Простояв несколько долгих минут, врач натянул тонкое белое одеяло до подбородка Ханны и отошел к окну. Перед больницей выстроилась очередь. Хороший знак: выходит, осталось немало достаточно здоровых людей, способных прибыть своим ходом.

Его ждала работа.

* * *

В ЦКПЗ царил хаос. В Центре чрезвычайных операций операторы заканчивали разговоры по телефону, вскакивали с мест и выбегали из зала. Миллен стоял за своим рабочим столом. На экране беззвучно разыгрывались сцены падения Атланты. Толпы напирали на сводные отряды «Биощита», состоящие из подразделений сухопутных войск, ВМС, морской пехоты, ВВС и Национальной гвардии. Многие люди в форме побросали оружие и слились с все прибывающей толпой. Они принимали клятву защищать Конституцию Соединенных Штатов от всех внешних и внутренних врагов, однако служебный долг не подразумевал стрельбу по матерям, отцам, братьям, сестрам и соседям лишь потому, что те были больны и отчаянно нуждались в помощи. Миллен и сам не мог себе представить, как поступил бы на месте тех, кто стоял в первой линии подавления беспорядков.

Сзади подошел Фил. Миллен подумал, что начальник отругает его за то, что он не ответил на звонок, но тот лишь предложил следовать за ним.

Занимающее всю стену окно на седьмом этаже открывало вид на Клифтон-роуд. Все пять полос заполонила толпа; сквозь нее навстречу войскам «Биощита», взявшим в кольцо корпус ЦКПЗ, продвигалась колонна из пяти пикапов с вооруженными полуавтоматическими винтовками людьми в кузовах.

– Дело швах, – заметил Миллен.

Стивенс кивнул.

– Я думал, тебе есть чем заняться.

До Миллена дошло. Он повернулся и побежал прочь. В кафетерии он набил мешки для мусора продуктами питания. Требовалась пища длительного хранения, и не менее чем на четыре дня.

В коридорах было полно людей; спорили о том, что предпринять. Они, как и Миллен, были перепуганы.

В лаборатории четвертой степени защиты опять никого не оказалось. Ветеринар надел костюм, зашел внутрь, положил еду на столик. Халима спала. Миллену не хотелось ее будить, но иначе было нельзя.

После третьего легкого толчка девочка открыла глаза и улыбнулась. И немедленно заметила страх в глазах посетителя.

– Что случилось?

– Возможно, мне придется на некоторое время уехать. Оставайся здесь. Это очень важно. Ты поняла?

Халима кивнула.

– Если до моего возвращения закончится еда, тогда можешь уйти. Будь осторожна. Никому не говори, что ты из Кении. Говори, что ты потеряла родителей, а они запретили тебе вступать в разговоры с незнакомыми людьми.

Девочка смутилась, но согласно кивнула.

Выйдя из лаборатории, Миллен быстро стащил с себя костюм и переоделся. Спустившись на первый этаж, он услышал звук выстрелов.

Лекторий ЦКПЗ был вновь набит до отказа. Миллен примкнул к другим сотрудникам и прослушал порядок эвакуации. Замысел был гениален. Перед входом в ЦКПЗ собралась толпа, требующая выдать лекарство, однако железнодорожные пути позади корпуса были свободны. Через десять минут туда должны были прибыть составы для эвакуации персонала.

– Люди на выходе из лектория проведут вас на посадку, – закончил Фил.

Миллен пристроился в очередь за вереницей сотрудников, спешащих покинуть лекторий. В отдалении раздались выстрелы.

Вместо того чтобы выйти со всеми наружу, юноша отстал и спустился по лестнице на лабораторный этаж. На этот раз он не стал надевать защитный костюм. В ближайшем будущем он так или иначе не понадобится.

В лаборатории Халима смотрела DVD. Девочка вытащила из уха один наушник.

– Без костюма?

Миллен покачал головой.

– Ты не против, если я останусь с вами?

Он принял решение остаться в лаборатории и защищать этих двух детей, сколько сможет. Если уйти, он лишь спасется сам, – а этого мало.

* * *

Улицы Атланты были запружены автомобилями: одни стремились покинуть город, другие ехали в его центр на розыски родных и близких в карантине «Биощита». Именно так поступили Эллиот с соседями – разделились. Одна группа взяла жилые прицепы и покинула город на случай начала войны между войсками «Биощита» и гражданами. Эллиот сидел за рулем еще одного жилого автофургона, движущегося в центр Атланты. Длина мощного автомобиля составляла более девяти метров. Эллиоту в командировках приходилось водить автобусы по разбитым дорогам стран третьего мира, но ничто не могло сравниться с этой поездкой. Он петлял среди стоящих на шоссе I-75 автомобилей. Брошенные машины полностью заблокировали автостраду впереди.

Эллиот съехал на обочину и свернул на Хоуэлл-Милл-роуд, не отдавая себе отчета, кто кем управляет: он – автофургоном или махина – им. Она вздрагивала, как выброшенная на берег рыбина. Двенадцать пассажиров хватались за кухонный столик, стены и все, за что можно было ухватиться.

– Пардон! – воскликнул Эллиот, когда фургон рывком остановился на вершине подъема.

Он добрался до Мариэтта-стрит, дальше было не проехать. Эллиот свернул в переулок. Половина пассажиров встала и направилась к двери. Саманта с Адамом были среди тех, кто остался. Если все получится, как было задумано, Эллиот скоро вернется, и они покинут город вместе.

Он взглянул на соседей, их детей-подростков, прикидывая в уме, с чем они столкнутся. Готовы ли они?

– Палки взяли?

В ответ – крики «да» и кивки.

– Отлично. Надо держаться вместе. – Эллиот поднял над головой баллончик с оранжевой краской. – Если потеряетесь, ищите отметки.

Когда остальные вышли, он повернулся к Саманте и Адаму. Мальчик лежал на откидной кровати вместе с другими больными детьми, все играли в карманные видеоигры. «Я ненадолго, не волнуйся», – сказал Эллиот Саманте.

В глазах невестки появились слезы. Эллиот крепко обнял мать своего внука, взъерошил волосы Адама и вышел из машины. Вместе с соседом Биллом он накрыл гигантский фургон несколькими кусками брезента. С утра лихорадка отпустила Эллиота, а адреналин отгонял усталость.

Эллиот созвал всех в кружок. На улице было холодно, дыхание вырывалось клубами белого пара.

– Запомните условный сигнал – три удара, пауза, два удара, пауза, один удар. Три-два-один. Мы не уедем, пока все не вернутся. В фургоне есть одеяла и еда. Если надо, используйте переносные аккумуляторы и электрические обогреватели. Старайтесь без нужды не тратить энергию. Желаю удачи.

У здания на выходе из аллеи Эллиот нарисовал на земле большую букву «Э». По мере движения он оставлял тот же знак на стенах каждого дома. Рисовать граффити в центре Атланты – непривычное дело, но так будет легче вернуться его людям.

По улицам шли толпы, направляясь к спортивной арене «Джорджия» в поисках родных и близких, в поисках исцеления. Многие прихватили с собой огнестрельное оружие и ножи, другие прятали руки в карманы, пытаясь согреться. На перекрестке Мариэтта-стрит и Нортсайд-драйв Эллиот услышал рев тяжелых машин. Справа от него два бульдозера, расчищая путь, отодвигали в сторону автомобили. Сзади, подскакивая, ехал фронтальный погрузчик. За ним – два пикапа, мужчины в кузове держали в руках винтовки.