Одним движением сорвав с плеча «винчестер», Джек вскинул карабин. Его палец откинул рычажок предохранителя еще до того, как приклад уткнулся в плечо. Ноги и колени уперлись в доски настила; цевье карабина, подобно бильярдному кию, улеглось в расслабленные пальцы левой руки, лежащей на перилах вышки. Указательный палец правой руки погладил изгиб спускового крючка, такого знакомого, такого родного, и уверенно застыл на нем. Джек чуть надавил на спусковой крючок, выбирая до конца свободный ход.

Изображение в оптическом прицеле «Лайман» с четырехкратным увеличением было тусклым, однако Джек без труда отыскал сторожевую вышку, находившуюся в ста ярдах от него, за «обезьяньим домом». Он навел карабин на силуэт движущегося человека, и в тот же самый миг вспыхнул прожектор. Джек плавно надавил на спусковой крючок и испытал величайшее наслаждение охотника, увидевшего, что его выстрел попал в цель. Он быстро передернул затвор, выбрасывая стреляную гильзу, дослал в патронник новый патрон 270-го калибра, прицелился во второй силуэт и поразил его.

— Оба готовы, старина, — окликнул его Оди.

Джек быстро развернулся к третьей вышке, тоже находившейся в ста ярдах. Он отыскал цель, нажал на спусковой крючок и был вознагражден пронзительным криком. Поискав второго, он никого не нашел и повернулся к последней вышке, однако немного опоздал.

Где-то совсем рядом Оди выпустил длинную очередь из немецкой штурмовой винтовки. Даже на расстоянии Джек увидел, как пули буквально искрошили вышку. Они вгрызались в дерево, изредка высекая искры, разбрасывая во все стороны пыль и щепки. Самого Джека осыпало дождем горячих гильз, но он, бывалый и закаленный, стойко вытерпел это неудобство — даже боль, когда одна из гильз попала за шиворот рубашки и обожгла кожу на плече, — и продолжил охоту. Однако вокруг никого не было.

Джек вернулся к той вышке, на которой подстрелил только одного охранника, и, разумеется, обнаружил второго, успевшего спуститься до половины лестницы. Джек сразил его одним выстрелом, хотя охраннику и удалось проковылять еще несколько шагов на трясущихся ногах, прежде чем он рухнул на землю и отдал богу душу.

— А вы чертовски хорошо стреляете, мистер О'Брайан, — окликнул его Оди.

— В своей жизни мне пришлось подстрелить на охоте двух-трех диких зверей, — скромно ответил Джек.

— Теперь, насколько я понимаю, вы должны оставаться здесь до тех пор, пока не подоспеют остальные, и прикрывать их, когда они будут освобождать цветных.

— Совершенно верно. Я буду поражать все открывающиеся цели.

— А я, кажется, должен направиться к тем лачугам и сараям за колючей проволокой. Там живут женщины и старики. Мне нужно будет увести их оттуда.

— Не забудь захватить свою большую скорострельную винтовку.

— Видите ли, сэр, у меня больше не осталось патронов к ней. Всего я захватил с собой шестьдесят штук и уже успел все расстрелять. Теперь настал черед поработать «кольту».

— Только не слишком полагайся на свое ковбойское лихачество, Оди. Здесь не кино.

— Да, сэр, здесь не кино, но, черт побери, все это очень похоже на хороший фильм.

Застенчиво улыбнувшись, самый знаменитый герой Америки спустился с вышки. Ему предстояло укротить целый поселок.

* * *

Оди шел по пустынной улице, как призрак, облаченный во все черное, от черной шляпы и черного шейного платка, туго стягивающего воротник черной рубашки, до черных штанов и черного ремня с двумя кобурами. Лишь два «кольта», закрепленных ремешками на поясе, не были черными: никелированные поверхности сверкали полировкой, что совсем не подходило для ночной работы. Однако у этих револьверов были свои достоинства. Великий голливудский оружейник Арво Оджала так подогнал и настроил механизмы «кольтов», что спусковые крючки двигались гладко, словно скользили по свиным кишкам. Он также наварил новые курки так, чтобы они выступали вверх еще на дюйм и имели ровную поверхность. Сделано это было для того, чтобы можно было ладонью свободной руки провести сверху по вскинутому револьверу, удерживая спусковой крючок в нажатом положении, чтобы курок не блокировался во взведенном состоянии; в этом случае курок просто достигал крайней точки, после чего беспрепятственно спускался, ударяя по капсюлю. Этот прием стрельбы назывался «мельницей», и его очень уважали актеры, исполнявшие роли ковбоев в кино. Тех, кто не был знаком с техникой «мельницы», не брали на работу, а чтобы отточить до совершенства этот прием, требовалось не меньше года упорных тренировок, ибо необходимо было наработать особую мозоль на краю ладони левой руки и накачать мышцы запястья правой. Большинство киношных ковбоев занимались только с холостыми патронами, поэтому ни о какой точности стрельбы речи идти не могло. Оди, уроженец Техаса, закаленный войной, не видел никакого смысла в холостых патронах; для него не существовало такого понятия, как холостой патрон. Поэтому он стрелял боевыми патронами 45-го калибра, стрелял, чтобы поразить цель, и к настоящему моменту считался одним из двоих-троих самых быстрых стрелков в мире. Оди сделался другим человеком, отличающимся от того мальчишки, который кидал во врагов гранаты и убивал их из карабина, пистолета-пулемета системы Томпсона и автоматической винтовки системы Гаранда; теперь он стал больше похож на знаменитого Малыша Билли, причем лет ему было ненамного больше, чем Малышу, когда тот прославился в 1884 году в округе Джонсон, штат Нью-Мексико.

В поселке находились четыре охранника. Они пришли туда, чтобы насладиться удовольствиями, которые принадлежали им по праву цвета кожи и их оружия. Ни о каких изнасилованиях не было и речи; просто в Фивах дела обстояли именно так. Одной из причин, по которой лучшие сотрудники системы исправительных учреждений штата Миссисипи стремились попасть в Фивы, были местные чернокожие красотки, о чьем мастерстве ублажать мужчин ходили легенды.

Эти четверо не были ни храбрее, ни трусливее своих собратьев, большинство которых уже были мертвы, а остальные, раздетые донага, ползли к деревьям. Просто так случилось, что именно они оказались в эту ночь в поселке. Когда вокруг началась пальба и над лесом поднялось зарево пожарищ, четверо охранников собрались в конце улицы у одной из лачуг. Они понятия не имели, что им делать: возвращаться назад или спасаться бегством?

Не в силах определиться с выбором, охранники сделали то же самое, что делает в подобных обстоятельствах большинство людей, а именно абсолютно ничего. Они сели и стали ждать, как будут развиваться события дальше.

А дальше в противоположном конце улицы появился ковбой, одетый во все черное.

— Только посмотрите на этого красавчика! — воскликнул один из охранников. — Да он словно сошел с экрана!

— Маленький он какой-то.

— Зато револьверы, которые у него в кобурах, совсем не маленькие.

— Если бы у меня была винтовка, я бы подстрелил его, и можно было бы идти дальше.

— У тебя нет винтовки. У тебя есть револьвер, как и у этого типа, и если ты не сможешь метко выстрелить из него на расстоянии ста ярдов в темноте, тебе обязательно надо будет пройти мимо этого красавчика, чтобы унести отсюда ноги.