– Мне очень жаль, Флора, что я привез тебе такие дурные новости, но Аурелия настаивала…

– На чем?

– На том, чтобы я приехал к тебе лично и вручил вот это. Это была ее предсмертная просьба ко мне. – Арчи достал из кармана пиджака конверт и протянул его Флоре. От одного только вида знакомого почерка у нее снова закружилась голова.

– Ты знаешь, что в этом письме?

– Я… я догадываюсь… приблизительно…

Дрожащими пальцами Флора взяла протянутый ей конверт. Все в душе у нее заиндевело при мысли о том, какими горькими и обидными словами захотела попрощаться с ней сестра, перед тем как уйти навсегда. Но вот она почувствовала прикосновение теплой руки.

– Не бойся, Флора. Письмо не содержит ничего ужасного. Я же говорил тебе, Аурелия захотела повиниться перед тобой. Откроешь его прямо сейчас?

– Прости! – Флора поднялась со стула и торопливо вышла из кухни в прихожую и направилась прямиком в гостиную. Там она села в кресло и сорвала сургучную печать.

Хай-Уилд

Ашфорд, Кент

16 июня 1919 года

Моя дорогая сестра.

Столько бы хотелось сказать тебе, но ты же знаешь, я не обладаю таким красноречием, как ты. К тому же силы мои на исходе, и я слабею с каждым днем. А потому заранее прошу простить меня за то, что мое письмо не оказалось таким длинным, каким могло бы быть.

Как же я по тебе истосковалась, моя дорогая сестричка. Не было дня, чтобы я не вспомнила о тебе. Да, поначалу, не скрою, я тебя ненавидела, но потом начала упрекать уже саму себя за свою ревность и за то, как я повела себя с тобой девять лет тому назад. Столько времени потеряно зря, и его – увы! – уже не вернешь.

Вот сейчас я смотрю на свою дорогую дочурку, которая безмятежно покоится в своей колыбельке рядом со мной, не ведая о том, что скоро ее матери уже не станет и она никогда не узнает меня, когда начнет взрослеть. И вот я смотрю и думаю о том, что должна успеть привести все в своей жизни в надлежащий порядок. Флора, я не хочу, чтобы моя дочь росла без матери. Как сильно Арчи ни любит Луизу, он никогда не сможет окружить ее тем теплом и лаской, что под силу лишь женскому сердцу. Он не станет ей наставником и советчицей, как это делает мать по мере взросления дочери.

Да, наша дорогая Сара будет и впредь заботиться о Луизе, помогать растить ее. Но она уже тоже сильно постарела. К тому же мы с тобой прекрасно понимаем, какой ограниченный у нее кругозор, и в силу воспитания, и в силу полученного образования, в чем, конечно, нет ее вины.

И вот поэтому тоже я прошу тебя об одном одолжении. От своих осведомителей в Эствейт-Хаус я узнала самые последние новости о тебе. Мне сообщили, что ты жива-здорова, но по-прежнему живешь одна. Если так продолжается и сегодня, то не согласилась ли бы ты нарушить свою самоизоляцию и переехать в Хай-Уилд? Умоляю, не откажи мне в моей последней просьбе. Я знаю, ты сможешь вырастить мою дочь, как свое собственное дитя.

Не сомневаюсь, ты полюбишь ее всем сердцем, всей своей благородной душой. К тому же ты сможешь хоть немного утешить моего бедного мужа, облегчить его горе. Флора, ты не можешь себе даже представить, через что ему пришлось пройти в годы войны. А сейчас новая беда. Жена умрет, и ему придется поднимать дочь одному. Не много ли страданий для одного человека? Не могу допустить этого.

Пожалуйста, не руби сплеча. Подумай над возможностью такого варианта. Дай моей измученной душе шанс искупить свой грех, исправить ту ошибку, которую я совершила исключительно в силу собственного эгоизма и себялюбия. Да и ты уже достаточно настрадалась за минувшие годы. Наверное, мое письмо сильно удивит тебя. Но, знаешь, со временем я поняла одну простую истину. Мы не в силах помочь тем, кого мы любим. Арчи, кстати, признался мне, что большая часть вины за то, что тогда случилось, лежит на нем. Он рассказал мне, что сам преследовал тебя и даже ввел в некоторое заблуждение относительно тех договоренностей, которые у него были с нашим отцом, когда они вместе охотились в Шотландии.

Моя дорогая Флора, я уже страшно устала и больше писать не могу. Но верь мне, если я говорю, что в нашем мире в последние годы было столько страдания и горя, то лишь потому, что мое самое заветное и последнее желание – облегчить участь тех, кого я люблю, не причинять им дополнительной боли и страданий в будущем. А еще я надеюсь, что все, кого я люблю, обретут наконец свое счастье.

Молюсь, чтобы ты поняла меня и простила всем сердцем. А если мое предложение тебя устроит, прошу еще раз: вырасти мою дочь в ее родительском доме, в атмосфере любви и сострадания.

Со всей любовью к тебе, дорогая сестра.

Молись и ты за меня.

Аурелия

Флора уставилась невидящим взглядом в окно. Она была оглушена, ошеломлена, раздавлена и убита тем, что написала ей сестра в своем столь необычном предсмертном послании. Великодушие Аурелии потрясло ее своей искренностью и благородством. Уж лучше бы она упрекала меня, думала Флора. Ей было бы легче снести обвинения сестры, которые она вполне заслужила.

– Флора, с тобой все в порядке? – спросил у нее Арчи, появившись в дверях.

– Она попросила у меня прощения, представляешь? – прошептала Флора в ответ. – О боже! Арчи! Она не должна была просить у меня прощения! Ведь это же мы причинили ей столько страданий.

– Да, ты права. Хотя больше всего виноват я. Я был тогда ослеплен своей любовью к тебе.

– Как же она смогла найти в себе силы, чтобы простить меня всем сердцем? Боюсь, что, окажись я на ее месте, я бы не смогла поступить так благородно. И вот… – Флора замолчала, пытаясь немного успокоиться. – Я уже никогда не смогу сказать ей, что не только ваша свадьба толкнула меня бежать прочь из Лондона и обречь себя на жизнь в одиночестве.

– Правда?

Какое-то мгновение Флора колебалась, потом рассудила, что отныне между ней и Арчи не должно быть никаких секретов. Она поднялась со своего места и направилась к бюро. Извлекла из кармашка дневника заветное письмо, датированное 1910 годом, и вручила его Арчи.

– Вот и еще одна причина.

Она наблюдала за тем, как он читает письмо, время от времени удивленно вскидывая брови.

– Ну и ну! – только и нашелся он, протягивая ей письмо обратно. – Вот так дела!

– А ты разве не знал? По-моему, весь Лондон был в курсе того, кто я такая.

– Если честно, то кое-какие сплетни о твоей… связи с одним семейством до меня тоже долетали, но я им не придавал особого значения, относился именно как к сплетням. А потом король умер, на трон взошел Георг V, и все слухи про старый двор моментально исчезли, ушли в небытие вместе со старым королем. Новый двор, новые придворные вступили в борьбу за место под солнцем… Так что же получается? – Слабая улыбка озарила лицо Арчи, впервые за все время с момента их встречи. – Должен ли я теперь обращаться к тебе как «принцесса Флора»? Боже мой, даже и не знаю, что сказать! Хотя это многое объясняет… Очень многое.