– А если недоразумение не временное? – спрашивает Рол.

– Тогда я и сам уйду. Или ты думал, что меня эта гнилая калитка остановит? Меня?

– И всё же я бы предостерёг тебя от постановки себя в позу врага новому порядку, – покачал головой Рол.

– А-а! Вот вы и добрались до стадии «врагов народа». Ещё не вся контрреволюция додавлена, волчьи банды басмачей ещё по степям бегают, белая гвардия Белого Хвоста живее всех живых, Верховный Правитель адмирал Колчак, который Лебедь, ещё при золоте и при полках, а уже – «враги народа»! Спешите, уважаемые господа присяжные заседатели. Да! А где ещё двое? Трибунал, как бы по названию подразумевает тройку судей!

– Я не судья, ты же знаешь, – поморщился Рол. – Я – палач.

– А кто же меня приговорил? – изумился я.

– Пока никто. Потому расскажи мне, как давно ты знаешь потерпевшего.

– С этим терпилой меня познакомила владычица, когда я обратился к ней с одной просьбой магического характера.

– Что за просьба? – поднял голову Рол. Его самописное перо было до предела самописным. Буквально само бегало по листам, нанося на них текст.

– Был бы тут адвокат, он бы заорал, что вопрос не имеет отношения к сути дела, – усмехаюсь я.

– Ну, у нас нет адвокатов. А суть? А суть где попало, ты же знаешь, – тоже улыбнулся левой половиной лица Рол.

– Знаю. Я тебя этому приколу и научил, – киваю я.

– Вот и отвечай на все вопросы. Без этих своих! – и Рол покрутил пальцами в воздухе.

– Без этих вот, – я повторил жест Рола, – я не умею.

– Я думал, тебе хочется скорее завершить всё это и, наконец, прийти к какому-либо результату.

– Это – да! – не мог не согласиться я.

– Так что за вопрос? – вновь нахмурился Рол.

– Ты, возможно, заметил, что я легко и непринуждённо потребляю коровье молоко. А ты?

Рол не ответил, сосредоточённо внимая.

– Вот я и попросил помощи. Спросил можно ли сделать так, чтобы вся «Усмешка Смерти» так же легко хлестала молоко?

– Зачем? – спрашивает Рол без какого-либо интереса. Протокольное любопытство.

– А чтобы было! Молоко – это вкусно и полезно. Пейте, дети, молоко, будете здоровы! И это – здорово!

– Бред! – поджал губы Рол.

– Сколько даёт молока хорошая коза? А корова? Не сопоставлял?

– Зачем Усмешке Смерти молоко? Откуда ты его будешь брать? Стадо коров будешь гнать? В походе, в боях?

– Война же рано или поздно кончится. – Наклонившись и набычившись, стал выдавливать из себя тихие слова. – Конечно, начнётся новая, но ведь не сразу же? А я рассчитываю в этом безумии, что завертелось вокруг, сохранить жизни большей части своих людей. И хотел бы, чтобы у них народились дети. И очень рассчитываю, что способность усваивать коровье молоко перейдёт и к детям моих людей. А оно реально полезно. Сколько из рождённых детей доживает до половозрелости? Два? Три? Из десятка? А если – восемь-девять?

Глаза Рола вспыхнули. Он откинулся на спинку своего складного стульчика.

– Вон даже как! Вселенски мыслишь!

Молча склоняю голову.

– И с чего такая уверенность именно в этом числе? – недоверчиво кривит половины лиц Рол.

– Исторические сведения, дружище! Однажды, давным-давно, в одной далёкой-далёкой галактике, где ещё не бушевали звёздные войны…

– Прекрати! – сморщился Рол. – Не трать моё время на пустые байки!

– Не байки, Рол! – усмехаюсь я. – А быль. На берегах одной достаточно крупной, длинной и полноводной реки, что течёт издалека, да долго, у людей стала проявляться странная мутация. Думаю, тебе не надо пояснять, что это такое мутация?

Рол кивнул.

– Эти люди могли пить молоко и есть молочные продукты без какого-либо вреда для себя. Наоборот! С пользой. Это же очень полезный напиток. А масло, сыр, сметана, творог? Коров стали разводить не только для убоя, на мясо, а больше как дойное стадо. С каждым поколением любителей молока становилось всё больше и больше. По простой и примитивной причине, потому что дети, пьющие молоко, жующие творог, сыр и масло, были крепче прочих, росли быстрее, реже болели, вырастали более рослыми и сильными. В драках и войнах потому чаще выходили победителями и чаще возвращались домой. И не с пустыми руками. Значит, больше жён, больше детей. И так по расширяющейся воронке. Рано или поздно не осталось пустой, ничейной земли. А по их Исконному Закону всё, главным образом землю, наследует первенец. Или старший из выживших сыновей. Как и у нас. Так? И что делать остальным сынам? И старейшины им говорят: «извиняйте, парни, но земли для вас – нет. Вот вам меч, идите и заберите сами. Там, за горами, за морями!»

– И что?

– Пошли и забрали. Когда они явились к иноземцам, у тех не было никаких шансов. «Молочные дети» были на голову выше и тяжелее, руки, ноги их, мечи и копья – длиннее, сами они были вдвое сильнее, доспех могли нести вдвое тяжелее, значит толще. Кровь с молоком! И еда их шла вместе с ними. Там у них все Пустоши сплошь травой покрыты.

Рол опять откинулся, крепко зажмурившись. Потом потряс головой:

– Нет такой земли! Везде Пустоши! Опять сказки!

– Сказка ложь, – пожал я плечами, – да в ней намёк. Умному намёк. Ребёнку забава. Я умный. Может, это и сказка, может, и быль. А может, и моё воображение. Вероятного будущего. Потому я и захотел, чтобы моя «Усмешка Смерти» росла.

– И помогли тебе маги владычицы?

– А то! В моей поясной сумке скляночки.

– В поясной твоей сумке мелко перетёртый комок полужидкой болотной грязи.

– Гля! – сквозь зубы выругался я.

Потом грохнул кулаками по нарам, вскочил, заметался по камере, схватившись за голову, сквозь зубы рыча одно и то же матерное слово.

– Гля! Как переделывать?! И мага того кто-то приголубил, – ощерился я, – щуки! Когда он позарез нужен. Вот, гляди! Щуки! Тля! Порву, гля! Кто это сделал, Рол? Порву!

Я схватил палача за воротник и тряханул.

– Ты! – пожал плечами Рол.

– Дурак! – выдохнул я ему в лицо, отталкивая его, опять заметался.

– Ты ведь совсем не случайно проговорился, да, Весельчак? – усмехается палач. – Его ведь именно приголубили. Он умер от обильного внутреннего кровотечения. Должен выразить признательность в милосердии. Он был пьян настолько, что умер, наверное, безболезненно. А учитывая его пристрастия, может, и получая удовольствие от происходящего. Его лишили разом и чести, и жизни.

И тут я понял, что он имеет в виду. Рухнул на нары.

– Вот же глядь! – выдохнул я, сдуваясь.

– Вот видишь? – улыбнулся довольный собой Рол. – А я с самого начала догадался, что это твой