— Спасибо, — одними губами произнесла Валентина. Больше всего на свете ей хотелось наклониться и поднять их, но она не рискнула привлекать внимание короля. Он слишком умен, чтобы не заинтересоваться, кому это пришло в голову бросать молодой королеве лаванду. Вместо этого она наступила на цветы, сломав головки, и с наслаждением вдохнула их аромат перед тем, как, опершись на руку Селимусу, сесть в карету.

Шум на площади стоял оглушительный. Карета неспешно двинулась к замку. Валентина поискала взглядом Аремиса или Криса, но не нашла ни того ни другого. Уже сидя в карете, она подумала, что пришло время вручить приготовленный подарок, и расстегнула маленькую бархатную сумочку кремового цвета.

— Это, мой король, для вас, — сказала она самым приятным голосом, на который только была способна, зная, что ей придется сохранять хрупкий союз, который они только что создали.

Удивленный ее словами, Селимус взял маленькую лакированную коробочку, откинул крышку, и Валентина увидела, как прояснилось угрюмое лицо супруга.

— Прекрасное кольцо, — прошептал он и к всеобщему удовольствию поцеловал жену. — Может быть, наденете мне на палец?

Она выполнила его просьбу.

— Я рада, что вам понравилось.

— Теперь я его всегда буду носить. У меня для вас тоже кое-что есть, — сказал он. — Этот сюрприз как раз сейчас готовится.

— Интересно.

— Особый сюрприз, — пообещал он и отвернулся, чтобы помахать толпе.

Ей пришлось последовать его примеру и тоже поприветствовать море людей, заполнивших площадь до самого замка.

— Они гордятся вами, ваше величество, — сказала Валентина, наклонившись ближе, чтобы он мог услышать ее слова, и ненавидя себя за угодничество.

— Я знаю, что они полюбят вас. Вы мне подходите, — сказал он. Она знала, это не комплимент. Селимус имел в виду, что красота королевы воспринимается им как украшение короля.

Что их ждет? Ей придется всю жизнь бороться с собой, ломать себя, чтобы выполнять роль мягкого коврика… чтобы сохранять мир. Нет, она не справится. Ведь кроме ненависти она не питает к нему никаких чувств, а сегодня ночью ей придется демонстрировать страсть. Глядя на океан улыбающихся лиц, она чувствовала, что скорее умрет, чем позволит ему дотронуться до себя.

Похоже, его мысли шли в том же направлении.

— Сегодня ночью, — начал он, — когда мы покончим со всеми формальностями и наконец окажемся в постели, я намерен кое-чему тебя научить. — Он уже обращался к ней на «ты», видимо решив, что больше нет оснований церемониться.

Валентина хотела выразить интерес, но у нее не получилось.

— Звучит достаточно интригующе, ваше величество. Что вы имеете в виду?

— Я хочу, чтобы ты поняла, что со мной нельзя шутить.

По спине у нее прошел холодок. Селимус достаточно ясно дал понять, что ее ожидает.

— Не понимаю, ваше величество. — Она постаралась избежать излишней серьезности в голосе.

— Я объясню тебе, какого поведения ожидает король Моргравии от своей королевы.

— Неужели я вас разочаровала во время брачной церемонии? — спросила Валентина. Все остальные звуки в этот момент, казалось, стихли, до такой степени она сосредоточилась на его ответе.

— Ты бесстыдно солгала мне в самый трогательный момент. Мне было очень неприятно.

Представить, что Селимус способен на эмоциональные страдания, было очень трудно, а поверить в то, что его задели слова, и вообще невозможно.

— Объясните, Селимус, — в этот раз более твердо сказала Валентина, мысленно перебирая слова, которые он мог посчитать ложью.

— Прошлой ночью я разговаривал с Кайлехом. Так вот, он отрицает то, что вы мне сообщили по поводу якобы его желания организовать празднество в мою честь. Конечно, я надеялся, что это окажется правдой, надеялся, что я единственный, кто сделал тогда неправильные выводы.

Валентина почувствовала, как что-то умерло в ее душе. Крошечный огонек надежды, теплившийся внутри и поддерживающий ее все эти дни, погас. Этим огоньком была ее любовь к Уилу Тирску и тайна, которую они делили между собой. Но он отказался от ее попытки подарить ему жизнь.

— Я… — Она мучительно придумывала ответ.

— Но, — жизнерадостно начал Селимус, махая людям и жестом приглашая ее делать то же самое, — я прощаю тебя за этот неблаговидный поступок. Со времени нашего приезда в Перлис ты ведешь себя безукоризненно. Я верю, что ты не приглашала Кайлеха в Веррил и не знала о его намерениях развязать войну с Моргравией, используя Бриавель в качестве союзника. Хочу надеяться, что ты солгала, чтобы предотвратить дальнейшее кровопролитие и, конечно, хотела сохранить мир между тремя королевствами. И еще мне очень понравился твой свадебный подарок. Итак, я тебя прощаю. Но сегодня ночью ты получишь важный урок.

Валентина начала что-то говорить, но он ее остановил, приложив к губам свою ненавистную руку, которую почти сразу заменил губами к еще большему удовольствию толпы и ее отвращению.

— Тише, любовь моя, прими мое лекарство и будь довольна, что оно оказалось не таким горьким. Я ценю, что ты девственница, хотя не могу пообещать, что буду особенно нежным, каким мог бы быть всего несколько дней тому назад. Итак, попрощайся с народом и позволь мне преподнести свой свадебный подарок, как я и обещал.

— Я…

— Тише. Я подожду, пока ты переоденешься. Мне хочется увидеть тебя в темно-красном, цветах Моргравии.

* * *

Аремис следовал за Крисом по казармам легионеров. Стоунхарт был чем-то вроде города в городе и представлял собой лабиринт улиц, коридоров и внутренних дворов. Когда они наконец достигли цели, казармы оказались опустевшими. Кто-то исполнял служебные обязанности, другие просто отправились посмотреть на празднество. Крис проник каким-то образом в каптерку и нашел там форму самого большого размера.

— Не знаю, подойдет ли она тебе, — сказал он, вернувшись к Аремису, — но это настоящая форма легионера, поэтому в ней ты сможешь совершенно безопасно передвигаться по городу. Тем более что все так заняты свадьбой, что им достаточно будет увидеть темно-красный и черный цвета, чтобы не задавать вопросов. Давай посмотрим. Похоже, сегодня вокруг Кайлеха вряд ли будут обычные легионеры, скорее всего к нему приставят наемников.

— Надеюсь, что ты прав, — пробормотал Аремис. — Если не ошибаюсь, нам придется проникнуть в тюрьму, так? — Крис угрюмо кивнул. — Ты не думаешь, что там полно охраны, и посторонних туда не допускают?

— Мы не посторонние. Мы легионеры.

Аремису не хотелось спорить.

— Веди, — сказал он.

В тюрьме Крис узнал, что главного узника уже увели.

— Нас прислали для усиления охраны, — сказал Крис офицеру, стараясь, чтобы его голос звучал как можно естественнее. — Между прочим кто этот узник?