дыхание, чувствуя себя снова подростком, собирающимся впервые поцеловать горячую соседку. И тут свет выключился.

О, черт.

Вздох Брайар прикоснулся к моим губам.

— Что происходит?

— Даллас убедила меня сделать презентацию в самолете, — простонал я.

Над нами вспыхнул прожектор, отбрасывая яркий свет полукругом на мрамор. В обычные часы он проецировал фирменный герб отеля на гладкий пол. Сейчас же он освещал десятки фотографий, каждая из которых свидетельствовала о моих сомнительных навыках фотошопа.

Я и Брайар, наблюдающие за облаками на Эйфелевой башне. Кружимся под цветущей сакурой в Японии. В одинаковых парках под