– Никогда не видел домовых, — осторожно сказал Олик. – Даже не думал, что они существуют в действи­тельности… А как он выглядит?

– Придёшь – увидишь, – отозвался Пека.

– Неужели он самая настоящая нечистая сила?

– Не вздумай так при нём выразиться, – предупредил Андрюша.

– Разумеется, не вздумаю! Да я же ведь и не в обид­ном смысле…

– Ни в каком не вздумай, – насупленно произнёс Пе­ка. – И смотри не болтай про него никому. Пим-Копытыч лишних знакомств не любит, особенно со взрослыми…

– Клянусь, что никому ни полсловечка!

Пека сердито махнул полиэтиленовым пакетом.

– “Клянусь”, “клянусь”. А сам всё время языком мо­лотишь… Я вот боюсь, как бы ты про Капа никому посто­роннему не сболтнул.

Олик прижал к матроске ладони.

– Да что ты! Я же прекрасно понимаю всю ответст­венность.

– Если и сболтнёт, никто не поверит, – рассудил Андрюша.

– Я никогда в жизни не выдал ни одной тайны, – с печальной гордостью сообщил Олик. Он, кажется, наконец обиделся.

– Мы же на всякий случай предупреждаем, – смяг­чился Пека. – Ну вот, пришли…

Они миновали последний дом в Полесском переулке и оказались перед стеной сорняковых зарослей.

Стали пробираться еле заметной тропинкой. Олик сразу мужественно зашипел сквозь зубы.

– Скажи заклинашку, – пожалел его Андрюша.

Бамбур-гамбур, бутерброд,

Олик сбивчиво забормотал. И перестал шипеть.

Некоторое время шли по плечи в мягких лопухах – пыльных, зато не кусачих. Обогнули кучу кирпича и сго­ревший сарайчик, пролезли сквозь буйные заросли сирени и оказались на лужайке с клевером и подорожниками. Здесь подымались над травой края солидного фундамента из гранитных брусков. Рядом с фундаментом сохранилось каменное крылечко.

Из-под этого крылечка и вылез навстречу трём Укам Пим-Копытыч.

Теперь самое время описать Пим-Копытыча.

Представьте себе футбольный мяч, обросший серой клочковатой бородой и такими же волосами и снабжённый носом, похожим на маленький лапоть. Кроме того, мяч ук­рашали два голубых стариковских глаза. Впрочем, они поч­ти терялись под клочкастыми бровями. Терялись в густой растительности также уши и рот. Вот такой была у Пим-Копытыча голова. И она, голова эта, сидела не на тулови­ще, а на сером растоптанном валенке. Сверху в голенище валенка были сделаны прорези – из них высовывались ру­ки. Тонкие, покрытые рыжей курчавой шерстью, с боль­шими коричневыми ладонями и узловатыми пальцами. Чтобы передвигаться, Пим-Копытыч упирался ладонями в землю и ловко переносил валенок вперёд или назад…

– Здрасте, Пим-Копытыч, – разом сказали Пека и Ан­дрюша. И Олик у них за спиной тоже пискнул “Здрасте”.

Глазки Пим-Копытыча радостно заблестели.

– Здравствуйте, мои хорошие. Навестить пришли ста­ричка? Оно и славно. Я тут уж заскучал без компании-то…

– Мы тебе молока принесли и хлебушка, – Пека про­тянул пакет.

– Ой как ладненько! Покушаю теперь. А то цельную неделю травой да корешками питался, будто коза шелуди­вая…

– У тебя же картошка в подполе, – напомнил Пека.

– Ну, что картошка… – смутился Пим-Копытыч. – Там уж, можно сказать, ничего не осталось. Да и погнила…

– А от гнили у вас заклинашка есть, – напомнил Андрюша.

– Ну, что там заклинашка, если картошка прошлогод­няя…

– Ох, Пим-Копытыч, опять, наверно, пустил запас на самогон, – проницательно сказал Пека.

– Ну, какой там самогон… Маленько. Капельку для душевной радости. А то всё один да один… Да вы садитесь, гости желанные. А я вашим приношением угощусь…

Уки сели на фундамент. Пека и Андрюша сразу, а Олик сначала сорвал большой лопух и постелил на камень.

Пим-Копытыч ловко сдёрнул зубами крышку с молоч­ной бутылки, запрокинул голову. Буль-буль-буль… Белая струя побежала в гущу бороды. Пим-Копытыч отряхнул капли, откусил от горбушки…

– Уф… славненько так… внутренняя благость. Спасибо вам.

– На здоровье, – сказал хитрый Пека. – А почему, Пим-Копытыч, ты говоришь, что всё один да один? Раньше ты, бывало, в гости ходил на свалку, к старым друзьям.

– Далеко свалка-то, а я хворый стал, добираться труд­но. Да и не осталось там уже почти никого..,

– Из-за сторожа? – с пониманием спросил Андрюша.

– Не-е… Со сторожем-то можно в конце концов дого­вориться. Из-за участкового, младшего лейтенанта…

– А, из-за Кутузкина! – сообразил Пека.

Вообще-то фамилия участкового была Кутузов. Но та­кая громкая, фельдмаршальская, она явно не годилась для младшего лейтенанта. Он был молод и бестолков (не в оби­ду для остальной милиции будь сказано). Часто ему виде­лись всякие нарушения, где их не было. И любил участко­вый раздавать обещания “оформить дело для посадки на пятнадцать суток”. Потому и стал среди местных жителей Кутузкиным.

– Всех грозит разогнать со свалки. Даже тех, кто там с самого её начала обитает. Грех да и только…

– Лучше бы за Лошаткиным следил, – сказал Андрю­ша. – Этот жулик знаете, что делает? Уговаривает ребят скупать мороженое и приносить ему. Даёт двадцать копеек. Потом заворачивает его в свою бумагу, на которой загра­ничные наклейки, и продаёт, будто иностранное, за трой­ную цену. А картинки сам печатает…

Пим-Копытыч покивал. Про коммерсанта Лошаткина он был наслышан от ребят. У того на улице Стекольной имел­ся магазин с крупной вывеской, сделанной под старину: “Къ Вашимъ услугамъ. С. С. Лошаткинъ”. Хозяин гордился своей фамилией и оскорблялся, если её ошибочно писали через “д” (гораздо сильнее, чем профессор Телега, когда путали ударение). Но как ни пиши, а все ребята в округе знали, что он скупердяй и махинатор. Чтобы покупать мо­роженое, Лошаткину приходилось вербовать мальчишек с дальних, нездешних улиц…

– Пим-Копытыч, а на свалке хоть кто-нибудь из ва­ших знакомых остался? – с тревогой спросил Андрюша.

– Разве что Фома-Лоханка да Груздь-Лукошич. У них там хибара в самой глубине… А вам что до свалки? Али нужда какая?

– Нужда, – признался Пека. – Маркони одну штуку опять придумал, кабель нужен. Экранированный.

– Это в специальной металлической оплётке, – вста­вил Олик. Он сомневался, что Пим-Копытыч силен в элек­тротехнике. Пека и Андрюша строго на него посмотрели.

– Ясненько! Какой диаметр-то?

– Маркони говорит: чем толще, тем лучше, – разъяс­нил Андрюша. – Но вообще-то любой сойдёт. Кроме как на свалке, его нигде не найти…