На подходе к Палате Мара оглядела свое воинство и сочла, что его вид не умаляет чести Акомы, хотя под широкими браслетами-наручами и под развевающимися плащами скрывались струпья и бинты, а в походке гвардейцев можно было заметить некоторую скованность.

На перекрестках и в коридорах стояли на страже Имперские Белые, и перед главным входом Мару и ее свиту остановил отряд из десяти воинов.

— Госпожа, — объявил их командир, — Свет Небес разрешает тебе войти в сопровождении лишь одного солдата, чтобы новое кровопролитие не осквернило его дворец.

Императорскому указу следовало подчиниться. После секундного размышления Мара обратилась к Люджану:

— Возвращайся в наши апартаменты и жди моих распоряжений.

Затем она жестом приказала Аракаси приблизиться, и он вышел из рядов эскорта. Лубок на его правой руке был хорошо скрыт от посторонних глаз, и хотя бойцом его можно было считать лишь с большой натяжкой, Мара не хотела лишаться его советов. А если даже какой-нибудь властитель окажется достаточно опрометчивым, чтобы прибегнуть к насилию в присутствии императора, то после событий минувшей ночи можно было не сомневаться: Кевин сумеет управляться с мечом, который сейчас находился в ножнах Аракаси.

Однако стоило Маре мановением руки подозвать к себе своего телохранителя, как стражник напомнил:

— Только одного солдата, госпожа.

Мара смерила его презрительным взглядом:

— С каких это пор рубаху раба стали принимать за воинские доспехи? — Она прищурилась и надменно добавила:

— Я не стану обременять заслуженного воина обязанностями мальчика на побегушках. Когда придет пора послать за эскортом, мне потребуется раб, чтобы передать мои приказы.

Стражник заколебался, и Мара проплыла мимо, не дожидаясь, пока он соберется с мыслями и запротестует. Кевин заставил себя последовать за ней, не оглядываясь, чтобы его недостаточно приниженные повадки не заставили караульных усомниться, правильно ли они поступили, разрешив ему пройти.

По сравнению со вчерашним днем Палата казалась весьма малолюдной, а присутствующие правители — значительно присмиревшими. По пути к своему месту Мара отвечала на редкие приветствия и внимательно осматривала зал, отмечая прежде всего, какие кресла пустуют.

— Отсутствуют по меньшей мере пятеро правителей из Омекана, — шепнула она мастеру тайного знания.

В то мгновение, когда она опустилась в кресло, вокруг возникло некое шевеление. Десяток солдат из разных концов зала приблизились к Маре, подали ей записки и с поклонами удалились, не ожидая ответа. Она быстро пробежала их глазами и передала в руки Аракаси, который спрятал записки к себе в тунику, даже не взглянув на них.

— Мы выиграли, — изумленно сказала она.

Она указала на ту часть зала, которая оставалась пустой в продолжение всей прошлой недели. А сейчас вновь прибывшие вельможи в изысканных нарядах занимали свои места; их сопровождали воины, которых, казалось, не затронула никакая битва. — Партия Синего Колеса — с нами.

Аракаси кивнул:

— Властитель Камацу из Шиндзаваи собирается поторговаться с другими и выяснить, на какую поддержку он может рассчитывать от властителя Кеды. Вместе с господином Дзанваи он способен не только удерживать свою партию от соблазна покинуть Палату в течение первых десяти минут, но и добиться более значительных результатов.

Мара присматривалась к тем, о ком шла речь, отыскивая взглядом знакомое лицо Хокану. В синих доспехах был лишь один офицер — военачальник, если судить по плюмажу его шлема. Очевидно, наследнику поместья Шиндзаваи больше не разрешалось появляться там, где его жизнь может оказаться под угрозой. Мара почувствовала разочарование.

Все разговоры стихли, когда последними вошли два властителя самого высокого ранга. Аксантукар, ныне властитель Оаксатукана, достиг своего кресла почти одновременно с Тасайо. Оба шествовали с самым высокомерным видом, словно были единственными людьми во всей Палате. Друг друга они не удостоили ни единым взглядом.

Как только оба кандидата уселись в кресла, некоторые из властителей покинули свои места и направились кто к Тасайо, а кто к Аксантукару, словно намереваясь побеседовать с кем-то из них. Однако каждый удовольствовался короткой остановкой, достаточной лишь для беглого обмена приветствиями, и вернулся к своему креслу.

— Это что же они делают? — полюбопытствовал Кевин.

— Голосуют, — ответил Аракаси. — Такая прогулка — свидетельство предпочтения, которое каждый властитель отдает именно этому претенденту на пост Имперского Стратега. А те, кто пока не принял решения, — он обвел Палату широким жестом, — наблюдают и пытаются сделать свой выбор.

Кевин опустил глаза и увидел, что Мара внимательно присматривается к течению Игры Совета.

— Когда же ты пойдешь к Оаксатукану? — спросил он.

— Не сейчас, — отмахнулась Мара, напряженно изучая череду вельмож, поддерживающих того или другого из двух основных соперников.

А затем, без всяких видимых резонов, Мара внезапно встала с места и спустилась по ступеням. Она двинулась по нижнему ярусу, словно направляясь к Тасайо. Палата замерла в ожидании. Все глаза следили за стройной женщиной, которая теперь приближалась по ступеням к креслу Минванаби. Потом она повернулась и в три коротких шага достигла места Хоппары Ксакатекаса. После весьма короткой беседы с ним она вернулась к себе.

Кевин был совсем сбит с толку:

— А это как же понимать? Неужели паренек может занять пост Стратега?

Ответ Аракаси прозвучал не слишком вразумительно:

— Это политика.

Еще несколько правителей снялись с мест, чтобы поговорить с Хоппарой, и вскоре стало ясно, что другие претенденты уже не объявятся. Кевин быстро проделал в уме несложные подсчеты и сообщил результат:

— Силы у них примерно равные. Четверть за Минванаби, четверть за Оаксатукана, четверть за Ксакатекаса, а еще одна четверть — те, кто пока не принял решения.

Долгая минута прошла в молчании и неподвижности. Властители сидели при всех своих регалиях и оглядывались по сторонам; некоторые переговаривались со своими советниками или слугами. Потом переходы по Палате возобновились, хотя и не столь многочисленные, как раньше. То один, то другой правитель вставал с кресла и отправлялся к кому-либо из трех претендентов, дабы заявить о своей поддержке.

В какой-то момент Кевин не удержался от тихого восклицания:

— Подожди-ка! Этот господин в тюрбане с перьями… Он же раньше разговаривал с Минванаби, а сейчас — с Оаксатуканом!

Мара кивнула:

— Весы могут качаться туда-сюда.

День тянулся медленно. Час уходил за часом, а в Высшем Совете все еще вершился странный обычай, который должен был определить верховенство одного из правящих властителей в Империи Цурануани.