Беллинсгаузена принял государь в своём кабинете. С любезностью, которая очаровывала всю Европу, он сказал мореплавателю, улыбаясь и указывая на стул:

— Вы вернулись из далёкого путешествия и, верно, устали. Садитесь, капитан.

Царь высказал своё удовольствие совершенным походом к Южному полюсу к чести флота и российской науки. Он истинно по-царски одарил обе команды шлюпов: всех матросов и унтер-офицеров пожаловал империалом[57] и медалью, год службы засчитал за два, дал право уйти с флота тем, кто того пожелает. Офицеры получили по годовому жалованью сверх обычных денег, произведены досрочно в следующий чин. Лазарева, помимо прочих льгот, наградил орденом Святого Владимира 4-й степени и, минуя чин капитан-лейтенанта, одарил званием капитана II ранга. Беллинсгаузену вручил орден Святого Владимира 3-й степени, присвоил чин капитана I ранга[58], пожаловал ежегодную пожизненную пенсию в 1200 рублей серебром, аренду в Курляндской губернии и, главное, дал четырёхмесячный абшид.

Этот отпуск Фаддей решил провести в Лахетагузе, чтобы начать там работу над книгой.

В Кронштадте он квартировал, как всегда, у Петра Михайловича Рожнова, который теперь служил командиром Ревельского порта. Фаддей послал в казармы за Олевом Рангоплем. Тот явился в начищенном мундире, как положено при вызове к начальству, по форме доложил о прибытии.

— Чаю, булок и закусок, — наказал денщику капитан и усадил Олева за стол. — Садись, племяш. Теперь я тебе не начальник. Поговорим.

— Давно хотел, Фаддей Фаддеевич, — обрадованно произнёс матрос. — Прямо не знаю, что и делать. И к братве привык, и к морю тянет, а с другой стороны...

— Домой хочется? — подсказал Фаддей.

— Так ведь там не поплаваешь, крестьянствовать надо.

— Ну, отец, думаю, пока в силах, мать — тоже. Можешь в Балтике салаку ловить.

— Вы-то что посоветуете?

— Тут я тебе не советчик. Выбирай, что самому милей. Давай-ка съезди со мной. На месте при деде с бабкой, отце с матерью и решим.

— Морем пойдём или на почтовых?

— На почтовых. Посмотрим землю-матушку.

Мишку Тахашикова Беллинсгаузен сдал во флотский экипаж, унтер-офицеру теперь не положено было состоять в денщиках, а Олева переоформил секретарём для себя. Сделать это ему труда не составило. В Кронштадте при штабах и в строевых командах служило много знакомых по Морскому корпусу и другим кампаниям, они расстарались. Да и не смели отказать капитану, которому благоволил сам царь.

Получив отпускные и прогонные, поехали Фаддей и Олев на родину. Миновали Царское Село, Нарву, Раквере. Оттуда свернули на Тапу и далее направились к Виртсу.

На полях жали рожь, поспевали яровые, заканчивали сенокосы. В лесах детвора и женщины собирали ягоду. Пекло августовское солнце. Пересаживаясь с экипажа на экипаж, приходилось нанимать людей, чтоб помогли перетащить вещи. Фаддей вёз с собой много книг, несколько томов шканечных журналов, атлас разных морей и океанов, мореходные карты плавания, надобные для предстоящей работы.

— Уж не золото ли везёт твой барин? — спрашивали Олева грузчики.

— Кирпичи, — отшучивался Олев. — Задумал барин строить храм, но только из своего материала.

— И каких только чудиков земля не рожает, — глубокомысленно заключали мужики.

В Виртсу уже не останавливались военные корабли, не было и командира порта, который в прошлый раз доставлял Фаддея на канонерском боте прямо до места. Теперь пришлось нанимать парусную иолу. Шкипер взялся довезти только до Аренсбурга.

Высадившись на пристани и оставив багаж на хранение, пошли в крепость, где когда-то у дяди Фердинанда в холодной детской бедовал маленький Фабиан. В квартире теперь размещалась контора.

— А где прежние хозяева? — спросил Фаддей одного из писцов.

— Не могу знать, ваше превосходительство. Мы тут десятый год обретаемся, однако никого не встречали.

— Обратитесь к его благородию Эмборгу, — посоветовал другой чиновник и показал на дверь, где, помнится, был дядин кабинет.

«Неужто тот?..» — Память услужливо высветлила портрет молодого комендантского клерка Эмборга, фанатичного любителя древностей, с которым мальчиком он занимался описанием Аренсбургской крепости.

Сейчас перед ним предстал тот же самый, только постаревший, скрюченный от сидячей жизни Эмборг. Щуря подслеповатые глаза, он спросил:

— Что вам угодно, сударь?

— Не узнаете, Ханс? Я Фабиан Готлиб Беллинсгаузен.

— Фабиан? Ах да! Вы племянник Фердинанда, бывшего интендантского прапорщика?

Фаддей сбросил дорожный плащ и своим мундиром с эполетами смутил старинного приятеля.

— Покорнейше прошу простить, ваше превосходительство, — забормотал Эмборг.

— Полноте, Ханс. Как-никак вы первый преподали мне уроки истории.

— Да, вы были любознательным мальчиком. А сейчас бросили?

— Отнюдь. Как говорит наш историк Николай Михайлович Карамзин, «но и простой гражданин должен читать Историю. Она мирит его с несовершенством видимого порядка, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали ещё ужаснейшие, а государство не разрушалось.

— Вижу, не утратили к ней интереса, хотя к Средневековью питали отвращение.

— Не знаете, где нынче мои родичи?

— Как же! Кое-что знаю. Прикажете подать чаю?

— У меня, простите, мало времени. Не терпится попасть домой в Лахетагузе. Если случится оказия, не откажите в любезности навестить меня.

— О, о, я слишком стар даже для таких малых путешествий. Со старостью расстояния увеличиваются, а время сокращается... Так вот о родственниках...

Эмборг распахнул дверцы казённого шкафа с множеством карточек, как в библиотечном каталоге, извлёк конверт с надписью: «Беллинсгаузены».

— Кстати, вам знакома ваша родословная?

— Откуда? Батюшка умер, когда мне и восьми не исполнилось, а дядя не сильно-то ею интересовался.

— Так вот, первый упоминаемый в летописи 1180 года Беллинсгаузен был Эгго Тёнис, видимо, странствующий рыцарь из Средней Германии. Его сын Ханс Бертран, внук Иохим Готлиб... Потом через век Тёнис Эрнст, и от него род разветвляется. Видите генеалогическое древо?.. Юрген, Эвергард, Иоганн... Они-то где-то в середине XIV века попали в Эстляндию и стали служить шведскому королю. Один из ваших предков — Иоганн Эбергард, родившийся в 1604-м и умерший в 1655 году, от королевы Христины получил титул барона и земли на Эзеле. Он был женат на Маргарите, которая принесла двух дочерей и сына Юргена. Юрген и стал вашим прадедушкой. Он дослужился до генеральского чина, участвовал в войнах Карла XII. Ну а дед Иоганн Эбергард фон Беллинсгаузен родился в 1701 году и умер здесь же в родовом поместье в 1759 году. Он уже принимал присягу верности Петру Великому. Служил на флоте в Ревеле, вышел в отставку в чине капитан-лейтенанта. Отец же, Фабиан Эрнст, воевал с пруссаками и турками. У Кагула его тяжело ранило, по болезни уволили из армии. На острове он занимался обустройством имения, рыбной ловлей. Здесь родились и вы 9 сентября 1778 года...