как же болит голова после выпитого вчера, как смешно ведёт себя Арт, когда пытается выглядеть старше во время разговора с ней, как забавно корчит рожи Ирис при каждой встрече с ней, как остро впиваются в спину взгляды Йорана и Эсмеральды — перечислять можно бесконечно. Так почему же Анко была той, кто она есть?

Всё просто.

Она судила других по себе. Так делают многие, но Анко возвела это в абсолют. Ей было плевать на оправдания второго епископа — ведь она никогда бы не позволила себе быть настолько слепой. Ей было всё равно на причины Фолла — ведь она бы никогда не утаила важную информацию от тех, кто был ей близок. Это безжалостная система суждения работала безотказно в ста процентах случаев. Она не стремилась понять других — она понимала их куда больше, чем они сами. Причины, последствия, вера, размышления, выводы — всё это лежало перед Анко, как на блюдце.

Поэтому она была прекрасным детективом.

Поэтому она знала и видела больше, чем остальные. Дальше, чем Арт с его мудрым драконом, дальше, чем Фолл, проживший эти мгновения много раз, дальше, чем Господь, всезнающий и всепонимающий. Она подошла ближе всех к истинной натуре этой истории, ибо её понимание этого мира отличалось от понимания остальных, но…

У нас здесь всё как у людей.

А людям, как мы знаем, свойственно ошибаться. Свойственно сомневаться, думать о возможных рисках… Поэтому Анко навсегда останется человеком, что никогда не переступит грань, отведённую ему. Или, быть может, это тоже ошибка? Неизвестно.

Завтра у нас по расписанию война. Никому не опаздывать!

Финал, которого все зрители спектакля так долго ждали, всё ближе.

Антракт!

Глава четырнадцатая. Пробудись!

Два месяца спустя.

Юго-западные земли Золотой Империи.

Побережье перед портовым городом-крепостью Крил.

Полдень.

Чёрные стены вдалеке, белое солнце в небесах, и свист стали в окружении на триста шестьдесят градусов. Кровь. Крики. Звук падающих тел в полном боевом облачении. Тихий шелест волн, едва воспринимаемый теми, кто бился в двух шагах от воды. Прохладный ветер, бьющий в разгорячённые лица. Топот лошадей, победоносные возгласы офицеров, взрывы эфира чуть ли не у ног сражающихся. Тёмные доспехи с алыми отличительными знаками прорывались вперёд, круша панцири пятого рыцарского корпуса Дорана. Магия, зачаровавшая их клинки, прорубалась сквозь прочное железо, с лёгкостью доставая и плоть. Элитная гвардия Сангвина — бравая сотня мужчин и женщин с чёрным пламенем в глазах.

На побережье уже лежали тысячи мертвецов. Куда бы не кинул свой взор случайный наблюдатель, везде его поджидали тела — в чёрной броне, в серебристой, тела без конечностей, голов, располовиненные, с искажёнными в предсмертном крике лицами, на земле, омываемые солёными водами, на разрушенном пирсе, превратившимся из красивого и практичного сооружения в затхлые обломки из дерева и стали… Запах стоял соответствующий, ибо часть тех трупов уже успела сгнить: никто и не собирался их отсюда убирать. Золотая Империя защищала Крил всеми силами — ибо он был последней точкой опоры с выходом в открытый океан. Широкий канал, прорытый чуть меньше столетия назад, пробегал под горными вершинами, прятавшими Империю от холодных западных ветров. Сюда приходили корабли из Нам'ярра, делая дичайший крюк по омывающим Аврору водам, с юга на северо-восток.

Хоть это дальнее государство и не являлось официальным союзником Сангвина, оно имело репутацию наёмника, легко продающегося за приличные суммы любому, кто заплатит. Без Нам'ярра территории императора будут обескровлены — еды осталось на несколько недель, а зима всё ближе. Два месяца безостановочных столкновений вымотали Империю и её армию — весь урожай оказался сожжён фанатиками, большинство фабрик и мастерских встало, не в состоянии получить сырьё с Железных Гор. Всё-таки Сангвину пришлось открыть два фронта: юго-западный против идущих блицкригом Дорана и Сенстонии и юго-восточный, против объединённых войск церкви Единого Бога. По неизвестным Сангвину причинам церковники нападали куда реже, чем говорили военные аналитики, заседавшие в тронном зале чуть ли не ежедневно. Кроме того, их не вели в бой епископы Круглого Стола, как ожидалось.

Тем не менее, план императора был прост — земли на востоке и без того частично заняты Пангонией, поэтому все силы необходимо было сосредоточить на западе, в особенности — на воздушном флоте Сенстонии, за несколько дней сравнявшего пять крупных имперских городов с землёй. От них остались только выжженные руины; жители даже не успели эвакуироваться.

Никакой жалости.

Что ж, Сангвин этого ждал. Герой, смирившийся со своей кончиной, хотел заставить своих врагов заплатить наивысшую цену из возможных.

Важной частью плана императора была оборона Крила. Перебросив войска порталами прямо под стены города-крепости, он сдержал наступление пятого рыцарского корпуса Дорана, заставив остатки с позором бежать с поля боя, коим и было побережье у пирса. Но ни Сангвин, ни Совет Сенстонии, ни главы рыцарских домов Дорана, ни кто бы то ни было ещё не знали, что это побережье, покрытое телами мертвецов и наполненное затхлым запахом гнилой плоти, станет местом сражения. Сражения, которое поставит точку в этой войне.

Пока Золотая Империя сдерживала нападение с двух сторон, в спину церкви Единого Бога ударил Сад, сокрушая кое-как сколоченные формации фанатиков. В отчаянной схватке за стенами города Угира были убиты несколько тысяч церковников, множество старших жрецов и один из архиепископов. Его Святешейство не ожидало потерять почти всех своих приближенных ещё до начала основных боевых действий, поэтому главная армия паладинов стремительно промаршировала на север, захватив без боя несколько брошенных на произвол судьбы имперских городов. Сад разделил свои войска: маленькая группа под предводительством Эсмеральды и Йорана отправилась к Крилу, попутно добивая сбежавших после битвы в Угире фанатиков, в то время как основные силы двинулись вслед за церковниками.

Уже давно в Крэйне не лилось столько крови. Все четыре стороны сражались свирепо и максимально жестоко — никто никого не щадил. Разве что церковь изредка вела переговоры, чтобы получить в свои руки какой-либо город без потерь. Что интересно, она также была наименее боеспособной — численность войск регулярной армии паладинов составляла всего пятнадцать тысяч. Облачённые в белоснежную зачарованную броню, отражавшую заклинания и защищавшую тела воинов веры от масштабных артиллерийских залпов волшебников, эти солдаты горели желанием выполнить любой приказ, отданный Его Святейшеством, патриархом.

Общая численность сторон была следующей:

Сад — сотня гномов Железных Гор, десять тысяч искателей приключений, полторы тысячи чародеев, две тысячи воинов Легиона, тысяча орков из племени Эсмеральды, а также четыре тысячи эльфийских рейнджеров и егерей.

Золотая Империя к началу войны насчитывала сотню