– Что случилось? – нетерпеливо спросила она.

– Я не могу тебе сказать, Анна, – прохрипел отец. – Мы все поклялись хранить молчание. Но визит короля во Францию откладывается на неделю. Скоро об этом объявят.

– Это касается меня? – Анна слышала страх в голосе отца.

– Это касается всех нас. А теперь спокойной ночи.

Если так, значит речь шла о войне.

Анна всегда любила Майский день и празднования в честь него при дворе. Обычно его отмечали большим турниром. В этом году состязания должны были пройти в Гринвиче. День выдался теплый, и легкий ветерок трепал разноцветные вымпелы, когда Анна занимала свое место в первом ряду на королевской трибуне. Дамы плотной группой стояли у нее за спиной. Наконец под громкие овации появился Генрих. Он сердечно приветствовал супругу, но, когда садился в кресло, казалось, был занят своими мыслями. Король собирался сам принять участие в ристалище, однако старая рана на ноге давала о себе знать, и залечить ее окончательно не удавалось.

Они смотрели, как участники состязания с копьями в руках и в блестящих доспехах торжественно объезжают по кругу турнирную площадку. Джордж ехал во главе тех, кто бросает вызов на бой, приводя в восторг толпу зрителей умением ломать копья и вольтижировать на спине лошади. Норрис возглавлял защищающихся, однако его темпераментный конь артачился и не шел на площадку, пока Генрих не крикнул, чтобы сэр Генри в знак уважения к нему взял его собственного коня. Анна обрадовалась, что король не держит зла на давнего друга.

Том Уайетт превзошел сам себя и всех остальных, хотя Норрис, Уэстон и Бреретон тоже показали, что прекрасно владеют оружием. Генрих громко выражал одобрение и аплодировал. Анна с высоты своего места ободряюще улыбалась галантным рыцарям.

Где-то в середине состязаний появился паж и подал Генриху сложенный лист бумаги. Король прочел записку, опасно побагровел, потом встал, едва не опрокинув кресло, и тяжелой поступью двинулся прочь. Отец и Джордж были в числе джентльменов, которые поспешили за королем.

Неужели Генрих уходит? Анна не могла в это поверить. Поднялся гомон голосов, отовсюду посыпались комментарии. Что случилось? Французы вторглись в Англию? Король, столь редко забывавший о вежливости, даже не удосужился с ней попрощаться! Значит, произошло нечто серьезное. Анна не могла не увидеть дурного предзнаменования в столь поспешном уходе короля.

Она дала знак продолжать состязания, но шепот и обмен мнениями между зрителями продолжались. Когда через несколько часов, недоумевающая и напуганная, Анна вернулась во дворец и узнала, что король уехал в Уайтхолл, то поняла: близится катастрофа. И не у кого было спросить. Как только турнир завершился, Норрис поспешил присоединиться к королю. Все могущественные защитники королевы исчезли.

В ту ночь Анна спала урывками. Утром, надеясь на возвращение Генриха и одновременно страшась этого, как, впрочем, и получения новостей о происходящем, она приказала дамам одеть себя в пышное платье из алого бархата и золотой парчи и попыталась развлечься, наблюдая за тем, как ее придворные играют в теннис. Тот, за кого она болела, выиграл, и это немного подняло настроение.

– Жаль, что я не сделала ставку на него, – сказала Анна сидевшей рядом с ней на галерее для зрителей Мадж.

Фрейлина кивнула и подала знак, что за спиной у госпожи кто-то есть. Анна обернулась и увидела стоявшего в ожидании гонца в королевской ливрее.

– Ваша милость, я пришел просить вас по приказанию короля сейчас же явиться на заседание Тайного совета, – сообщил он.

Тайный совет собрался в Гринвиче? Она думала, все уехали с королем в Уайтхолл.

– Очень хорошо, – ответила Анна, едва справляясь с волной охватившей ее паники.

Странно, что королеву вызывают вот так. Входя в зал совета, Анна трепетала.

За столом сидели трое мужчин с очень мрачными лицами: дядя Норфолк, напустивший на себя непримиримый вид; сэр Уильям Фицуильям, который никогда не нравился Анне, и это чувство было взаимным; и сэр Уильям Паулет, королевский ревизор, только он один приветствовал Анну с изысканной вежливостью, когда все они встали.

Норфолк без лишних слов перешел к делу:

– Мадам, властью, дарованной его милостью королем, нам, его доверенным лицам, мы официально обвиняем вас в совершении прелюбодеяния с сэром Генри Норрисом, Марком Смитоном и еще одним лицом.

У Анны закружилась голова. Ее самый страшный ночной кошмар воплощался в реальности. Как можно поверить в столь абсурдное обвинение? Со Смитоном? Неужели они думают, что она могла пасть так низко? А Норрис… Их точно подслушали! Но она не сделала ничего дурного. Вся дрожа, Анна открыла рот, чтобы возразить, однако Норфолк поднял вверх руку, не давая ей заговорить.

– Прежде чем вы ответите, вам следует принять во внимание, что Норрис и Смитон признали свою вину.

– Значит, они солгали, потому что тут не в чем признаваться! Я верная супруга короля, и ни один другой мужчина ко мне не прикасался.

– Ну, ну, ну! У нас есть показания свидетелей, данные под присягой. Все эти люди лгут?

– Кто-то просто хочет от меня избавиться! – в страхе пыталась оправдаться Анна.

– Вы дали им повод своим дурным поведением, – ухмыльнулся Норфолк.

– О, вы жестоки, дядя, раз верите в такой поклеп на невинную женщину, к тому же одной с вами крови!

Лицо Норфолка было непроницаемым.

– Я служу королю, мадам. И верен прежде всего ему, а он отдал приказ о вашем аресте. Обвинения, выдвинутые против вас, очень серьезны. Если они будут доказаны, вы получите справедливое наказание.

Генрих распорядился устроить эту пародию на правосудие! Неужели он и впрямь верит в худшее, что говорят о ней? Анне стало страшно, ведь ее супруг предпочел склонить слух к обвинениям и не хочет дать ей шанс их опровергнуть. Но обиднее всего было то, что расследование, вероятно, шло все последние дни, а Генрих и словом об этом не обмолвился. О, ее враги не теряли времени даром!

– Что со мной будет? – спросила Анна. – Я должна увидеться с королем. Он меня выслушает.

– Он не хочет вас видеть! – огрызнулся Фицуильям. – Он миропомазанный властитель и не станет марать себя общением с изменницей.

– Изменницей? – Анна боялась, что у нее подкосятся ноги. – Я не изменница.

– Компрометация наследников короля – это измена, мадам, – прорычал Фицуильям, а Норфолк скорбно зацокал языком.

– Мы проводим вашу милость в ваши покои, – сказал Паулет. – Вам подадут ужин, и вы останетесь там до дальнейших распоряжений.

Дорога из зала заседаний обратно в покои была для Анны кошмаром. По обеим сторонам от нее с каменными лицами шагали лорды, а спереди и сзади двигалась королевская стража. Новость о том, что она впала в немилость, должно быть, очень быстро распространилась за пределы ее двора, потому люди вовсю глазели на Анну, причем большинство враждебно и неодобрительно. Они готовы были поверить любой сплетне о ней.