сильны, а дверь запечатана магией. Я это чувствую. Но поверь мне, воин грозного отряда: когда явится герцог Рутар, дабы вырвать меня из этого заточения, то его никто не сможет остановить. Ему нет равных, он самый сильный среди герцогов Пандемония, вы даже не представляете, что вас ждет.

Ее глаза сверкнули зеленым огнем.

Это заявление слегка раззадорило лейтенанта, так что кровь в жилах побежала быстрее. Сделав безразличный вид, он ей коротко ответил:

— Мы готовы его встретить.

Воцарилось молчание, взгляды были устремлены друг на друга, и в голове у каждого было столько вопросов, столько любопытства и робости, что они не могли ни на что решиться. Как та робкая юность, которая сковывает языки и не позволяет что-либо сказать. Все же лейтенант оказался смелее.

— Мое имя Блэк Харт, я лейтенант «Чертовой сотни», — сказал он и слегка наклонил голову в поклоне.

— Я знаю, кто ты такой. Мне тебя представили, когда вы восстанавливались после боя в Бездне. Я должна признать — это был смелый поступок.

— Это была неприятная неожиданность, унесшая жизни моих боевых братьев.

Блэк Харт не хотел говорить об этом, потому как гнев пеленой закрывал глаза и виновниками становились те, кого он не хотел винить.

Воин кивнул, прощаясь, время быстро пролетело, и он чувствовал, как снимается магическая защита с двери, а значит, пришло время уходить.

— Ты спросила, что за причина меня привела. — Харт остановился перед самой дверью и повернул голову в сторону девушки, чтобы видеть ее глаза. — Я хотел узнать твое имя.

Он уже взялся за ручку двери, когда за спиной услышал нежный голос.

— Кейма. Меня зовут Кейма.

Лейтенант больше не поворачивался к ней. Блэк Харт застыл, услышав ее голос, и, лишь кивнув самому себе, вышел наружу.

Вся «Сотня» находилась в отведенной для них казарме за длинным столом, воины проводили время в беседах, карточных играх либо занимались чисткой своего оружия. Ни у кого из них не было желания тренироваться на манекенах либо в спаррингах с товарищами, после боя в Бездне им это не требовалось. Они совершали тризну по погибшим товарищам. Пили вино, вкусно ели и не позволяли грусти закрасться в сердца. Каждый из них был весел, ведь так завещал старый Таган: «Не грустите о тех, кто погиб в славной битве, ведь они ушли героями. Выпейте за них хорошенько, вам еще предстоит к ним присоединиться. Обласкайте женщин, пусть они смотрят на вас и улыбаются». «Чертова сотня» жила по этим наставлениям, ведь вся их юность прошла именно с этим ветераном. Он учил их не только тому, как убивать. Понимая, что этим юнцам не хватает отцовских поучений, он обучал их, как собственных детей, объясняя, что хорошо, что плохо, за что нужно ударить, а где промолчать. Вся сотня юношей впитывала его слова, как песок воду, набираясьжизненного опыта.

Блэк Харт пришел в казарму угрюмый, но веселье друзей незамедлительно подействовало на него, ведь он тоже чтил наставления старшины. Мысли начали рассеиваться после третьего кубка вина, в душе зазвучали песни Мадеуса, рассказывавшие о славных героях и великих битвах.

Молодые солдаты горланили песни, смеялись, вспоминая, какими были их павшие товарищи. Такого вечера давно не было. Он был наполнен той давней атмосферой, когда старшина Таган собирал их вокруг огромного костра и, изрядно выпивший, рассказывал о своих деяниях, о том, что ему пришлось пережить. Это были рассказы о славных походах, о доблестных подвигах, но в них была печаль. Не обходилось без рассказов о похождениях по постоялым дворам и тавернам, где Таган с друзьями щупали местных девиц, попадая в нелепые ситуации. Слушая эти истории, ученики Тагана надрывались от смеха. Для них в эти мгновения как будто не было войны, не было кровавых побоищ и всего того, что уже пришлось пройти. Никто не чувствовал себя убийцей в строю, а наслаждался тем, что он молод, полон сил и энергии, чтобы совершать подвиги. Слуги постоянно подносили им вино и еду, бойцам было наплевать на всех остальных обделенных, они о них и не думали.

Время летело неумолимо быстро, час за часом, а в казарме стоял гул, как будто сюда заехала местная таверна с ее обитателями, которые отмечали значимое для них событие. Не было такого человека, будь он рыцарь, капитан или же сам командующий крепостью, кто бы решился прийти и предложить этим ребятам заканчивать балаган в столь смутное время. Все старшее звено знало, кто они такие и что им пришлось пережить, и потому относилось снисходительно.

За окном уже был поздний вечер, и луна подсвечивала двор своим бледным сиянием. Внутри казармы воины развлекались тем, что бросали ножи с завязанными глазами, пытаясь попасть в мишень максимально точно. И даже изрядно охмелевшие бойцы ни разу не промахивались, а если кто-то пытался выкинуть финт, это сопровождалось дружным хохотом и подколами со стороны товарищей.

Стоявшего с кубком вина, неизвестно какого по счету, и смотревшего на все это лейтенанта отвлек слуга, который поклонился воину и вручил ему небольшой свиток, обмотанный красной нитью. Блэк Харт тремя большими глотками осушил свой кубок и, присев на скамью, прочитал документ. Друзья сразу заметили, как лицо их товарища напряглось и сосредоточилось. Он поднял глаза и кивком подозвал их к себе.

— Нам необходимо прийти в собор, этого требуют Голбус и канцлер Империи Грэгор Кларкус, — объявил Блэк Харт подошедшим Хорсу и Вектору.

— Кого именно они хотят видеть? — поинтересовался Вектор.

— Нас троих, еще Торма, Лаксана, Мадеуса и Делахона, — ответил ему лейтенант.

Хорс приподнял брови.

— Когда? — спросил он.

— Сейчас… И возьмите оружие.

— Таков был приказ? — спросил Хорс.

— Приказ был явиться, оружие взять — говорю я, — ответил Харт, вставая со скамьи.

Друзья переглянулись и, пожав плечами, пошли собирать своих товарищей. Блэк Харт нашел в толпе Казора. Взгляд стрелка был устремлен на лейтенанта, поэтому Казор сразу понял, что необходимо подойти.

— Ты остаешься за старшего. Скажи всем, чтобы вооружились, но веселье не прекращайте. Я не знаю, что может произойти, потому будьте готовы, — произнес Харт, глядя в глаза своему товарищу.

— Мы всегда готовы, мой друг, — кивнул ему в ответ Казор. — Я сделаю все, как ты просишь.

— Мир ввязался в войну, где мы на острие атаки разящего клинка, а значит, нас будут испытывать самыми изощренными способами.

После недолгих сборов приглашенные в собор солдаты