— То, что он хотел знать. Это довольно простая операция, но он не смог вытерпеть до конца.

Несмотря на тяжесть трофея и своего оружия, он пренебрежительно повел плечами.

— …Они хотят подчинить себе Сатану, как будто нанимают на службу волонтера. Это не так просто, и вы это знаете. Он хотел использовать то, что узнал, чтобы заманить вас в ловушку, отомстить! Фу! Но все это обернулось против него… Это была судьба! Вы рождены, чтобы разоблачать ложь, и вы встали у него на дороге.

Его взгляд пронизывал ее насквозь.

— …Мы могли бы заключить союз, — сказал он.

— Против кого?

— Мама, у меня замерзли ноги, — воскликнула Онорина.

Ей надоели все эти остановки и перешептывания. Сначала человек с зонтом, теперь с арбалетом… Если так будет продолжаться, они никогда не дойдут. Но куда? Этого она не знала, но ей хотелось шагать, а не стоять на месте. И ей было жаль бедного волка с высунутым красным языком, смотревшего на нее одним глазом. Она изо всех сил потянула Анжелику, чтобы увести ее отсюда.

— Зайдите как-нибудь ко мне, — сказал Красный Плут, — я покажу вам кое-какие книги… Эта нескончаемая аллея приглушала настроение, что удача отвернулась от нее. А детская ручка, которую она держала, только прибавляла ей жизнерадостности. В ней был смысл всей ее жизни. «Ты родилась на свет, чтобы быть счастливой. И ты будешь ею, я построю для тебя счастливое царство».

«Она сама невинность, только она и достойна, чтобы ее осыпали подарками», — сказал Ломени. Защищать ее — тоже счастье. Детская рука в руке взрослого обязывает его к благородству. «Сердечко мое, ты так много дала мне». Туман постепенно рассеялся, почва стала более болотистой. То тут, то там по ветвям деревьев прыгали маленькие пушистые зверьки, охотники за курами; зимой они часто пробирались в стойла и на чердаки. По стволу пробежала куница и показала им сквозь ветки свою треугольную мордочку. В сумрачном свете ее зеленые глаза сверкали, она была похожа на домового.

Затем они поднялись по склону, слегка припорошенному снегом, с пятнами желтого лишайника. С гор опять спускался туман, и вдруг послышалась музыка. По мере того как они приближались, она становилась все громче и заразительнее, как будто невидимые духи танцевали в лесной чаще. Свернув с тропинки, они вскоре вышли к замерзшему пруду со следами от саней. С другой стороны пруда стояло несколько вигвамов, а в глубине лужайки — целое поселение, перед которым собрались деревенские музыканты с виолами и скрипками, а несколько пар весело отплясывали под задорную мелодию. Одна из женщин заметила их и помахала им рукой.

— Эй! Идите сюда! Мы отправляемся к Берришонам! Они приготовили мясо, зажарили птиц и приглашают всех к себе.

Когда Анжелика подошла ближе, ее узнали, и кто-то сказал ей:

— Только не выдавайте нас господину священнику, мадам. Хоть сейчас и Великий пост, но уж в воскресенье не мешает разговеться.

Большая столовая была полна народу и восхитительных запахов. Появление музыкантов вызвало громкую овацию. Их ждали с нетерпением и сразу же начали освобождать часть комнаты для танцев. В воздухе стоял табачный дым. Анжелика заметила секретаря суда Карбонеля, с салфеткой на груди, перед огромным куском сочной говядины. Теперь она поняла, почему при встрече у него был такой смущенный вид. Ярый защитник закона, он украдкой сам нарушал его. Но было ли грешно нарушить обет поста вне благословенного города Квебека? Над этим стоило подумать. Лишенные всех удовольствий, находясь в поле зрения многочисленных священнослужителей, многие жители Квебека взяли себе в привычку кутить на стороне. Договаривались тайком и выбирали место, а смелому хозяину, бросившему вызов запретам и превратившему свой дом в трактир, выдавалась денежная компенсация либо он пользовался различного рода административными преимуществами. Но лучшим вознаграждением была сама встреча, веселье и масса удовольствий посреди суровой долгой зимы.

Онорина была счастлива.

— Я тоже хочу танцевать. Ты ведь потанцуешь со мной?

Хозяйку дома звали Соланж. Она подошла, чтобы поговорить с Анжеликой. Их семья была из Берри, и в ее разговоре чувствовалось неповторимое созвучие говора жителей восточных районов. Она предложила им мясо с поджаренной репкой.

Анжелика с дочкой полакомились от души. Но задерживаться здесь Анжелика не хотела. Она заметила, что на нее глядит из угла какой-то солдат. Он отвел свой взгляд и продолжил игру в карты вместе с другими такими же солдатами, плохо выбритыми, в серых камзолах и шапках: с выцветшими нашивками. Это явно были дезертиры, которые часто приходили в поселения обменивать мех. Но тот, кто смотрел на Анжелику, казался не таким грязным и грубым, в его взгляде она прочитала страх.

Ей в голову пришла мысль, что это тот самый солдат, которого разыскивает Гарро, тот, кто приобщался к сеансу черной магии.

Кроме того, ей не хотелось вредить пищеварению Никола Карбонеля, у которого при виде ее вытянулось лицо. Вставая, она одобрительно улыбнулась ему, хотя знала, что их маленькая тайна не повлияет на его покладистость в дальнейшем.

Они снова отправились по тропинке, ведущей к аллее. Онорина была очень довольна. Она любила эти шумные собрания, напоминавшие ей Вапассу.

Вдали уже показался город. Городские колокола золотились и посылали им свои мелодичные звуки. Было еще не поздно. Ближе к зениту небо стало перламутровым. Но время от времени от плотной решетки сплетенных ветвей набегала тень, и внезапно Анжелику охватил страх. Она обернулась и различила силуэт человека, который шел по этой же тропинке. Без сомнения, это был один из гостей Берришонов.

Ей не терпелось поскорее выйти на поляну, где она встретила Красного Плута, а оттуда всего несколько минут ходьбы до дома маркиза. Там они смогут разуться, растереть себе ноги и руки у огня, а потом отправиться к м-зель д'Уредан.

Она обернулась еще раз. Мужчина приближался в неясном свете, проникавшем сквозь ветки деревьев. Это был тот самый солдат, чей взгляд она перехватила в столовой Берришонов.

— Мама, ты идешь так быстро! — пожаловалась Онорина.

Анжелика взяла ее на руки.

Когда показалась поляна, Анжелика была уже уверена, что солдат шел за ней и пытался догнать ее. Оборачиваясь, она ловила его взгляд, злой и лживый. Она потеряла его из вида, когда пересекала открытое пространство, но потом он опять появился у нее за спиной. Первые дома были уже совеем близко. Как только она вышла из последней рощицы, перед ней вырос огромный силуэт, освещенный заходящим солнцем. На пересечении дорог стоял Эсташ Банистер, большой и мрачный, как медведь.

Анжелика остановилась и повернулась к своему преследователю. Она крепко обняла Онорину, и взгляд ее устремился на солдата, который приближался, внимательно разглядывая то одного, то другого, пытаясь отгадать их намерения.

— Здравствуй, сосед, — доверительно обратилась к Банистеру Анжелика.

Он даже не посмотрел на нее.