уж совсем смехотворно это выглядело теперь, когда она не смогла бы убраться из города, даже если бы очень хотела.

Записка вернула ее к реальности. Кроме болезненной смеси страха и отвращения, Кори ощутила прилив гнева, настолько сильный, что сама испугалась. Как они посмели запугивать ее, как они посмели сделать такое с невинным, несчастным Джеком!

Убраться из города? Ни за что! Она остается.

Глава 44

Роджер Клифиш отметил про себя, что Хэмпстед-Хит сильно изменился к худшему с тех дней, когда Китс пересекал его на пути из Клеркенуэлла в коттедж Каудена Кларка, где читал свои стихи и разговаривал о литературе. Или с тех пор, когда учитель рисования Уолтер Хартрайт, проходя по этим местам однажды вечером, глубоко погруженный в свои мысли, встретил на далекой обходной дорожке призрачную Женщину в белом[31]. Теперь все это находилось в пределах большого Лондона, с автобусными остановками и станциями метро по границам, где прежде росли леса.

Время шло к полуночи, на улице похолодало, и пустошь[32] была относительно пустынна. Они уже покинули Парламент-Хилл с его великолепной панорамой Сити и Канэри-Уорф и теперь двигались на северо-запад. Под бледной луной холмы, пруды и рощи были не более чем тенями.

— Я взял с собой потайной фонарь, — сказал Клифиш скорее для того, чтобы поддержать бодрость духа, чем для информирования. Он помахал фонарем, который до этого был спрятан под его тяжелым широким пальто. — Мне показалось, что он как нельзя лучше подходит для данного случая.

Пендергаст кинул взгляд на фонарь:

— Анахронизм, конечно, но может пригодиться.

Ранее, в комфорте его жилища, планирование этого маленького приключения вызывало у Клифиша возбуждение. После того как Пендергасту не удалось получить разрешения попасть в Ковингтон-грейндж, он заявил, что так или иначе проникнет туда, пусть и нелегально. Клифиш с энтузиазмом согласился ему помочь. Но теперь, когда они осуществляли задуманное, он испытывал испуг. Одно дело было писать исследование о профессоре Мориарти, этом короле преступного мира, или полковнике Себастиане Моране, «втором опаснейшем человеке в Лондоне». Но совсем другое — самому выходить из дома с целью взлома и проникновения в чужую собственность.

— Тут, кстати, есть местное отделение полиции, — сказал Клифиш.

— Неужели? — раздался ответ. — И в каком количестве?

— Человек десять-двенадцать. У некоторых есть полицейские собаки.

На это вообще не последовало никакого отклика.

Они обогнули Саут-Мидоу и вошли в густой лесок Дьюэлинг-Граунд. На севере виднелись огни Хайгейта.

— А еще мы не должны забывать о смотрителях Национального фонда, — добавил Клифиш. — Нельзя исключать возможность того, что кто-то из них задержится на месте.

— В таком случае я предлагаю вам спрятать этот фонарь как можно дальше.

Они замедлили шаг, когда цель их поездки появилась из-за вершины небольшого холма. Ковингтон-грейндж находился в дальнем конце Дьюэлинг-граунд и был с трех сторон окружен лесом. Справа располагались Стоунбридж и Вуд-понд. На север в направлении Кенвуд-хауса уходила лужайка. А еще дальше мелькали фары автомобилей на Хэмпстед-лейн.

Пендергаст оглянулся, потом кивнул Клифишу и двинулся вперед, держась края леса.

Сам Грейндж представлял собой археологическую загадку, словно его создатель не мог определиться не только с архитектурным стилем, но и с эпохой, к которой это строение должно было принадлежать. Низкий фасад был наполовину деревянный, как при Тюдорах, но маленькая пристройка с одной стороны представляла собой странное творение в неороманском стиле. Длинная покатая деревянная крыша, ощетинившаяся карнизными свесами, свидетельствовала о том, что этот дом более чем на полвека опередил эру крафтсман[33]. К дальней части дома прилепился парник, стеклянные панели которого потрескались и заросли плющом. Все сооружение было обнесено сеточным ограждением, провисшим и подранным. Похоже, его воздвигли в целях безопасности несколько десятилетий назад и с тех пор так и не поправляли.

Следуя за Пендергастом, Клифиш подошел к ограждению со стороны входа в здание. Здесь имелась небольшая калитка на висячем замке. Подвыцветшее от времени объявление рядом с ней сообщало: «СОБСТВЕННОСТЬ ПРАВ-ВА ЕЕ ВЕЛИЧ-ВА. ВХОД ЗАПРЕЩЕН».

— Ну что, Роджер, идем? — спросил Пендергаст спокойным голосом, как будто приглашал спутника отведать огуречный сэндвич в «Рице».

Клифиш нервно оглянулся, покрепче прижал к себе фонарь.

— А замок… — начал было он, но не успел закончить, потому что раздался тихий щелчок и замок открылся в руках Пендергаста.

Они быстро прошли в калитку, и Пендергаст закрыл ее за собой. Луна спряталась за тучами, и мир погрузился в темноту. Пока Пендергаст наскоро производил разведку, Клифиш ждал во дворике. Он слышал самые разные звуки: смех вдалеке, едва слышное постукивание мотоциклетного двигателя — или это ему только чудилось, — нервное биение собственного сердца.

Пендергаст вернулся и жестом показал, что можно идти к входу. Дверь тоже открылась почти сразу же, стоило агенту ФБР к ней прикоснуться. Они вошли внутрь. Пендергаст затворил дверь, и они оказались в полной темноте. К ощущениям Клифиша добавились новые: запах плесени и опилок, стук крошечных ножек, шорох потревоженных червей.

Из темноты донесся голос:

— Чтобы помочь себе в поисках, давайте еще раз вспомним, что нам известно. В течение более чем десяти лет с тысяча девятьсот семнадцатого по тысяча девятьсот двадцать девятый год Конан Дойл часто приезжал сюда в качестве гостя Мэри Уилкс, здесь он углублял свои знания спиритуализма и читал собственные сочинения на эту тему друзьям, тоже неравнодушным к предмету. Он умер в тысяча девятьсот тридцатом году, отправился, по его собственным словам, «в величайшее, самое восхитительное из всех приключений». Сама Мэри Уилкс умерла в тысяча девятьсот тридцать четвертом году. Ее дочь Летиция Уилкс жила здесь — поначалу вместе с племянником и племянницей — до своей смерти в тысяча девятьсот восьмидесятом году, когда она передала эту собственность правительству. С тех пор в доме никто не жил, более того, к нему явно никто и не прикасался.

Клифишу нечего было добавить, и он промолчал.

Появился маленький красный лучик — это Пендергаст включил фонарик с фильтром на отражателе. Слабый луч пошарил вокруг. То, что они увидели, когда-то было уютным домом с мебелью, покинутым людьми в 1980-х годах. Здесь вдоль стен неровными рядами стояли стопки книг, а на приставных столиках, покрытых толстым слоем пыли, сидели всевозможные крохотные гномы и стеклянные фигурки. Дальний конец коридора выходил на кухню, слева и справа были арки, ведущие соответственно в гостиную и столовую. Первый этаж был устлан потрепанным ковром отвратительного оранжевого цвета.

Пендергаст принюхался:

— Сильный запах гнилого дерева. Мой друг из Национального фонда была права: дом находится в опасном состоянии и близок к разрушению, возможно, его опорные элементы подгнили.