— Левеллин прихватил с собой половину экипажа! — усмехнулся Канюк, наблюдая за тем, как маленький флот приближается к берегу.

— Он заподозрил предательство, — радостно засмеялся Сэм Боуэлз, — поэтому пришел вооруженным.

— Какой невежа — подозревать нас в злодействе! — Канюк печально покачал головой. — Он заслуживает того, что готовит ему Судьба.

— Он разделил свои силы. В шлюпках не меньше пятидесяти человек, — определил Сэм. — Он облегчает нам дело. Отныне мы просто идем с попутным ветром.

— Будем надеяться на это, мистер Боуэлз, — ответил Канюк. — Я иду встречать наших гостей. Помните: сигнал — красная сигнальная ракета. Подождите, пока не увидите ее.

— Есть, капитан!

Сэм прижал кулак ко лбу и исчез в тени. Камбре пошел по песку навстречу шлюпкам. При свете фонаря он видел, что Левеллин и Винсент сидят рядом на корме первой шлюпки. Винсент кутался в черный шерстяной плащ — утро прохладное, но голова у него непокрыта. Волосы он собрал в толстый хвост на затылке. Вслед за капитаном он сошел на берег.

— Доброе утро, джентльмены, — приветствовал их Камбре. — Вы пунктуальны.

Левеллин кивнул.

— Мистер Уинтертон готов начать.

Канюк помахал рукой.

— Полковник Шредер ждет. Сюда, пожалуйста.

Они зашагали по берегу; моряки со шлюпок шли за ними строем.

— Необычно, что столько головорезов наблюдает за поединком чести, — заметил Канюк.

— Здесь, за Линией, не так много заповедей, — возразил Левеллин, — но одна из них — всегда прикрывать спину.

— Я вас понимаю, — усмехнулся Камбре. — Но, желая продемонстрировать свои добрые намерения, я не приглашу ни одного из своих парней. Я безоружен.

Он развел руки, потом распахнул камзол, подтверждая свои слова. Однако у него на поясе, образуя небольшую выпуклость, лежал новомодный пистолет с затвором в виде зубчатого колеса, изготовленный в Глазго Фаллоном. Замечательное изобретение, но невероятно дорогое и именно поэтому пока не получившее широкого распространения. Одно нажатие на зубчатое колесо с пружиной приводит к тому, что ударник из железного колчедана посылает сноп искр и поджигает заряд. Оружие обошлось Канюку в двадцать с лишним фунтов, но очень пригодилось, когда понадобилось, чтобы горящий фитиль не выдавал его присутствия.

— Чтобы продемонстрировать вашу добрую волю, Кристофер, может быть, вы оставите своих людей на своей стороне квадрата и под своей непосредственной командой?

Очень скоро они пришли туда, где песок разровняли и огородили веревками квадрат. В каждом из четырех углов стояла пустая бочка из-под воды.

— Каждая сторона в двадцать шагов, — сказал Камбре Левеллину. — Достаточно ли этого вашему парню?

Уинтертон осмотрел квадрат и коротко кивнул.

— Нам вполне подходит, — ответил за него Левеллин.

— Придется немного подождать, пока не рассветет, — сказал Камбре. — Мой кок приготовил завтрак — горячие сухари и вино с приправами. Не хотите присоединиться?

— Спасибо, милорд. Чашка вина не помешает.

Стюард принес чашки с дымящимся вином, и Камбре сказал:

— Прошу прощения, но мне нужно повидаться с моим доверителем.

Он поклонился и ушел по тропе в лес, чтобы через несколько минут вернуться с полковником Шредером.

Они стояли на одной стороне квадрата и негромко разговаривали. Наконец Камбре посмотрел на небо, что-то сказал Шредеру, потом кивнул и направился туда, где ждали Левеллин и Винсент.

— Думаю, света теперь достаточно. Вы согласны, джентльмены?

— Можем начинать, — сдержанно кивнул Левеллин.

— Мой доверитель предлагает вам для осмотра свое оружие, — сказал Камбре и протянул рукоятью вперед Нептунову шпагу. Левеллин взял ее и принялся разглядывать в утреннем свете.

— Хорошая работа, — пренебрежительно сказал он. — Эти обнаженные женщины были бы вполне уместны в борделе. — Он коснулся золотого изображения нимф. — Но по крайней мере острие не отравлено, а длина соответствует оружию моего доверителя.

Он приложил одну шпагу к другой, сравнивая их длину, потом передал шпагу Винсента для осмотра Камбре.

— Оружие соответствует, — согласился тот и вернул шпагу.

— Пятиминутные схватки и бой до первой крови? — спросил Левеллин, доставая из кармана часы.

— Боюсь, мы не можем на это согласиться, — покачал головой Камбре. — Мой человек требует боя без остановок и до тех пор, пока один из противников не попросит пощады или не погибнет.

— Клянусь Господом, сэр! — воскликнул Левеллин. — Но это убийство!

— Если ваш парень ссыкун, как щенок, он не должен выть с волками, — пожал плечами Камбре.

— Я согласен! — вмешался Винсент. — Бьемся до смерти, если этого хочет голландец.

— Да, сэр, он хочет именно этого, — заверил Камбре. — Если вы согласны, мы готовы начать. Не дадите ли сигнал, капитан Левеллин?

Канюк отошел к Шредеру и в нескольких словах объяснил ему правила; тот кивнул и нырнул под веревочный барьер. На нем была тонкая рубашка с расстегнутым воротником, и видно было, что на нем нет кольчуги. Яркий белый хлопок издавна помогает противнику целиться и показывает кровь при попадании.

На другой стороне Винсент расстегнул плащ и позволил ему упасть на землю. Юноша был в такой же белой рубашке. Со шпагой в руке он легко перескочил через барьер и встал напротив Шредера на песок. Оба начали разминаться взмахами шпаг и выпадами, и их клинки свистели и блестели в раннем свете.

— Вы готовы, полковник Шредер? — спросил через несколько минут Левеллин из-за боковой линии; он держал в руке красный шелковый шейный платок.

— Готов!

— Вы готовы, мистер Уинтертон?

— Готов!

Левеллин выпустил платок, и матросы с «Чайки», стоявшие у дальней стороны квадрата, закричали. Фехтовальщики кружили, вытянув шпаги, осторожно сближаясь и вращая клинками. Неожиданно Винсент сделал выпад, нацелившись в горло Шредера, но тот легко парировал и зажал его клинок. Несколько мгновений они боролись, молча глядя в глаза друг другу. Возможно, Винсент увидел смерть в безжалостном взгляде противника и почувствовал сталь в его руке, потому что уступил первым. Он отскочил; Шредер преследовал его серией быстрых легких уколов, от чего его шпага блестела, как солнечный луч.

Это была великолепная атака, загнавшая Винсента к одному из бочонков в углу квадрата. Зажатый здесь, он оказался во власти Шредера. Неожиданно Шредер прервал атаку, презрительно повернулся спиной к молодому человеку и отошел в центр площадки. Здесь он встал в позицию и ждал, пока Винсент снова вступит в бой.

Все зрители, кроме Камбре, были поражены мастерством голландца. Винсент Уинтертон определенно был очень хорошим фехтовальщиком, но, чтобы спасти жизнь, ему пришлось отчаянно защищаться при первом же нападении противника. В глубине души Левеллин знал, что Винсент жив не благодаря своему мастерству, а потому что так захотел Шредер. Шпага Шредера уже трижды коснулась молодого англичанина, наградив его двумя порезами на груди и глубокой раной на левом предплечье. В его рубашке появились три неправильных разреза, ткань около ран покраснела.