– С меня тоже не надо записывать, – предупредил Матвей и укрылся за гитарой. – Я уже чересчур… Пере­рос, в общем.

– Потом сниму данные с Уков, и всё сбалансируется…

Уки начали приглаживать волосы, как перед фотосъем­кой.

Варя сказала:

– Пеку не надо, он неряха. Зачем программировать та­кую обормотистость?

– Я запишу и Олика, – объяснил Маркони. —Полу­чится среднее арифметическое.

– Вроде меня, да? – с пониманием вставил Андрюша. Пека мстительно сказал:

– А с Варвары ничего писать не надо. Схема разва­лится.

– Это почему?! – возмутилась та.

– Потому что ты девчонка. А Кап – он же пацан!

– А с чего ты это взял?

– Как это “с чего”? Ребята, она в своём уме?

– Нет, это, наверно, вы не в своём, – заявила Варя. – Почему вы все решили, что Кап – мальчик? Потому что имя такое? Но оно ведь даже и не его собственное, это Егор Николаевич придумал…

И тут все растерянно запереглядывались. А Маркони за­скрёб в затылке.

– Ёлочки-сосеночки… Вопрос-то и правда невыяснен­ный.

– Да ладно, – беспечно сказал Матвей. – Автомати­ческая коррекция сама, небось, это дело решит…

– Ну да, “решит”. Расхлёбывай потом… Кап!

По правде говоря, про самого-то Капа в перепалке за­были. Он сидел, как обычно, на краю банки, мерцал, бол­тал прозрачными ножками, но сказать ничего не мог – “Сверчок” был выключен. Маркони торопливо нажал кла­вишу. Из сверчка послышался кукольный голосок:

– Привет! Вы что это тут громоздите?

– Привет, Кап! Это преобразователь, тот самый, – бодро объяснил Маркони и слегка засмущался. – Слушай, тут такой вопрос. Невыясненный… Ты мальчик или девоч­ка?

– Как это?

– Ну… разве у вас нет разделения на мужской и жен­ский род?

– Я что-то не врубаюсь…

– Вот бал… то есть напряги соображение. У тебя сколь­ко родителей? Два?

– Два! Ипу-ннани и ипу-ддули.

– А кто из них папа и кто мама? – вмешалась Варя.

– Я не врубаюсь…

– А ты врубись, елки-палки! – начал раздражаться Маркони. Но сдержался. – Они разве совсем одинаковые?

– Нет, что ты! Ипу-ддули заботится об энергии, и доставляет её ипу-ннани и мне. Он любит путешествовать… А ипу-ннани чаше всего рядом со мной. Воспитывает меня и жалеет… – Голосок в “Сверчке” заметно дрогнул.

– Всё ясно, – сказала Варя.

– Ничего не ясно, – нахмурился Маркони. – Может, у них-это… матриархат… Кап, а кто тебя на свет родил? Или как там у вас? – Он покосился на Варю.

– У нас это очень просто! Когда две капли хотят, что­бы появилась третья, ипу-ддули сплющивается в линзу. И направляет на ипу-ннани тоненький лучик от Лау-ццоло. Появляется искорка, и от ипу-ннани отделяется живая ка­пелька. Только она сперва беспомощная…

– Ясно, – вздохнул Маркони. – Хотя опять ничего. не ясно. Ты когда вырастешь, кем станешь? Ипу-ннани или ипу-ддули?

– Я ещё не знаю… Но ипу-ннани говорит, что я весь в ипу-ддули, такой же непоседа.

– Конечно, мальчишка, – разочарованно сказала Ва­ря. – Сразу было понятно. Девочка ни за что не отстала бы от экскурсии.

– Полной уверенности всё же нет, – строго возразил Маркони. – Вот что, Варвара, ты принеси на всякий слу­чай какой-нибудь сарафан и всё что полагается. А ты. Аб­рикос, мальчишечьи шмотки. Он ведь… или она… появится в чём ипу-ннани родила. '

– Можно шорты и майку, – решила Варя. – Годится на любой случай. Я сейчас принесу! – И умчалась. Жила она в соседнем доме.

Все молча ждали. Один раз только Кап нетерпеливо спросил через “Сверчок”:

– Уже скоро, да?

– Как только, так сразу… – бормотнул Маркони. Кап затих, стараясь переварить в сознании неизвестную на Ллиму-зине поговорку.

Маркони поглядывал на экран “Проныры”, где светился узор из жёлтых чешуек, и шилом прокалывал дырки в кар­тонном квадратике.

– А! Вы делаете перфокарту! – вежливо догадался Олик.

Маркони сунул перфокарту в щель на корпусе “Проны­ры”. На экране зажглось:

“Готовность № 2”

Все вытянули шеи. Кап слегка взлетел над банкой.

– От винта… – хмуро. приказал Маркони. Во время опытов он делался строг и немногословен. Все попятились. Прибежала Варя со свёртком.

– Вот… Я только насчёт обуви не знаю, какой у него размер. Но я босоножки взяла, их можно регулировать…

– Гляньте, нет ли в воздухе каких насекомых, – велел Маркони.

Варя повертела головой.

– Вроде бы нет…

– Не “вроде бы”, а смотрите как следует! – рассер­дился Маркони. – Какой-нибудь супер-кулекс пролетит через преобразователь, и будет этакое дитя с комариным умом и замашками вампира. А я отвечай… Вы вообще-то хоть соображаете? Никто ещё такого эксперимента не ста­вил…

– Ой, Маричек,– заволновалась Варя, – а с Капом ничего плохого не случится?

– Это уж моя забота…

– А ты уверен, что он превратится? – спросил Мат­вей. – Он ведь не земного происхождения. И даже не гуманоид:

– Не имеет значения, – сухо ответствовал Маркони. – Важно не то, кто на входе, а какая программа на выходе… Постелите у бочки вон тот половик, чтобы помягче было. А то новорожденный выкатится на твёрдый пол…

Разумный второклассник Андрюша предложил:

– Может быть, сперва на ком-нибудь другом попробо­вать? Котёнка поймать и туда…

Маркони насмешливо блеснул очками:

– А потом загонять обратно обалделого мальчишку, ко­торый шипит и царапается… И вообще не вякайте мне под руку… Абрикос, оттащи Никиту, а то не успеешь оглянуть­ся, как повзрослеет в шесть раз.

– Ну и хорошо! Меньше забот.

– Ха, меньше! Будет безграмотный болван. Ростом с тебя, а в штаны пускает…

– Ой… – Сеня оттащил Никиту.

– Кап, – смазал Маркони помягче. – В общем-то всё уже готово. Тебе надо будет пролететь через бочку. И глав­ное – не испугайся, когда превратишься в человека. С не­привычки может показаться, что это неприятно…

Кап с готовностью подлетел к бочке. Ко входу в преоб­разователь. Смело и быстро. То ли на планете Ллиму-зине был неведом страх перед экспериментами, то ли нетерпение у Капа было пуще боязни.

– Стоп, стоп… Полетишь по моей команде… – Мар­кони включил на стене рубильник с красным шариком на рукоятке. Преобразователь тихонько загудел.

Сеня ощутил в груди холодок. Такой же, какой появлялся у него, когда он думал о бесконечности и загадках Космоса.