Тихим осенним вечером Ларна сидела в беседке и перелистывала тяжелую древнюю книгу, повествующую об истории Второй Драконовой войны, пытаясь понять какие факторы обусловили поражение драконов. Однако сосредоточиться на книге не удавалось – проклятое желание не давало покоя, заставляя думать только об одном. Девушка не знала, что с ней происходит, но последние несколько месяцев это желание не оставляло ее ни на минуту, она готова была заниматься любовью с кем угодно, когда угодно и сколько угодно, кроме, разумеется, мужчин – слишком неприятные воспоминания были с ними связаны и слишком она их презирала. Жаль, что нет денег купить раба. Может, изнасиловать какую-нибудь девицу, заставить ее сделать запретное? Тогда ведь эта девица превратится в ее рабыню. Однако эта мысль вызвала тошноту – кем она станет, если позволит себе такое? Да просто сволочью, ничем не лучше Вонючки.

– Вот она куда забралась! – раздался над ухом веселый голос Нарин, и лукавая веснушчатая физиономия просунулась в беседку. – Я ее ищу, ищу, а она здесь книжечки почитывает!

– Привет! – улыбнулась Ларна. – Заходи.

И при виде стройной фигуры подруги едва не задохнулась от острейшего приступа желания – она с самого знакомства с дочерью Рады мечтала попробовать ту, сделать ей запретное, но понимала, что это невозможно. Бесполой рабыней становиться вовсе не хочется. Девушка вздохнула и непроизвольно облизала губы.

– Только не говори мне, что ты хочешь того же самого… – донесся до нее смешок Нарин.

Ларна удивленно подняла голову и увидела, что хитрые глаза рыжей оторвы, тоже затянутые паволокой желания, смотрят на ее ноги.

– Что, и ты хочешь?…

– Как и ты, запретного.

– Откуда ты взяла?! – вскинулась Ларна.

– Я же не слепая, вижу какими глазами ты на меня смотришь, – захихикала Нарин. – Думаешь я тебя не хочу? Как же… Жаль, нельзя. Чтоб им, паскудам, с их гребаными законами вместе сквозь землю провалиться!

– Если бы…

– Собирайся, Ларна! Мы сейчас пойдем на интересное зрелище смотреть!

– А что будет? – заинтересовалась девушка.

– На площади сегодня целых пятнадцать девчонок пола лишают! И не маг, а палач это делать будет!

– Почему?! – вздрогнула Ларна.

– Целый класс в одной школе поймали! Представляешь, девки до того обнаглели, что прямо в школьном туалете друг другу запретное делали… Тринадцать пола лишат, а двух зачинщиц еще и на кол посадят! Выживших – в общественный дом удовольствий спровадят.

– Не пойду я на это смотреть! – с отвращением бросила девушка.

– Почему? – искренне поразилась Нарин. – Городская палач такая забавница, она такие штуки придумывает, что мне и в голову бы никогда не пришло. А девки так интересно орут…

– Им больно! – выпалила Ларна. – Понимаешь ты, больно! Очень больно… Ты же не знаешь, что такое боль…

– Ну и что, что больно?! – презрительно фыркнула рыжая. – Сами виноваты, никто их не просил этим заниматься! Я вот тоже хочу, но не делаю же? Зато вопят они просто чудно!

– А ты представь себе, что это с тобой такое проделывают.

– Ну, не знаю… – неуверенно сказала рыжая.

– А давай я тебе сделаю больно, чтобы поняла каково приходится этим несчастным девочкам! – в сердцах предложила Ларна.

Нарин нерешительно посмотрела на нее, затем неуемное любопытство взяло вверх, она достала из-за пояса кинжал и протянула его Ларне.

– Ну давай! Только немножко…

Ларна горько усмехнулась и ткнула кинжалом в руку Нарин, перед ее глазами в этот момент стояла несчастная Дара. Подруга отчаянно взвизгнула и подпрыгнула, схватившись за пострадавшее место.

– Ты чего, сдурела?! – вскрикнула она.

– Теперь понимаешь, что они чувствуют?! – с яростью выкрикнула Ларна. – Теперь понимаешь?!

– Кажется, да… – растерянно протянула Нарин. – Я и не думала, что…

– То-то же! Запомни на всю жизнь – когда люди кричат или плачут, им больно!

– Я запомню… – стала серьезной рыжая, что случалось очень и очень редко.

Она по-новому посмотрела на Ларну, вспомнила, что той пришлось пережить и вздрогнула, представив себя на месте подруги. Боль уже прошла, только саднило немного, но Нарин запомнила эту боль и теперь с ужасом представляла себе, что это ей предстоит оказаться в руках городского палача. Девушку передернуло, и она дала себе слово никогда больше не ходить на такие зрелища.

Ларна с легкой тоской смотрела на Нарин – не хочется расставаться с этой непосредственной девушкой. Но она понимала, что обязана попасть на Колхрию, обязана выучиться и стать ведьмой, чтобы взорвать власть магов изнутри. Дарин интересовалась, что изучала Ларна в библиотеках, а девушка изучала историю всех известных конфликтов и заговоров, в которых была замешана Серая Башня. Ларна не боялась ничего – все равно смертница, давно свыклась с мыслью о смерти и считала ту своей сестрой. Девушка горько улыбнулась своим мыслям – раньше она хотела всего лишь небольшую толику счастья. Не то теперь. Никто не сможет понять ее нынешних устремлений, да она ни с кем и не собирается делиться ими, даже с приемной матерью. Бог дал год передышки, и Ларна использовала его для подготовки к своей войне, войне с миром, который пожирал невинных и беззащитных, втаптывал в грязь все светлое, чистое и доброе. И больше никогда она не будет беззащитной! Очень жаль будет покидать Дарин, для которой Ларна стала единственным светом в окошке, но долг превыше всего. Она знала, что для достижения цели пойдет на все. Нарин весело смеялась, не замечая горькой усмешки подруги и решимости, застывшей в ее черных глазах.

Та, которую вскоре назовут Госпожой Справедливости, делала свои первые, пока еще робкие шаги.

Вокруг залитого соусами и заставленного тарелками с объедками стола во множестве валялись пустые бутылки и осколки стекла. Когда-то красивая и уютная комната выглядела разгромленной ордой варваров – драпировки сорваны, диваны и шкафы порублены в щепки, даже картины на стенах изрезаны. То тут, то там валялось брошенное оружие, грязная одежда и исписанные мелким почерком листы пожелтевшей бумаги. Видимо, кто-то изорвал в клочья древнюю книгу. А за столом, уперев голову в кулаки сидел, сидел мужчина с седыми, встрепанными, давно не мытыми волосами, небрежно стянутыми в хвост. Он порой глухо стонал, затем судорожно хватал очередную бутылку и делал несколько глотков.

Страшно это, когда рушится все, чем ты жил. Страшно, когда человек, которому верил, как богу, оказывается совсем иным – обычной сволочью. А еще страшнее, когда бывший кумир обрекает тебя на кошмар, обязывает стать тем, на борьбу с кем ты положил всю свою жизнь, все силы души, все мечты и надежды. Тогда остается только оплакивать гибель мечты… И решать не покончить ли с собой, чтобы избежать страшной судьбы.