Он моргнул. Еще больше пугал погибло. У врага, казалось, был неиссякаемый запас сил. И по всему склону саламандры поднимались на ноги и тащились назад, к своим. Их раны зарастали. И они катились вперед, как море. Габриэль решил, что их войска тоже зашли сзади, фланги были усилены и казались такими же огромными, как вся армия, с которой он столкнулся час назад. Или это было десять минут назад?

Майкл посерел.

— Зак или Павало, — сказал Габриэль своему ученику.

— Они просто убивают нас магией! — крикнул Майкл Мортирмиру.

— Это не его вина. — Габриэль взял Майкла за плечо.

— А какого хрена он всегда такой самоуверенный? — выплюнул Майкл.

— Как и все люди, которых я знаю, — мягко сказал Габриэль. — Оставь это для саламандр, Майкл.

Мортирмир выглядел так, будто его ударили, но он отвернулся. Габриэль понял, что молодой магистр ушел в свой Дворец, и спросил себя, осталось ли у него хоть сколько-то сил в запасе. Новая волна монстров накатила на галлейцев, и вспышка доказала, что у врага-то силы еще есть. Некоторые арбалетчики еще отстреливались, но галлейцы явно проигрывали и не стали дожидаться наступления. Они потеряли одного человека из каждых пяти и поэтому подались назад, и правый фланг противника качнулся вперед, когда галлейцы побежали.

— Майкл, — сказал Габриэль. — Пусть Том нападает. Немедленно. Майкл погрозил саламандрам кулаком и бросился прочь.

— Кларисса, герцогиня. В атаку, продолжайте. — Габриэль махнул рукой, она отдала ему честь, но он уже подозвал к себе Мортирмира.

Он ехал позади пугал, чей фланг теперь был открыт.

— Морган! — крикнул он.

Магистр смотрел куда-то в себя, лицо у него словно плыло, но он все же повернул коня и последовал за императором. С вершины холма Габриэль увидел пыль на дороге слева от себя, и его сердце забилось быстрее. А еще он разглядел вновь развевающееся знамя дю Корса — за спинами врагов, справа.

— За мной! — крикнул он нордиканцам.

Несмотря на тяжелые кольчуги по щиколотку и огромные топоры, они мчались вместе с ним, как гончие на охоте, и он вел их налево, все дальше налево, в обход пугал, ожидающих смерти. Пятьсот длинных шагов, чтобы обойти их. Гонка.

Саламандры начали очередную атаку, их правый и центральный отряды смыкались тисками. По всему фронту бушевали пожары, а саламандры порой лезли прямо в огонь, и пламя лизало их.

Габриэль указал вниз, на нарастающую волну непобедимых саламандр, приближающихся к его левому флангу.

— Останови их, Харальд, — велел он. Около восьми тысяч саламандр. Около двухсот нордиканцев.

— Аве, император! — ответил Деркенсан и поднял топор.

— Прикрывай нордиканцев с флангов, пока можешь, — сказал Габриэль своему магистру.

Лицо Мортирмира стало жестким, взгляд сфокусировался. Он привстал в стременах и злобно улыбнулся.

— Ну, давайте попробуем вот это.

Он начал плести заклинание. Габриэль увидел смесь силы, золотой и черной. Черной.

— Так надо, когда в дело вступает дьявол, — с горечью сказал Мортирмир и выпустил заклинание на свободу.

Это был не огонь. Это был лед, и тысячи саламандр завопили в агонии, высохли и застыли под единственным ужасным ударом. Это была уродливая магия, жестокая и смертоносная.

Линия саламандр вздрагивала и останавливалась в пятидесяти шагах от пугал.

Жестокая улыбка Мортирмира сменилась полным удовлетворением человека, сеющего хаос.

— Encore[7], - сказал он.

Это случилось снова. Теперь саламандры не только замерзали, но и взрывались. Враги стонали от страха… и ярости… и шли дальше.

Габриэль подумывал о том, чтобы запретить темное заклинание. И осудил себя за это, выругался и поскакал дальше, вниз по холму, к галлейцам. Они не были трусами. Да, они проиграли, но они не бежали, а бесцельно брели по полю, лишившись командования. Дю Корс отнял у них местных оруженосцев и рыцарей, чтобы собрать собственную кавалерию, и теперь горожане, музыканты, крестьяне и мясники пытались найти в себе силы создать строй под угрозой красного огня и смертоносных копий врага из иного мира.

Габриэль приберег немного сил на щит, но вместо этого использовал их для придуманного Морганом заклинания усиления звука. Он заглянул внутрь себя, слив все запасы, и даже здесь, в чужом мире, отнял немного у золотой цепи, которая все еще пульсировала жизнью, уходя в скудный эфир и давая надежду…

— Люди Галле! Вы нужны мне!

Он ехал вдоль толпы, размахивая мечом, хотя сам не помнил, когда его вытащил. Слева подъезжали рыцари. Они прошли через линию врага и ускакали слишком далеко, как делают рыцари всего мира, кроме военных орденов. Но теперь дю Корс кричал на них, и они мчались по краю строя саламандр, оставляя за собой след черной крови, и вставали в строй вместе с арбалетчиками.

Дю Корс спрыгнул с коня и опустился на колени, как актер, изображающий рыцаря, и Габриэль наклонился и шутливо шлепнул его по плечу. А затем бывший наемник поднялся и заревел, приказывая своим рыцарям спешиться. Арбалетчики и алебардисты двинулись вперед и встали стеной из стали и могучих мышц. Строй галлейцев вдруг оказался грозным.

Пугала были невидимы за отрогом большого холма, но нордиканцы и Мортирмир оставались там.

— Наступаем! — крикнул Габриэль, подняв забрало, и взмахнул мечом.

Знамя дю Корса взлетело, он двинулся вперед, и галлейцы пошли за ним. Люди запели. Они пели Те Deum, вспыхнуло красное пламя, но галлейцы не дрогнули и пели дальше. Харальд Деркенсан упал — ему снесли голову каменным топором. Морган Мортирмир выхватил меч, когда саламандра-знаменосец замахнулась на него древком. Он подождал удара, отбил его слева направо, срывая легким мечом тяжелое знамя, довернул бедра, и его левая рука вылетела вперед в ненужном неуклюжем ударе — он пытался выполнить прием, которому его учили. Но как только его пальцы коснулись твари, из нее хлынула вода, и она упала. Черные глаза успели вспыхнуть испугом от этой жуткой смерти. Мортирмир уже шел к следующей жертве.

Он слышал Те Deum.

Но черный огонь захлестнул его, и он не хотел останавливаться. Эта радость была сродни той, что испытываешь в постели, это больше, чем творение, больше, чем…

В его Дворце появилась Танкреда.

— Стой! — крикнула она.

Мгновение, которое ушло бы на последний крик смертельно раненного, исход битвы балансировал на лезвии Оскверненного меча.

Но этот меч был в руках сэра Павало, и он направил плавно изогнутый клинок за последний низкий холм, ударив во фланг и тыл армии саламандр.

Пока он шел, шло и время. Он разворачивал своих великолепно обученных всадников из узкой колонны в боевой строй, он продвигался незамеченным через дюжину оврагов и