значит знаешь, это дышит твое Я. Особенно отчетливо осознание своего Я проявляется в предстоянии перед мирозданием, неполным без моего Я. Все становятся стадом за необъятной спиной Мы. Ибо Я есть ответственность за жизнь, а не отчуждение от неё.

Но теплится ещё в человеке архетип хорового начала. Он дремлет в нас или проявляется в играх и хороводах. Он пробуждается, как это было в 1941 году, когда на всю страну по радио зазвучали слова песни "Вставай страна огромная, вставай на смертный бой, с фашистской силой тёмною, с проклятою ордой. Пусть ярость благородная вскипает как волна, идёт война народная, священная война". Энергетика этих слов В.Лебедева-Кумача и музыки А.Алексанрова была способна и мертвого поднять из могилы. Зов предков был мощен, тысячи молодых людей потянулись в ополчение, дабы принести кровавую жертву Молоху СВЯЩЕННОЙ войны». (Анучинъ Евг. Изъ частныхъ бесѣдъ).

28

«Что касается нового варианта 4 главы 2 части критской поэмы, то мог бы сказать такие слова. Разговор М. с Ариманом, с Люцифером постепенно укрепляет у М. веру в себя. Не ради бренного мира следует свершать ему своё героическое подвижничество, а ради более высокого, высочайшего, возжженного свечением и горением Духа люциферианского, самовольного и дерзкого в самостоянии. Терзания М. в выборе между обычной кровавой сечей, вспененной извечными человеческими страстями и сечей Духа разящего, пресекающего бесчисленные жертвы кровопролития, есть завершающий аккорд человеческой истории, во имя которого М. только и согласен возглавить последнюю битву. Он сие не мог внушить своим воинам, не знающим или мало понимающим безграничность духа, струящегося из вечности, во имя грядущего освобождения человеческих нуллионов от бесчисленных жертв смертоубийства и невежества. Что касается беседы Девы и М., то она, подобно текущей горячей лаве, прожигает сладкую ложь ариманства, оставляя адептам люциферианства, но не фиглярам люциферикам, вершить суд над немощью материи. Духоподъемность этой беседы позволяет прорасти крыльям для жаждущих их обрести». (Анучинъ Евг. Изъ частныхъ бесѣдъ первой половины 2019—го).

29

Гессе видитъ въ иномъ свѣтѣ русскую природу – какъ болѣе духовную; но отмѣчу, что говоря о русскомъ, онъ имѣетъ передъ глазами не современное намъ русское, но русскихъ аристократовъ. – «Итак, русский человек (который давно распространился и у нас, в Германии) не сводим ни к истерику, ни к пьянице или преступнику, ни к поэту или святому; в нем все это помещается вместе, в совокупности всех этих свойств. Русский человек, Карамазов, – это одновременно и убийца, и судия, буян и нежнейшая душа, законченный эгоист и герой совершеннейшего самопожертвования. К нему не применима европейская, то есть твердая морально-этическая, догматическая, точка зрения. В этом человеке внешнее и внутреннее, добро и зло, бог и сатана неразрывно слиты.

30

О.Шпенглеръ. Годы рѣшеній.

31

"Русскому православию свойственна некая затаенность, почти эмбриональное состояние духа, благость. Это своего рода болезнь затаенной духовности, находящей удовольствие в своем эмбриональном состоянии … Исторически так сложилось, что русская культура всегда избегала форм, и в этом смысле она ближе к хаосу, чем к бытию"//М.Мамардашвили. Жизнь шпiона.

32

«Входя в избы, я каждый раз заново ощущал это одурманивание не только водкой, ту болезненную предрасположенность к отрицанию самого себя, составляющую едва ли не основу этого характера, упакованного в советскую тару». Багно В. Из испанцев в русские. По великой европейской диагонали\Вестник Европы. – 2001. – № 3. – С. 157.

33

«За два с половиной тысячелетия мир зловеще упростился от музыки сфер и пифагорова числа к торжеству цифры, я имею в виду порабощение всех обывателей паутиной цифрового двоичного кода. Есть "да", есть "нет", а остальное от лукавого. Технократическая мысль победоносно через цифру готовит всемирную катастрофу. Обыватель, вооруженный цифрой, закодированный раб, весь во власти новых господ, которые, в свою очередь, во власти амбиций рано или поздно самоликвидируются. Цифра готовит нового Антихриста…Ему будет позволено существовать, пока он подчиняется всемогущей Цифре. Стоит взбрыкнуться – и готов беспомощный труп. Единственный для нас выход так противопоставить Дух Цифре, чтобы существовать автономно вне терроризма Цифры и пригляда Антихриста. Уйти в катакомбы, как в свое время уходила в них катакомбная церковь.

34

«Основная черта нашего народнаго характера – паѳосъ совлеченія, жажда совлечься всѣхъ ризъ и всѣхъ убранствъ, и совлечь всякую личину и всякое украшеніе съ голой правды вещей. Съ этою чертой связаны многообразныя добродѣтели и силы наши, какъ и многіе немощи, уклоны, опасности и паденія. Здѣсь коренятся: скептическій, реалистическій складъ неподкупной русской мысли, ея потребность идти во всёмъ съ неумолимо-ясною послѣдовательностью до конца и до края, ея нравственно-практическій строй и оборотъ, ненавидящій противорѣчіе между сознаніемъ и дѣйствіемъ, подозрительная строгость оцѣнки и стремленіе къ обезцѣненію цѣнностей. Душа, инстинктивно алчущая безусловнаго, инстинктивно совлекающаяся всего условнаго, варварски-благородная, т. е. расточительная и разгульно-широкая, какъ пустая степь, гдѣ метель заноситъ безыменныя могилы, безсознательно мятежащаяся противъ всего искусственнаго и искусственно-воздвигнутаго какъ цѣнность и кумиръ, доводитъ свою склонность къ обезцѣненію до униженія человѣческаго лика и приниженія еще за мигъ столь гордой и безудержной личности, до недовѣрія ко всему, на чёмъ напечатлѣлось въ человѣкѣ божественное, – во имя ли Бога или во имя ничье, – до всѣхъ самоубійственныхъ влеченій охмелѣвшей души, до всѣхъ видовъ теоретическаго и практическаго нигилизма. Любовь къ нисхожденію, проявляющаяся во всѣхъ этихъ образахъ совлеченія, равно положительныхъ и отрицательныхъ, любовь, столь противоположная непрестанной волѣ къ восхожденію, наблюдаемой нами во всѣхъ націяхъ языческихъ и во всѣхъ, вышедшихъ изъ мирообъятнаго лона римской государственности, составляетъ отличительную особенность нашей народной психологіи. Только у насъ наблюдается истинная воля ко всенародности органической, утверждающаяся въ ненависти къ культурѣ обособленныхъ возвышеній и достиженій, въ сознательномъ и безсознательномъ ея умаленіи, въ потребности покинуть или разрушить достигнутое и съ завоеванныхъ личностью или группою высотъ низойти ко всѣмъ. Не значитъ ли это, въ терминахъ религіозной мысли: "оставь всё и по мнѣ гряди"?». Ивановъ Вяч. О русской идеѣ (1909).

35

Ср. съ осуждающими строками К.Г.Юнга («Воспоминанія, сновидѣнія, размышленія»): «"Всё, что у насъ зовется колонизаціей, миссіонерствомъ, распространеніемъ цивилизаціи и пр., имѣетъ и другой обликъ – обликъ хищной птицы, которая съ жестокостью и упорствомъ находитъ добычу подальше отъ своего гнѣзда, что отроду свойственно пиратамъ и бандитамъ. Всѣ эти орлы и прочіе хищники, которые украшаютъ наши гербы, даютъ психологически вѣрное представленіе о нашей истинной природѣ». Ср. съ высказываніемъ