— Неужели пришельцы не проверили, «чисто» ли в карьере? Ведь при разборках всякое встречается.

— Отчего же, проверили. Приехали на два часа раньше. В карьер въехал вначале лишь один джип. Посмотрели — никаких свежих следов на песке не было. Они же не могли знать, что неподалеку, мимо карьера, проходит глухая лесная дорога, и рядом на полянке стоит личный джип Легина, а также большегруз с бульдозером на борту. Для страховки боевики еще пустили двух человек навстречу друг другу по верху карьера. Тут Легин со своими бойцами на время отошел вглубь леса, они же сверху контролировали ситуацию. А весь лес не прочешешь. Доложили по рации — все чисто. Подъехали, высыпали из машин, загомонили. Утро было тихое, солнце только встало, птички щебетали. Красота! И никто не подозревал, что в автоматные прицелы их уже разглядывают чужие внимательные глаза. И что люди, которым эти глаза принадлежат, не знают пощады к уголовному отребью.

— Ну, почему сразу отребью, — возразил Барсентьев. — Ведь среди них могли быть люди, еще не успевшие в своей жизни совершить преступления. Или, даже агенты областного УВД, наподобие Ваших. Ведь это же чистейшей воды самосуд.

— Отвечу. Во-первых, вы сами прекрасно знаете, что Уголовным кодексом предусмотрена уголовная ответственность уже за само участие в преступной организации. Специальная статья есть. А также за участие в банде. И за участие в незаконном вооруженном формировании.

Во-вторых, боевик уже запрограммирован на любое преступление, вплоть до убийства, самим фактом участия в бандгруппе. Для чего он становится ее членом? Что же, по-вашему, ждать, пока он сам совершит убийство и не одно? Не лучше ли предотвратить будущие неизбежные тяжкие преступления, уничтожив их потенциального носителя? Тем более, присягнув убивать, он уразумевает, что тоже может быть убит. Он осознанно выбирает этот путь, и гуманнее, а также полезнее для общества, оборвать этот путь заранее.

«Логика у него железная и почти безупречная, — невольно с восхищением отметил Барсентьев про себя. — Крастонов и других сумел этим заразить и убедить. Но, спрашивается, для чего же тогда вообще существуют законы?»

— Что же касается тайных агентов областного УВД среди пришельцев, — продолжил Крастонов, — то их там быть просто не могло. Если бы был хоть один агент среди них, он обязан был связаться с руководителем местной милиции, то есть, со мной. Времени и возможностей для этого вполне хватало. Их же не встретили на подходе к городу, чтобы сразу расстрелять. Им дали время обозначиться…

Вновь зазвонил мобильник полковника.

— Сейчас открою, — произнес в трубку Крастонов, взял с подоконника небольшой черный пульт и нажал на клавишу.

Послышался легкий гул, затем — шум въезжающей машины.

«Он автоматически открыл ворота, — догадался Барсентьев, — вероятно, приехал Легин».

— А вот и Легин прибыл, — подтвердил его догадку полковник.

* * *

В зал без стука вошел Легин. На этот раз он был в штатском. Его мощная грудь буквально распирала пиджак. Он сунул руку в карман и протянул диктофон Крастонову.

— Прослушал? — спросил тот.

— Да, — Легин утвердительно кивнул, — но ничего нового, кроме его разговора с Алисой. Все остальное у нас уже есть.

Полковник нажал на кнопку, и из диктофона послышался испуганный голос Али:

— … и меня заставили. Я не знала, что это яд… страшные люди, они весь город поставили на колени… Легин — страшный человек. Он меня иногда использовал… и, как любовницу…

Крастонов косо посмотрел на Легина. Тот неопределенно пожал плечами и повел головой в сторону: мол, что здесь такого.

— Вот, стерва! — полковник протянул диктофон сообщнику, — уничтожь. А ты утверждал — железная леди, будет молчать, как килька в томате. Все растрепала…

Легин вновь пожал могучими плечами:

— Она производила такое впечатление, а в деле до этого проверить не довелось…

— Больше ничего не нашел?

— Вот, — Легин достал из бокового кармана пиджака блокнот, — здесь какие-то записи, пометки, схемы, еще не разбирался. И в машине осталась его папка с новыми следственными документами.

— Просмотри и сожги вместе с диктофоном. Что еще?

— Сейф закрыт. Дубликаты ключей у администратора просить не стал, сами понимаете…

Полковник оглянулся на Барсентьева:

— Где ключи от сейфа?

— В кармане, — Барсентьев скосил глаза на правый карман пиджака.

— Забери, — кивнул полковник Легину, — ты, что не обыскал его?

— Нет, забрал только пистолет и сотовый телефон.

— Так, ну-ка посмотри, что у него в карманах.

На стол лег черный бумажник, темно-бордовое удостоверение с золотистой надписью «Генеральная прокуратура Российской Федерации», носовой платок, два небольших ключика на колечке и несколько монет.

— Эти? — Крастонов взял ключи.

Барсентьев утвердительно кивнул.

— Что в сейфе?

— Ничего, кроме уголовных дел и ноутбука.

— Поезжай сейчас же в гостиницу, все забери, — быстро приказал Крастонов Легину. — Ноутбук сразу отдай нашему компьютерщику, пускай посмотрит, что там в памяти с момента его приезда, — полковник кивнул на Барсентьева, — в Белокаменск. И пусть хорошенько поищет следы. Если стерто, чтоб все восстановил. Дела привезешь мне, гляну сам. Подожди, сейчас отдам тебе бумажник, уничтожишь вместе со всеми вещами. Пистолет утопить в реке, подальше от города.

Полковник заглянул в бумажник, — так, деньги, визитки, квитанция за гостиницу… — он вытянул цветную фотографию мальчика и повернулся к Барсентьеву, — сын?

Тот молча кивнул головой.

В глазах Крастонова мелькнуло сожаление:

— Я бы и отпустил тебя, — он впервые обратился к Барсентьеву на «ты». — Под честное слово офицера. Человек ты нормальный, честный, правильный. Побольше бы таких. Но ты же его не дашь?..

Барсентьев опустил голову.

— И, чего вам не сидится в ваших столицах? — вновь с досадой повторил полковник. — Там своих дел по уши. Поймите, вы принесли и еще принесете людям этого города зло. Вернее, вернете людям зло, если вам дать свободу действий… Город станет таким же, как и пять лет назад. Даже еще хуже, потому что налетят чужаки и станут рвать добычу на куски.

Он на некоторое время замолчал, а затем зло прищурил глаза:

— Вы представляете серьезную опасность делу, которому я отдал всю свою жизнь. Я с детства мечтал избавить людей от преступников. Тому были причины. Дело не во мне, и не в Легине. Он такой же честный офицер, как вы и я. Просто мы по-разному смотрим на окружающее. Мы — трезвыми глазами. Вы — сквозь мутные очки Фемиды. Закон должен служить людям. А вы, и вам подобные повернули дело так, что люди поклоняются и служат закону.