Нет надобности говорить, что уход Мейси, столько для нас сделавшей, оставит пустоту, которую не сразу удастся заполнить. На период, пока мы будем искать ей замену, обязанности главы КТО буду исполнять я.

В соответствии с обычными процедурами безопасности, ее корпоративная почта и мессенджер ДОДО отключены. Те, кто хочет написать Мейси лично, оставляйте письма у секретаря – мы доставим их через несколько недель, когда Мейси вернется после долгого отдыха для восстановления сил.

Из дневника Ребекки Ист-Ода

13 ноября

Температура 40о по Фаренгейту, ветра нет. Барометр поднимается. Сад: мульчирование, мульчирование и еще раз мульчирование.

Мэй хочет переделать подвал, чтобы дети там бесились, когда будут у нас гостить. Я напомнила, что у нее прекрасно получалось беситься у себя в спальне, но она говорит, что хочет сделать там игровой центр. Прислала замерщика из фирмы.

Фрэнк слоняется по дому, потому что Блевинс выгнал его в отпуск. Мотивировал требованием высокого начальства, у которого что-то с бухгалтерией не сходится из-за неотгулянных отпусков. Видимо, Мейси прикрывала Фрэнка, а теперь, когда она внезапно уволилась, чинуш никто не сдерживает. Вот уж не думала, что буду жалеть о ее уходе.

Покуда Фрэнк в отпуске, ему формально нельзя показываться в офисе. Он принимает звонки транспортных компаний – что-то насчет аренды тягача с прицепом для АТТО, а в остальное время просто болтается под ногами, чему я рада, потому что и сама сейчас по большей части дома. Фрэнк задумчив, подолгу сидит один. Вчера провел десять часов перед компьютером у себя в кабинете. Когда я зашла вытереть пыль, то увидела, что он, как всегда, в работе – повсюду миллиметровка с чертежами и уравнениями, на полу – груда промышленных каталогов с торчащими из них бумажками для заметок.

Похоже, Мэй опоздала с идеей игрового центра в подвале. Если я угадала правильно, к тому времени, как она составит чертежи и наймет рабочих, Фрэнк уже реквизирует подвал под новый эксперимент, чтобы чем-то занять себя на пенсии.

Вчера принимали гостей. Фрэнк принес с чердака дверь, и мы положили ее на обеденный стол, а из подвала вытащили второй комплект стульев. Пыталась в этих сложных обстоятельствах действовать по Эмили Пост – отправляла приглашения на двоих, поставила на стол карточки с именами.

Фрэнк и я – за противоположными концами стола как хозяин и хозяйка.

Мелисанда и Тристан – удивительным образом по-прежнему не вместе, но смирились с тем, что к ним относятся как к супружеской паре. Тристан по правую руку от меня, Мелисанда – по левую от Фрэнка.

Мортимер Шор и Джулия (моя коллега – современная ведьма и по временам деец) – самая что ни есть пара. Что-то в ее татуированном и утыканном пирсингом личике оказалось привлекательно для Мортимера (впрочем, татуировки улетучились при первом же перенесении, и она отрастила натуральные брови). Поначалу меня смущали ее язык и внешность, но теперь я вижу, что Мортимер мог выбрать и хуже; вроде бы он с ней счастлив.

Грайне и Эржебет – не разлей вода. Эржебет изначально была мамочкой для всех ведьм, даже для тех, кто старше ее, но только с Грайне ведет себя как с ровней. В обществе Грайне она выглядит почти – почти довольной. Вот уж не думала, что Эржебет может быть чем-нибудь довольна. Грайне ко всем умеет найти подход; наверное, неудивительно, что при ней улыбается даже Эржебет.

Магнус и Констанция. Думаю, у Магнуса, когда он только прибыл, был короткий роман с Грайне, но потом они расстались, и он сошелся с Констанцией Билли, нормандской ведьмой из четырнадцатого века, хорошенькой беляночкой, которую забрали сюда в прошлом году, спасая от Столетней войны и Черной смерти. Так или иначе, она мила, говорит на языке Магнуса и может объясниться на современном английском. Я посадила его напротив Тристана и (отступив от правил Эмили Пост) рядом с Констанцией, чтобы у него было два собеседника.

Как всегда с подготовкой таких приемов, хлопот вышло больше, чем ожидалось, и под конец я сама недоумевала, зачем это затеяла. Вспомнилось начало работы Фрэнка в МТИ, когда мне как жене преподавателя полагалось собирать у себя иностранных аспирантов с женами и детьми, которые, разумеется, чувствовали себя одиноко. Единственная разница состояла в том, что нынешние гости были чужими не только в нашей стране, но и в нашем времени. Констанция приехала на два часа раньше помочь с готовкой, в которой прекрасно разбирается. Она совсем юная, моложе, чем мне казалось раньше, и без ума от Магнуса. Он выказывает ей очень много внимания.

Фрэнк немного сомневался насчет Магнуса, считая его большим ребенком, с которым за столом не оберешься хлопот. Так что я мысленно приготовилась к выходкам в духе Астерикса и Обеликса – как оказалось, совершенно напрасно. При дворе византийского императора Магнус научился вести себя в торжественной обстановке. Он все примечал внимательными голубыми глазами, задавал Тристану и Констанции разумные вопросы, со мной был до того формально вежлив, что это выглядело почти комично. Я на прошлой неделе выставила и повесила всю ту пошлую дребедень ко Дню благодарения, что вытаскиваю каждый год, однако Магнус отнесся к этому очень серьезно и задал множество вопросов (через Констанцию). Наконец Тристан смилостивился надо мной и прочел ему целую лекцию про индеек, отцов-пилигримов, клюкву, племя вампаноагов и так далее. Я не понимаю норманнского французского, но, видимо, разговор перешел на выходные в ДОДО (Магнус уже знал, что в четверг никто работать не будет), Черную пятницу, послерождественские распродажи и так далее.

За столом Магнус и Грайне весь вечер поглядывали друг на друга, словно примериваясь и оценивая, но, видимо, решили оставить все как есть. Констанция наблюдала за ними ревниво, Джулия – с зачарованным любопытством, Мортимер, как всегда, блаженно ничего не замечал. Эржебет сидела по правую руку от Фрэнка на почетном месте – деталь, которую она одна могла заметить и оценить. Она по-прежнему считает Фрэнка своего рода технодворецким и покровительственно расспрашивала о его планах поставить АТТО на грузовой автоприцеп. Эта новая серия экспериментов – с разъездным АТТО – должна начаться сразу после Дня благодарения. Блевинс объявил, что у сотрудников ДОДО в Черную пятницу выходного не будет – все должны прийти на работу, как обычно, а не драться за телевизоры в ближайшем «Уолмарте». Фрэнк отвечал вежливо. Их разговор привлек внимание Магнуса, который не владеет современным английским, но реагирует на такие слова, как «грузовик» и «Уолмарт», а также некоторые другие термины вроде «гол», «айфон» и «гугл». Последний большинство мужчин-анахронов считает почти волшебным способом смотреть на голых женщин. Учитывая это и любовь Магнуса к грузовикам, можно понять, отчего Блевинс и другие считают его глуповатым, однако я не сомневаюсь, что это просто зависть. У Магнуса в гипертрофированном виде присутствует та маскулинность, которую из современных мужчин начисто вытравили воспитанием, вот они и принижают его умственные способности.

Так или иначе, вечер прошел мирно – мужчины не передрались, женщины не выцарапали друг дружке глаза. Как обычно, пришлось всех вежливо выпроваживать, чтобы спокойно прибраться – я предпочитаю делать это без посторонней помощи. Фрэнк по моей просьбе вызвал микроавтобус МУОН для Эржебет, Констанции и Грайне. Мортимер с Джулией пообещали отвезти Магнуса в РИПА. Тристана и Фрэнка я выгнала в подвал – пить скотч и толковать о темных материях. Мелисанда осталась помочь с мытьем посуды. В последнее время она нехарактерно грустная, и я напрямик спросила, что происходит. Зная, что я намерена в основном отстраниться от дел в ДОДО, оставив себе только работу ведьмы, она сказала, что тоже подумывает уйти – совсем – примерно после Нового года. Объяснения она привела такие. Во-первых, Блевинс постоянно выставляет ее некомпетентной дурой, а во-вторых, что более важно, все смещается от диахронических операций (где ее квалификация, безусловно, ценна) в сторону пси-процессов (в которых она мало что не разбирается, но еще и находит их морально сомнительными, как и я). Думаю, впрочем, что есть и третья причина: они с Тристаном так долго балансировали на грани отношений, что она устала жить в подвешенном состоянии. Мужчины лучше умеют отделять рабочее от личного. И я вовсе не считаю, что это хорошо.