кого-то весёлое настроение? – Хмыкнул я, чтобы не сказать чего лишнего.

– Я просто рада, что ты приехал.

Теперь точно пора бежать. Я схватился за телефон, как за гранату без чеки, что вот-вот рванёт, если я не отправлю её куда подальше.

– Я поговорю на улице. – Почти не дыша буркнул я и выскочил на крыльцо.

Как хорошо, что мы не в Лос-Анджелесе с его удушливыми зимами. Морозный воздух остудил обнажённые нервы, и я поспешил набрать номер Дирка, чтобы его рычание окончательно промыло мне голову.

Если Эмма и дальше будет трогать меня за руку, заколдовывать своими зелёными глазами и тем более красоваться голыми ножками прямо перед носом, то я вывалю всё как есть, не взирая ни на какие обстоятельства.

Тридцать один год я жил себе спокойно без всяких влюблённостей, и надо же мне было по уши влюбиться в девушку, которая через месяц уедет домой. Амур промахнулся и попал своей стрелой любви прямо мне в пятую точку. Кое-кому не помешало бы попрактиковаться в меткости.

Эмма

Он здесь. В полуметре от меня. Помятый и несвежий после ночного перелёта. Сконфуженный и печальный от маминой болезни.

Я рада была сбежать наверх, чтобы переодеться во что-то менее неприличное, чем тонкая пижама, но застряла в спальне, пытаясь успокоить сердцебиение. Пока нас разделял экран телефона, сила, с которой меня притягивало к нему, врезалась в преграду и слабела. Но когда он стоял совсем близко, так, что я могла заметить золотистую радужку его уставших глаз, гравитация брала своё.

Когда он вышел поговорить с боссом, я пошла на террасу, чтобы как-то отвлечься и попробовать дописать картину. Рисование всегда успокаивало меня, но не сегодня. Джейсон был везде. Стоило ему покинуть гостиную, как его фигура показалась в бескрайнем белом поле тёмной точкой. Он бродил по снегу и слишком яростно говорил что-то в трубку, а я забыла о кисточках и просто наблюдала за ним, пока всё внутри переворачивалось.

И почему я всегда выбираю не тех? Сажусь не в те автобусы и теряюсь на маршруте. Гэбриэл оказался неконечным пунктом, как мне казалось. Уилл – перевалочной станцией, с которой я прыгнула в ближайший транспорт. Теперь вот Джейсон. Остановка, на которой мне никогда не выйти, потому что она занята.

Эта точка в белоснежной пустоши пейзажа натолкнула меня на мысль. Вот чего не хватало первой картине. Я выудила полотно с видом на лес и холм, что нарисовала первым делом по приезду сюда, и заменила им недописанный. Мне не давала покоя неполноценность пейзажа, но теперь я смогу его закончить. Взяв палитру, я смешала чёрную краску с серой и обмакнула в неё тонкую кисть. Не сводя глаз с Джейсона, я стала выводить штрихи.

Джейсон

– Я ещё поговорю с тобой, когда ты вернёшься. – Пригрозил Дирк и бросил трубку.

Некоторые слова, брошенные с ненавистью, цепляются за тебя крючками, липнут присосками, въедаются проклятьем. Весь день угроза Дирка преследовала меня по пятам, а воздыхания по Эмме лишь обостряли его действие. Превращали меня в мушку, что прилипла к бесконечной паутине, и громадный паук вот-вот выползет из-за поворота и слопает меня живьём.

Вернувшись в дом в полном душевном раздрае, я захотел прильнуть к Эмме и положить голову на её плечо, чтобы мягкие кудри смягчили остриё её ключицы, а голос успокоил натянутые струны нервных окончаний. Но я застал её на террасе за рисованием и не стал мешать. Вернулся на диван и задремал, а очнулся уже после обеда, укрытый пледом и заботой. Я так устал от перелёта и волнений за маму, что не почувствовал, как она подложила мне подушку под голову и подоткнула под плечи плед.

Я бы так и проспал всё на свете, если бы громогласный стук в дверь не вывел меня из спячки. Пятки Эммы в шерстяных носках застучали по половицам. Из-за открытой двери дунуло морозной свежестью. Послышался знакомый бас, который обострил раздражение до предела и холодком прошёлся по спине.

– Вы рановато. – Сказала Эмма, будто извиняясь. – Я даже не успела одеться.

– Ничего, мисс Эмма, я подожду.

Порядочная улыбка мистера Леблана стянулась в резкую линию губ, когда он увидел меня за спиной Эммы. Квадратное лицо трансформировалось в кривоватый овал, напрягая каждую мышцу его неодобрения.

– Мистер Кларк. – Поздоровалось со мной каменное лицо. – Вы здесь.

– Это моя реплика, мистер Леблан. – При виде медвежьей суровости соседа, из меня вылетали одни лишь резкости. Глянув на Эмму, которая всем своим видом умоляла не начинать перепалку, я спросил: – Что ему нужно?

– Мистер Леблан ещё вчера любезно предложил отвезти меня в больницу к Бетти.

– Что ж, – хмыкнул я. – Мы вполне можем добраться и сами, разве нет?

– Джейсон…

– Можете добираться как захотите. – Отозвался он с холодностью антарктической льдины. – А мисс Эмму я отвезу. На улице разошёлся снегопад. Обещали осадки в полметра высотой. Вскоре сюда не доберётся ни одно такси.

Только сейчас я заметил, что в два часа дня серая дымка затмила ясное небо, и тучи извергали из себя целые охапки снега. Он валил нескончаемым потоком и давно засыпал мои следы и колею такси, на котором я прибыл к дому утром.

Рука Эммы ухватилась за мою. Снова. И снова ошпарила кипятком. Мне срочно нужна была мазь от ожогов или целый огнетушитель, но этим незаметным жестом Эмма посылала мне сигналы запрятать свою злобу на мистера Леблана куда подальше и хоть раз поступить с ним по-человечески. Ради Эммы я был готов даже поступиться своей гордостью и выдавить из себя улыбку на пару с разыгранной учтивостью.

– Я подожду вас у машины. – Обратился мистер Леблан только к Эмме и тут же развернулся.

– Неужели ты не можешь хотя бы день побыть с ним любезным? – Осуждающе спросила Эмма, как только закрыла дверь. – Особенно сегодня.

– Этот человек никогда не бывал любезным со мной. Так почему я должен отвечать добром на злобу?

– Хотя бы потому, что он помогает твоей семье. Помогает мне. Он мог бы сидеть сейчас дома, а не пробираться по сугробам, чтобы подбросить нас до больницы.

– Не нас, а тебя.

– Если бы ты пересилил свою гордыню, то нас. Пожалуйста, Джейсон, будь с ним помягче, хотя бы сегодня. У мистера Леблана уже неделю как пропала кошка, а вместо того, чтобы искать её, он нянчиться со мной и переживает за твою маму. Оставь свою ненависть. Хотя бы ради меня.

Ради этих зелёных глаз я бы пролетел четыре