— Давай не будем отвлекаться, — предложил Акмед. Эши поцеловал руку Рапсодии, а она коснулась его плеча.

— Только не преследуй ее слишком настойчиво, — попросила Рапсодия, заглянув ему под капюшон. — Возможно, она не хочет, чтобы ее нашли, не исключено, что сейчас ей лучше побыть одной. И пожалуйста, не пользуйся своими драконьими чарами и не делай ничего, что могло бы вызвать раздражение у Акмеда. Он чувствителен к подобного рода вещам.

— Как пожелаешь, — ответил Эши и вышел из комнаты. Грунтор бросил быстрый взгляд на хмурое лицо Рапсодии, смотревшей вслед Эши.

— Будет лучше, если ты скажешь за нас обоих, сэр, — нервно сказал он. — Ой согласится на все, что она захочет, — только бы у нее изменилось выражение лица.

Высокая трава и вереск послушно кланялись ветру, мечущемуся в степях и стонавшему в каньонах Зубов. Он заставлял пригибаться густой кустарник, лепившийся к отвесным скалам, отчаянно и безуспешно пытаясь вдохнуть жизнь в опустошенную землю. Кроваво-красное закатное солнце окрашивало зазубренные скалы Илорка в пугающие цвета, густая тень накрыла горные кряжи и морены.

Джо не замечала окружающего пейзажа, не ощущала порывов беснующегося ветра, она бежала, шла, спотыкалась, ползла к небольшому плато на вершине мира. Добравшись до пика ущелья, Джо остановилась, чтобы перевести дух, и опустила влажную от пота голову на ободранные руки, которыми она вцепилась в край скалы. Через минуту она оказалась на относительно ровном участке. Продолжая задыхаться, она положила руки на бедра и развернулась, обозревая раскинувшиеся во все стороны пустоши и болота, откуда начинались скрытые владения фирболгов.

Быстро приближалось ночь, над восточным горизонтом появилась и исчезла звезда — ветер безжалостно гнал тучи по темнеющему небу. С наступлением ночи ветер стал холодным — довольно странное явление в разгар лета, но только не среди Зубов. Бесконечные горные кряжи высились вокруг, делая весь мир печальным и унылым. Джо повернулась к заходящему солнцу и мысленно поторопила его. В темноте будут видны лишь небо и плоская равнина; похожие на клешни злобного насекомого отроги гор и ущелья, трещины и пики исчезнут, словно забытый кошмар. Быть может, если оставаться здесь достаточно долго, она тоже исчезнет вместе с ними.

— Зачем ты сюда пришла?

Джо обернулась и увидела, как сумерки следуют за закутанным в плащ человеком. Ветер развевал полы, пытался сорвать капюшон, и на миг появились знакомые медные волосы и голубые, словно море, глаза, в которых она видела сочувствие и тревогу.

С губ Джо сорвался крик ярости и боли:

— Боги, только не ты! Проклятье! Уходи отсюда, Эши! Оставь меня в покое!

Она бросилась к обрыву, и ему пришлось бежать со всех ног, чтобы догнать ее и схватить за руку.

— Подожди! Пожалуйста, подожди. Прости меня, если чем-то тебя обидел. Пожалуйста, не убегай. Поговори со мной. Пожалуйста.

Джо вырвала руку и бросила на него разъяренный взгляд.

— Почему вы не можете оставить меня в покое? Я не хочу с тобой разговаривать. Уходи!

Даже капюшон не помешал Джо увидеть, как в глазах Эши появилась обида. Он отступил на шаг и опустил руки, всем своим видом показывая, что больше не намерен ее удерживать.

— Ладно, извини. Если хочешь, я уйду. Но я прошу только об одном: не прыгай со скалы из-за ерунды. Я пытался помочь, а не вынудить тебя броситься в пропасть.

Джо насупилась и молча ждала, пока он уйдет, однако Эши продолжал стоять на месте, не спуская с девушки внимательного взгляда.

— Ну, я жду. Уходи.

Налетел порыв холодного ветра. Джо закрыла лицо руками и еле расслышала слова Эши:

— Извини, но я не могу оставить тебя здесь одну. Тут слишком опасно.

Ярость вновь исказила лицо Джо.

— Мне не нужна твоя помощь. Я могу сама о себе позаботиться.

— Знаю, но в этом нет необходимости. Друзья прикрывают друг другу спину, разве не так? Ведь мы остаемся друзьями?

Джо повернулась к заходящему солнцу. Оно опустилось ниже самых высоких пиков Зубов и бросало последние лучи перед тем, как исчезнуть. Для Джо приближался конец света.

— Если ты мой друг, Эши, то ты оставишь меня в покое и не будешь принуждать возвращаться туда, где я не хочу больше находиться.

Он обошел ее и оказался к ней лицом.

— Джо, я ведь и не говорил, что тебе следует куда-то идти. — Он с облегчением заметил, что она немного успокоилась и вопросительно посмотрела на него. — Я просто не хочу, чтобы ты была одна. И останусь с тобой. Столько, сколько потребуется. Всю ночь, если нужно.

Джо почувствовала, как уходит раздражение и возвращается прежняя страсть. Она попыталась сопротивляться, но лишь сумела сохранить равнодушное выражение.

— А как же Рапсодия?

— А что Рапсодия?

— Разве она не будет о тебе беспокоиться?

— А почему она должна обо мне беспокоиться?

— Ну, я не знаю, любовники ведут себя странно. Они считают, что должны всегда быть рядом.

Джо увидела, как Эши улыбнулся.

— Не беспокойся о Рапсодии. Она хочет, чтобы я побыл с тобой.

Рапсодия подошла к большому столу, за которым сидели ее друзья, взяла стул и устроилась рядом.

— Мне показалось, мы договорились: ты придешь к нам одна, — буркнул Акмед, продолжая изучать манускрипт.

Рапсодия не стала обращать внимания на его выпад.

— Ты уже знаешь, зачем я пришла? Давай не будем отвлекаться, я хочу получить ответ.

На лице короля фирболгов появилось усмешка, и он посмотрел в потолок.

— Так, давай подумаем, зачем же ты пришла? Прекрасное вино, превосходное обслуживание, приятная атмосфера…

Рапсодия вздохнула.

— Ладно. Раз ты хочешь все усложнить, пусть будет по-твоему. Я пришла просить — и это прекрасно тебе известно, — чтобы ты помог убить Ракшаса.

Акмед отложил пергамент в сторону.

— Ты ведь понимаешь, мы не можем знать наверняка, а не он ли вышел из комнаты Совета минуту назад.

— Ты ошибаешься, — возразила Рапсодия. — Речь идет о разных организмах, Ракшас лишь похож на Эши. Пожалуйста, Акмед, не мучай меня.

Лицо Грунтора озарилось улыбкой.

— Так я и думал: Ой знает, что она больше всех любит его. О, сэр, можно я это сделаю? Сбегаю за иголками для ногтей и мигом вернусь.

Рапсодия бросила на него свирепый взгляд.

— А ты замолкни. Я с тобой не разговариваю. — Веселое выражение исчезло с лица болга, и он смущенно опустил глаза.

Акмед сухо улыбнулся.

— Очень смешно. Пытка предназначена для того, чтобы развязать язык тем, кто не хочет говорить. Если ты молчишь, значит, мы тебя не мучаем.