В весенние и летние месяцы 1917 года в Восточной Анатолии, оккупированной русской армией, установилось долгожданное затишье. Ослабленная турецкая Кавказская армия, благодарная за эту передышку, до самого конца года оставалась на своих позициях, не сделав ни единого выстрела. Русские солдаты вели между собой ожесточенные политические дебаты, всецело занятые тем, что происходило у них на родине. Многие начали задаваться вопросом, что они делают на чужой земле.

Все сомнения солдат разрешились, когда 7 ноября (25 октября) 1917 года в результате вооруженного переворота партия большевиков пришла к власти. Осудив войну как пережиток империализма, большевики призвали к немедленному заключению мира «без аннексий и контрибуций». Младотурки с трудом могли поверить в свою удачу. Территориальные притязания Российской империи на Стамбул и проливы стали главным фактором, побудившим османов заключить военный союз с Германией. В ходе войны русская армия разгромила османскую оборону на Кавказе и захватила обширные территории в Восточной Анатолии. Теперь же новое правительство России пообещало как можно скорее выйти из войны и вернуть все оккупированные земли.

Восемнадцатого декабря младотурецкая делегация встретилась с представителями русской Кавказской армии в оккупированном городе Эрзинджане и заключила официальное перемирие. От побережья Черного моря до озера Ван русские и османские солдаты сложили оружие, а их политические лидеры вступили в переговоры о заключении мира. Однако на оккупированных русскими землях Восточной Анатолии перемирие привело к вакууму власти. Русские солдаты в Трабзоне действовали независимо от своего правительства в Петрограде. Демократически избранный Совет солдатских, рабочих и крестьянских депутатов заявил о переходе к нему всех властных полномочий, однако не располагал никакими средствами для их осуществления. В отсутствие дисциплины и военной иерархии солдаты превращались в неуправляемую, бесчинствующую массу.

В конце декабря 1917 года они начали реквизировать в Трабзоне суда, чтобы по Черному морю вернуться домой. Поскольку солдаты по много месяцев не получали жалованья, перед отплытием они грабили магазины, чтобы запастись едой и вещами на дорогу. Тридцать первого декабря в городе было введено военное положение, но восстановить порядок не удалось. Вскоре волнения охватили и окрестности города, где на смену уходящей русской армии пришли вооруженные турецкие банды. «Стрельба, мародерство и паника стали привычным делом, — написал в конце января 1918 года американский консул в Трабзоне. — Турецкие банды становятся все более дерзкими, им ничуть не уступают русские солдаты». Тогда как для османской армии перемирие стало долгожданным благом, мирному населению на оккупированных территориях оно принесло только бедствия и страдания. Люди с нетерпением ждали возвращения прежней власти, что могло произойти только после заключения мирного договора.

Представители Центральных держав встретились с делегацией большевистского правительства в штабе немецкой армии в Брест-Литовске. Призвав заключить «мир без аннексий», русские надеялись вернуть себе территории, захваченные Германией и Австрией, однако их предложение заинтересовало только османскую сторону. Младотурки сели за стол мирных переговоров с целью добиться не только восстановления границ 1914 года, но и возвращения «трех провинций» — Карса, Ардагана и Батуми, — отошедших России в 1878 году.

После двух раундов безрезультатных переговоров немецкая армия возобновила боевые действия на русском фронте и 18 февраля 1918 года начала наступление на Петроград. Беззащитный перед натиском немецкой армии, глава русского правительства Владимир Ленин поручил переговорщикам заключить мирный договор с Центральными державами на любых условиях. Воспользовавшись слабостью русских, младотурки сумели добиться удовлетворения всех своих требований — включая восстановление границ 1914 года и полного ухода русских из трех указанных провинций, окончательная судьба которых должна была решиться на общенародном референдуме, проведенном османскими властями. Таким образом, Османская империя стала главным бенефициаром Брест-Литовского мирного договора, подписание которого состоялось 3 марта 1918 года.

На следующий день младотурецкое правительство сообщило эту радостную новость в палате депутатов, вызвав небывалый всплеск энтузиазма. политики рассматривали мир с Россией как прелюдию к общему миру и окончанию войны. Как нельзя более благоприятные условия договора — который, помимо прочего, возвращал Турции давно утраченные территории и фактически ставил крест на «исторических» притязаниях России на Константинополь и проливы — были достойной платой за все страдания и чудовищные жертвы, понесенные населением Османской империи в этой войне. Мирный договор вернул османам надежду на то, что они смогут выйти из нее победителями.

Большевики сделали все возможное, чтобы дискредитировать политику прежнего царского правительства. Уже в конце ноября 1917 года по приказу народного комиссара по иностранным делам Льва Троцкого в советской газете «Известия» были опубликованы секретные документы, названные «грязным бельем старого режима». Наибольшую сенсацию вызвала публикация соглашения Сазонова — Сайкса — Пико, тайного трехстороннего договора о разделе Османской империи. Иностранные корреспонденты в Москве немедленно телеграфировали об этих разоблачениях в свои издания. Газета Manchester Guardian стала первой, кто 26 и 28 ноября 1917 года обнародовал для англоязычных читателей сенсационную информацию о соглашении Сайкса — Пико.

Османское правительство ухватилось за эти разоблачения, чтобы очернить восставшего шерифа Хусейна и его сына Фейсала, командующего арабской армией. Четвертого декабря 1917 года (всего за несколько дней до падения Иерусалима) Джемаль-паша выступил в Бейруте с публичной речью, раскрыв условия соглашения Сайкса — Пико ошеломленной аудитории. Выставив шерифа Хусейна и его сыновей простофилями, обманутыми коварными британцами, он возложил на лидеров арабского восстания всю ответственность «за приближение врага к стенам Иерусалима». «Если бы существовала хотя бы отдаленная перспектива того, что его мечты о независимости станут реальностью, восстание в Хиджазе еще можно было бы объяснить хоть какими-то разумными доводами. Однако теперь мы знаем истинные намерения британцев — не понадобилось много времени, чтобы они вышли на свет. Только представьте, на какое унижение обрек себя шериф Хусейн, променяв свой высочайший титул, дарованный ему халифом исламского мира, на звание британского раба». Османские власти постарались, чтобы речь Джемаля в переводе на арабский язык была напечатана во всех сирийских газетах. Партии бейрутских и дамасских газет были отправлены по железной дороге в Медину и тайно переброшены в Мекку, чтобы довершить унижение Хашимитов[528].