Тэш долго взбивала свою подушку, перетянула на себя все одеяло и завернулась в него, похлопала матрас и помахала ногами, чтобы найти самое удобное положение.

Макс удовлетворенно вздохнул, заскрипел зубами, перевернулся, чтобы обнять ее теплой, тяжелой рукой, и начал еще радостнее храпеть; на его спящем лице была забавная усмешка.

— Уилтшер, вставай!

— Еще пять минут, мам.

— Я не мама, я Маркус. Сколько времени?

— Э, подожди… ой, кажется, около десяти.

— Черт! Мы, типа, проспали.

Маркус выпрыгнул из постели и стал искать трусы. Он врезался в дверь шкафа и наступил на вылезающего из мешка Уилтшера.

— Смотри, куда ступаешь, типа, — простонал тот.

— Вставай, придурок! — потребовал Маркус, надевая задом наперед свои двухцветные мешковатые джинсы. — Нам, типа, нужно план придумать, дружище. Нам нужно воссоединить предков, потому что, если мы этого не сделаем, сам знаешь, что будет.

Позднее этим же утром Хуго позвонил Гасу Монкрифу и теперь возвращался с очень широкой и довольной улыбкой. Он вплыл на балкон с видом на бассейн и оперся руками о каменные перила.

Итак, Тэш согласна. Его дальний выстрел попал точно в цель.

Хуго громко рассмеялся, откинул голову назад от счастья и победным жестом вскинул в воздух кулак, а затем повернулся проверить, не смотрит ли кто.

Сегодня днем Тэш уезжает в Лондон. Хуго намеренно спланировал провести весь день вне усадьбы, рассматривая каких-то лошадей с Мари-Клер. Он знал, что ему придется тихо сидеть и ждать, когда она приедет в Беркшир. Из-за постоянного присутствия Макса он не мог за последние сутки перемолвиться с Тэш наедине и парой слов. Но Александра уверила его, что эта помолвка является ужасной ошибкой и что Тэш питает к Хуго гораздо более сильные чувства, чем он подозревает.

«Дорогой, Тэш давно в тебя влюблена, — так она говорила. — Просто подожди, пока она толком разберется с Максом. Девочка не любит, когда на нее давят. Почему бы тебе не написать ей письмо или что-нибудь в этом роде? Пусть оно будет шутливым, но приправь его романтическими цитатами. Я тебе обещаю, что ей понравится».

Но Хуго не был знатоком романтической поэзии, так что Александре пришлось ему помочь.

Он посмотрел на часы и вздрогнул: пора двигаться на встречу с Мари-Клер.

Он достал ручку из кармана своей темно-синей рубашки и прошел сквозь двойные двери в китайскую гостиную, где уселся за грязный письменный стол Александры. Хуго смахнул с него все записки в одну сторону и извлек чистый лист толстой, кремового цвета бумаги и начал писать.

— У вас большой опыт работы с детьми?

София оторвалась от своих записок и посмотрела на длинные красные ногти сидящей перед ней девушки.

— Oui, madam.[73]

— И вы умеете готовить, я надеюсь?

София созерцала пышные блондинистые волосы девушки и ее бездонные голубые глаза, в своей бумажке она черкнула: «без лифчика».

— Oui, madam.

Девушка смотрела в окно в кабинете на Хуго, который сейчас забирался в «пежо», на нем были темные очки.

— Опыт обращения с лошадьми?

— Oui, madam.

— Хорошо. — София обратила внимание на модные розовые замшевые туфли, которые выгодно подчеркивали тонкую загорелую лодыжку. — А как у вас с английским?

— Oui, madam.

— Нет, — вздохнула София. — Я хотела узнать, какой у вас уровень владения языком?

— Oui, madam.

София тяжело вздохнула и отправила претендентку восвояси.

— А я думаю, что она вполне мила.

Бен сильно покраснел. София стрельнула в мужа испепеляющим взглядом.

— Бен, если ты собираешься думать, то пожалуйста, делай это молча.

— Bien sur,[74]Лисетт должна остаться у нас. — Паскаль радостно улыбнулся Люсьену. — Я вчера сказал ей и Най-лу, что они могут оставаться у нас так долго, как им захочется.

— А.

Люсьен неловко сморщил свои серые глаза и взъерошил волосы, понимая, что разговор предстоит деликатный.

Александра, которая искала свои туфли, чтобы пойти в деревню за хлебом, тяжело вздохнула. Чем больше гостей, тем больше расходов. Ей не нравилось, что ее семья так быстро разъезжается, а посторонние люди остаются на неопределенный срок.

— Э… я думаю… возможно… могут возникнуть некоторые проблемы, Паскаль.

Люсьен остановился, вытирая голову полотенцем.

— Что такое?

— Видишь ли, кажется, Лисетт не в восторге от пребывания Найла поблизости.

Паскаль рассмеялся.

— Oui, oui.[75]Милые бранятся — только тешатся. Сот-prenez?[76]

Люсьен слабо улыбнулся и продолжал.

— Вчера вечером я говорил с Лисетт. Она не хочет и дальше проводить время под одной крышей с Найлом. Кажется, у них не получилось уладить разногласия.

— Ох, бедный Найл! — Александра прекратила поиски туфлей и посмотрела на Люсьена. — Какой ужас.

— Да уж, — Люсьен не выдержал ее взгляда и начал отчаянно вытирать полотенцем уши. — Но вы же понимаете всю сложность ситуации.

— Bien sur, — печально кивнул Паскаль, полностью поглощенный приготовлением завтрака.

— Но мы не можем просто выставить Найла, — прошипела Александра, повернувшись к мужу.

— Ему сейчас очень тяжело, — объяснила она Люсьену и добавила: — Я обещала Мэтти, что присмотрю за Найлом.

— Oui, cherie.[77]— Паскаль с извиняющимся видом посмотрел на Люсьена.

— Но у Лисетт тоже кризис, — настаивал тот. — Вся ее собственность находится в Америке, в распоряжении некоего мошенника по имени Кольт Шапиро. — Он перекинул полотенце вокруг шеи. — Она приехала на вечеринку на самолете вместе с каким-то парнем, который быстро смылся и оставил ее здесь. У нее нет ни денег, ни одежды, ни документов, ни…

— Она выбиралась из более тяжелых передряг, чем эта, — произнес мягкий голос.

Все трое увидели Найла, который шел из прачечной по коридору, сжимая в руках два разных носка и очень мятую рубашку, которая отстиралась до поросячьего розового цвета. Лисетт все еще носила его халат, поэтому он надел линялую футболку и какие-то безвкусные шорты.